Накануне церемонии награждения премиями Oscar на видеорынке появились две американские картины ("Эпоха невинности" и "Остаток дня"), которые вполне могут претендовать на некоторые из призов Американской киноакадемии. Оба фильма повествуют о минувших временах — в классической манере.
"ЭПОХА НЕВИННОСТИ" (The Age of Innocence). США. 1993. Режиссер Мартин Скорсезе. В ролях: Дэниел Дей-Льюис, Мишель Пфайфер, Винона Райдер, Джералдин Чаплин, Майкл Гаф, Ричард Э. Грант, Мэри Бет Херт. Кассовые сборы — $31,6 млн. Оценка — **** (по шестибалльной системе).
Мартин Скорсезе — вечный неудачник оскаровских церемоний. На этот раз ни его фильм, ни сам режиссер не были даже выдвинуты на эту премию: в почетный список попали только итальянский кинохудожник Данте Феррети, сотрудничавший ранее с Феллини и Пазолини, художник по костюмам Габриела Пескуччи, тоже итальянка, композитор Элмер Бернстайн, исполнительница второй женской роли Винона Райдер, и — на удивление — Джей Кокс и Мартин Скорсезе (но только как сценарист) — за киноадаптацию романа Эдит Вартон, написанного в 1921 году.
Если Скорсезе хотел создать американский вариант очень полюбившейся ему картины "Опасные связи" Стивена Фрирза (откуда позаимствована и Мишель Пфайфер, прекрасно сыгравшая в "Эпохе невинности" роль отверженной аристократки Эллен Оленска, но почему-то теперь обойденная вниманием Американской киноакадемии), то он прежде всего проигрывает именно в сценарном замысле, излишне дотошно следуя традициям "семейных хроник из жизни высшего света". Более продумана и уместна живописная палитра "Эпохи невинности", в которой наряду с влиянием художественных полотен старых мастеров, чувствуется прямое воздействие "кинематографической живописи" Лукино Висконти, Макса Офюльса, Жака Турнера. Операторские ухищрения немца Михаэля Бальхауза (вспоминается в первую очередь его изысканная работа в "Отчаянии" Фассбиндера) производят двойственное впечатление. С одной стороны, он вместе с режиссером удивляет неожиданными ракурсами, сложными движениями камеры, а с другой — использует приемы кашетирования, как в фотографии или в немом кино (неслучайно сам Скорсезе появляется в крошечной роли фотографа), совсем по-театральному выделяет необходимую мизансцену при помощи света. Редкие мгновения эмоционального сопереживания драме героев, любящих друг друга, но разделенных условностями нью-йоркского общества 1870-х годов, не могут заполнить сюжетные и художественные пустоты, возникающие на протяжении более чем двухчасового неспешного повествования.
"ОСТАНКИ ДНЯ" (The Remains of the Day). США--Великобритания, 1993. Режиссер Джеймс Айвори. В ролях: Энтони Хопкинс, Эмма Томпсон, Джеймс Фокс, Кристофер Рив, Питер Вон, Хью Грант, Микаэл Лонсдаль. Кассовые сборы — $20,5 млн. Оценка — ****.
Любопытно, что "Останки дня" соперничает с "Эпохой невинности" в оскаровской номинации по тем же категориям — итальянка Лючана Арриги как художник, Дженни Бивен и Джон Брайт в качестве художников по костюмам, Ричард Роббинс — за музыку, а сценаристка Рут Проуэр Джхабвала — за адаптацию литературного произведения. Но также являются соискателями главные исполнители Энтони Хопкинс и Эмма Томпсон, фильм в целом и режиссер Джеймс Айвори, давно заслуживший славу тонкого знатока и ценителя культуры минувших времен, преимущественно периода Британской империи, несмотря на то что по происхождению, образованию и месту жительства он — типичный американец.
Из фильма в фильм Айвори с тщанием и любовью выписывает предзакатную и закатную пору "эпохи невинности", чаще всего на переломе веков. Правда, в "Остатке дня" основное действие происходит в 1935 году, в ситуации между двумя мировыми войнами — исторические события вмешиваются в безмятежную жизнь, принципиально дистанцированную от тревог реальности. Чопорный дворецкий Стивенс в поместье лорда Дарлингтона словно отгораживается от самой жизни, посвятив себя без остатка беспрекословному и бездумному служению своему господину, пусть и называемому им по-канцелярски "нанимателем". Ничего не остается для частной жизни — романа с экономкой, мисс Кентон, или сочувствия к престарелому отцу, помощнику дворецкого, со смертью которого будто издает последний вздох пришедшая в упадок эра просвещенного монархизма, цивилизованной имперской политики, сохранявшихся веками аристократических ритуалов и респектабельных нравов знати. Прежде величественная Британия сама оказалась в роли марионетки, заложницы своих джентльменских манер, допустив на мировую арену Германию, которая жаждала реванша. Джеймс Айвори с привычным мастерством описывает крах последних иллюзий — общественных и частных. Но все же трудно отделаться от ощущения, что многое в его ленте действительно привычно, знакомо по другим работам, созданным им за 25 лет.
СЕРГЕЙ Ъ-КУДРЯВЦЕВ