В начале прошлой недели затухающая, как обычно летом, светская жизнь Москвы получила мощный культурный импульс в Государственном музее изобразительных искусств имени Пушкина, где торжественно открылась выставка "Новый Свет. Три столетия американского искусства". Послушав речи и осмотрев экспозицию, гости отправились на торжественный ужин в Ritz-Carlton, чтобы осудить увиденное.
На улице у ГМИИ играл оркестр, а гостям наливали шампанское. Между колоннами прогуливались деятели культуры разного толка и совладелец "Независимой газеты" Константин Ремчуков. Последний был в отличном расположении духа и рассказывал знакомым, что недавно был втянут в благотворительный аукцион, на котором случайно приобрел Maserati. "И только потом оказалось, что это не автомобиль, а картина, да еще и в технике граффити,— рассказ господина Ремчукова трогал слушателей до глубины души.— Теперь она у меня в гараже висит!" На этих словах слушатели успокоенно улыбались. Действительно, найти применение внеплановому автомобилю намного проще, чем внеплановой картине. Тем временем у музея появился президент Альфа-банка Петр Авен в компании немецкого коллекционера Алекса Лахмана.
Приветствуя директора Пушкинского музея Ирину Антонову и главу Федерального агентства по культуре и кинематографии Михаила Швыдкого, господин Авен узнал, что начало торжественной части мероприятия откладывается, поскольку "американцы опаздывают". Речь шла о директоре Фонда Гуггенхайма Томасе Кренце и актерах Денисе Хоппере и Джереми Айронсе, которые в эти минуты завершали мотопробег по маршруту Санкт-Петербург--Москва. Двое суток байкеры шли точно по графику, но в конце пути мотоциклы застряли в московских пробках, справиться с которыми толком не помогло даже милицейское сопровождение. Из рассказа о злоключениях деятелей американской культуры господин Авен сделал выводы исключительно организационного порядка. Он попросил разрешения у госпожи Антоновой осмотреть выставку до ее открытия. Служительницы музея, готовые грудью лечь на центральную лестницу, лишь бы по ней никто не поднялся, "пока Ирина Александровна и президиум не пройдут", повинуясь едва заметному жесту своей директрисы, расступились перед господами Авеном и Лахманом. Осмотрев экспозицию, они тихонько покинули музей через служебный вход.
Тем временем оркестранты уже зачехлили инструменты, а шампанское закончилось. Это многими было воспринято как приглашение пройти в музей. Тут же в фойе образовалась давка и стало душно. "И все-таки давайте же начнем",— мягко, но требовательно произнес министр иностранных дел Сергей Лавров, которого в этот вечер сопровождала дочь Екатерина. "Ну опаздывают же американцы",— с тревогой ответила госпожа Антонова, однако направилась в сторону Итальянского дворика, где должна была состояться торжественная часть.
В эту секунду рядом с ней возник долгожданный господин Кренц в сопровождении господ Хоппера и Айронса. Одеты они были строго по ситуации, а ситуация складывалась так, что все эти господа только что слезли с мотоциклов. Их это, впрочем, ничуть не смущало. Господин Хоппер был в спортивной куртке с лого BMW, наряд господина Айронса выглядел несколько затейливее: изрядно потертые кожаные штаны со шнуровкой, черный сюртук и платок, обмотанный вокруг шеи. Его выверенно-замусоленный вид произвел сильнейшее впечатление на присутствовавших дам, которые тут же потянулись занимать места в зрительном зале. В эти ряды влился гендиректор Национальной резервной корпорации Анатолий Данилицкий, который на правах спонсора занял место в первом ряду между господином Кренцем и господином Айронсом, и посол США в России Уильям Бернс.
Наконец госпожа Антонова пригласила всех осмотреть работы, о которых так долго говорили. Госпожа Антонова проследовала к лестнице, но ее немного придержал господин Лавров. "Ирина Александровна, я чуть позже, мне тут переговорить надо",— интимно сказал он и действительно принялся кому-то жать руки, едва заметно перемещаясь к выходу. Тут к министру подошел некий молодой человек, знакомый его дочери: "Сергей Викторович, я столько слышал о вашей коллекции картин!" — закричал он на весь зал. "Коллекции? Нет у нас никакой коллекции",— ответил господин Лавров, не меняя выражения лица. Тогда молодой человек продолжил беседу намного тише, и компания принялась обсуждать скорую свадьбу барышни Лавровой.
В этот момент господин Данилицкий, который был заметно скован весь вечер, застенчиво улыбаясь, также направлялся к выходу из музея. В дверях он столкнулся с главным редактором Vogue Аленой Долецкой и главой компании "Синтез-ойл" Александром Жуковым, которые, пропустив официоз, пришли осмотреть выставку. "Главное, приходите на ужин",— пригласил господин Данилицкий и убежал. Господин Швыдкой сумел покинуть музей еще во время официальной части.
Наскоро ознакомившись с экспозицией, избранные гости переместились в Ritz-Carlton на ужин. Пожалуй, наибольший интерес собственно к американскому искусству трех столетий проявил господин Айронс. Приставленному к нему экскурсоводу актер задавал вопросы с видом увлеченного экзаменатора.
Отзывы об американском искусстве на ужине в честь американского искусства можно было услышать самые нелестные. Призыв "не будьте снобами" тонул в общем хоре возмущения, который, впрочем, был слишком громким для того, чтобы утверждать, что искусство это никого не тронуло.
Из тех, кто почтил своим присутствием только ужин, проигнорировав выставку, оказался депутат Госдумы Александр Лебедев. Также поддержать всеобщее возмущение не сумели председатель совета директоров компании "Волга" Шалва Бреус и заместитель председателя Совета федерации Александр Торшин. "Мне прислали приглашение только на ужин, вот поглядите",— демонстрировал свой пригласительный билет господин Торшин. Однако его билет, такой же, как у других гостей, приглашал и в музей, правда, более мелким шрифтом. Но и на ужине господин Торшин, как и многие гости, не задержался надолго — банкетный зал оказался излишне кондиционирован.