РАЗГОВОР О ГЕОПОЛИТИКЕ
"Большая рыбалка" Тегерана
На закончившемся в минувший четверг саммите Шанхайской организации сотрудничества Россия и Китай нашли себе нового друга — иранского президента Махмуда Ахмади-Нежада. Иранский лидер, постоянно и громко напоминающий о своей антиамериканской ориентации, был единственным руководителем страны, не входящей в состав ШОС (Иран имеет статус наблюдателя), которого пригласили выступить с ключевой речью. По его словам, "шанхайская ось" должна "положить предел угрозам и незаконному силовому вмешательству", источником которых, без сомнения, является Вашингтон.
Президент Владимир Путин объявил, что Иран положительно относится к новым инициативам, выдвинутым Западом, Россией и Китаем, и согласен вести переговоры. Однако обсуждение иранской ядерной программы даже не было внесено в официальную повестку саммита, а представители России и Китая лезли из кожи вон, стараясь ублажить иранского гостя — вместо того чтобы осудить его агрессивную риторику или ядерные амбиции.
Иран мастерски провел операцию по привлечению двух евразийских гигантов на свою сторону. Он пригласил Россию и Китай, а также стремящихся вступить в ШОС Индию и Пакистан, к сотрудничеству в разработке своих обширных энергетических ресурсов. Россия проглотила эту наживку. Владимир Путин предложил создать "энергетический клуб" в рамках ШОС — также известный как "газовая ОПЕК",— который, скорее всего, будет делать с газом то же, что ОПЕК делает с нефтью: сокращать производство и взвинчивать цены. Россия и Иран контролируют крупнейшие в мире запасы газа. Не очень сильно отстает от них и придерживающаяся российской ориентации Туркмения, а также Катар, расположенный на противоположном от Ирана берегу Персидского залива. Если эта затея окажется успешной, российско-иранский углеводородный картель может привести к значительному изменению глобального расклада сил, поскольку Россия также является вторым по величине экспортером нефти, а Иран — один из членов--основателей ОПЕК.
Заклятые друзья
Сейчас членов ШОС объединяет антиамериканизм, но каждая из трех ключевых стран ведет в этой организации свою игру: это высокооктановая шахматная партия, где многомиллиардные проекты переплетаются с геополитикой. Иран хочет купить безопасность, обещая Китаю, что станет для него тем же, чем Саудовская Аравия является для США. Он обещает русским доступ к будущему рынку оборудования и топлива для атомной энергетики, хотя в действительности рынок этот будет ограниченным: у Ирана так много природного газа, что сейчас часть его просто сжигается. Китай стремится к диверсификации своих энергетических и транспортных связей. Это позволило бы ему отвести от себя подозрения, которые вызывают у США стратегические планы ШОС; позволило бы Пекину играть роль рационального посредника между Вашингтоном и Тегераном; дало бы возможность наращивать свою экономическую мощь, избегая преждевременной конфронтации с США.
Путин, как всегда, оказался самым искусным геополитиком среди всех присутствующих. Кроме всего прочего, он делал реверансы в сторону Турции, исторического врага России. Теперь, когда ее шансы на вступление в Евросоюз выглядят все более призрачно, Анкара, где у власти находится умеренно исламистское правительство, начинает проявлять интерес к ШОС. Включив в свою орбиту Турцию и Иран, обладая огромными запасами газа, растянувшаяся от Балтийского и Средиземного морей до Тихого океана ШОС сможет предотвратить если не политическое, то уж точно военное присутствие США в Евразии. "Большая игра" XIX-XX веков возрождается в новой, геоэкономической форме.
Многовекторность по-шанхайски
Но здесь-то и лежит камень преткновения. И политические, и экономические интересы России и Китая противоречат друг другу; в перспективе ШОС может и не переварить этих противоречий. Самая важная стратегическая цель Китая — обеспечить спокойные условия для укрепления своих позиций в качестве лидера глобальной экономики; лишь после этого Пекин будет готов к военным авантюрам. Таким же путем шли США в конце XIX и в начале XX века — и лишь потом победа во второй мировой войне позволила им стать державой мирового масштаба еще и в военном отношении. Китаю необходимы поставки дешевых энергоносителей, а значит, мир на Ближнем Востоке; обеспечить это Иран едва ли способен. Пекин также хочет расширения ШОС, что помогло бы закреплению китайского экономического господства в регионе. Россия, однако, не может на равных противостоять Китаю в этой области, а потому будет вести себя сдержанно, прекрасно понимая, что расширение ШОС ослабит ее позиции и приведет к усилению соперничества за лидерство в организации.
Что самое важное, добыча нефти в России сопряжена с высокими издержками, а потому ей на руку поддержание высоких мировых цен на нефть и нестабильности в регионе Персидского залива. Один из советников Путина сказал мне недавно: "А зачем нам сдерживать Иран? Каждые $10 в стоимости барреля нефти делают Россию на $16 млрд богаче". Кроме того, несмотря на распад Советского Союза, Россия сохранила способность вести силовую политику, а вот Китай так и не восстановил эту способность после продолжавшегося несколько столетий постепенного упадка империи.
США должны стремиться к расширению сотрудничества с теми членами ШОС, которых беспокоит китайско-российская дуополия, ставящая под угрозу их суверенитет, например, с Индией, Казахстаном и Монголией. Они также должны вовлечь Россию и Китай в диалог по проблемам Евразии и энергетической безопасности. Игнорировать ШОС, как это делали США на протяжении последних шести лет, недальновидно и глупо: если продолжать в том же духе, однажды Америка может проснуться в мире, где ее экономическое и стратегическое могущество будет серьезно ограничено.