Вчера в Московском городском суде продолжилось рассмотрение кассационной жалобы Михаила Ходорковского. Осужденный обещал на этом заседании назвать имя своего адвоката, но не смог. Тогда имена адвокатов Ходорковского попытался назвать суд. Но не угадал. Репортаж ВАЛЕРИЯ Ъ-ПАНЮШКИНА.
14 сентября рассмотрение кассационной жалобы Михаила Ходорковского в Московском городском суде было отложено, так и не начавшись. Заболел Генрих Падва — единственный адвокат, которому Михаил Ходорковский официально поручил представлять его интересы в Мосгорсуде. Ко вчерашнему дню Михаил Ходорковский обещал узнать, сможет ли Генрих Падва защищать его, и если выяснится, что не сможет, то назвать имя нового адвоката.
— Ходорковский, встаньте,— сказал судья, ровно в 11 утра открыв заседание.— Вы обещали определиться с адвокатом.
— Ваша честь,— Ходорковский встал в стеклянной клетке.— После прошлого заседания, буквально на следующий день, в три камеры из десяти на нашем этаже втолкнули инфекционного больного, на полчаса в каждую камеру, и объявили строгий карантин. Только случайностью можно объяснить, что в одной из этих трех камер сижу я, а в другой — Платон Лебедев.
Михаил Ходорковский стал рассказывать, что из-за карантина никого из адвокатов, защищавших его в суде первой инстанции, во все эти дни не пустили к нему в изолятор. Ходорковский говорил, что из-за этого не мог справиться о состоянии здоровья своего адвоката Генриха Падвы и не мог узнать, кого адвокат Падва советует назначить вместо себя.
Судья не слушал. Судья обратился к прокурору Дмитрию Шохину и спросил, располагает ли обвинение сведениями о состоянии здоровья адвоката Падвы. Обвинение располагало. Прокурор Шохин представил суду справку, из которой следовало, что лечиться адвокат Падва будет не меньше месяца и, стало быть, не может участвовать в судебных заседаниях.
В зале присутствовали адвокаты Антон Дрель, Денис Дятлев и Елена Левина, защищавшие Михаила Ходорковского в суде первой инстанции, и Михаил Ходорковский пытался ходатайствовать из клетки:
— Ваша честь, я хотел бы поговорить с адвокатами, защищавшими меня в суде первой инстанции, узнать, если справка соответствует действительности, кого Генрих Павлович Падва считает наиболее подготовленным, чтоб защищать меня.
Судья не слушал. Прокурор продолжал говорить.— Я считаю,— говорил прокурор,— что высокопрофессиональные адвокаты Дятлев, Дрель и Левина, присутствующие в зале, не только вправе, но и обязаны защищать Ходорковского Михаила Борисовича.
— Ваша честь,— пытался возражать Ходорковский.— Ни один нормальный человек, кроме судей Мосгорсуда, не в силах изучить так быстро 400 томов дела. Адвокат Дятлев занимался только одним эпизодом. Адвокат Левина помогала Генриху Павловичу Падве с протоколом. Я просто не знаю, кто из адвокатов способен...
Судья не слушал и объявил короткий перерыв. После перерыва огласил решение: "Осужденный Ходорковский заявил, что не возражает об участии адвокатов Дятлева, Дреля и Левиной. Заслушав стороны, суд не нашел оснований, препятствующих допущению Дятлева, Дреля и Левиной к защите Ходорковского Михаила Борисовича".
После этого решения был объявлен еще один перерыв на полчаса, и адвокатам, назначенным без согласия осужденного, разрешили наконец с осужденным поговорить.
Во время перерыва в суд пришел Иван Стариков, член политсовета СПС и глава инициативной группы, выдвигающей Михаила Ходорковского в депутаты Госдумы по Университетскому округу Москвы. Выслушав мой рассказ о том, что было в первой части судебного заседания, Иван Стариков сказал о судье и прокуроре:
— Как же их земля-то носит! Это же как процесс над Иосифом Бродским! Куда же они эмигрировать-то будут, когда правда восторжествует!
— Это заявление для прессы? — переспросил я.— Официальное! Для прессы! — подтвердил Иван Стариков.— Как же их земля-то носит!
Я пытался спросить господина Старикова, правда ли в ближайший четверг у СПС будет политсовет, на котором партия должна определиться, надо ли поддерживать выдвижение Ходорковского.
— Правда! Будет,— отвечал Стариков.— Московская организация поддержала Ходорковского, и Никита Белых (председатель политсовета.— В. П.) тоже должен поддержать, если хочет, чтобы партию не считали прокремлевской.
Еще Иван Стариков рассказал, что его инициативная группа готова собрать сто тысяч подписей в поддержку Ходорковского, что в их штаб каждый день приходят молодые люди и что, если даже Ходорковского снимут с выборов, инициативная группа не прекратит избирательной кампании.
— Власть играет не по правилам,— говорил Иван Стариков.— И мы тоже вынуждены играть не по правилам. Мы проведем народные выборы. Ко мне пришли студенты из радиотехнического и предложили придумку предвыборную. Знаешь, что такое резистор? Это по-другому называется "сопротивление". Мы будем вставлять в лацкан пиджака резистор, и в Кремле тоже многие будут носить резистор на лацкане пиджака, только с изнанки. Путину трудно будет войти в клуб уважаемых экс-президентов. У него в тюрьме к политическому заключенному инфекционных больных подсаживают.
В конце перерыва адвокат Антон Дрель рассказал мне, что человек, которого помещали последовательно в камеры к Платону Лебедеву и Михаилу Ходорковскому, назвался Алоисом Томашевичем и сказал, что у него кишечная инфекция и до этого он лежал в тюремной больнице.
Перерыв кончился. Судья потребовал, чтоб адвокаты Дрель, Дятлев и Левина пересели с мест для родственников на места для адвокатов. Они послушались, но всякий раз, когда судья обращался к ним, адвокаты молчали в ответ. Они только передали суду заявление, где говорилось, что закон запрещает назначать их адвокатами вопреки желанию осужденного.
Михаил Ходорковский попросил слова:— Ваша честь. Я получил ту информацию, которую мне не дали получить в изоляторе. Данные, предоставленные прокурором, не соответствуют действительности. Генрих Павлович Падва обещал к концу недели выйти из больницы и защищать меня. Если же он не выйдет, то наиболее подготовленным адвокатом он считает Юрия Марковича Шмидта.
Тут прокурор сорвался. Он почти кричал, что адвокаты не имеют права отказаться от защиты и ходатайство Ходорковского дать ему в адвокаты Юрия Шмидта не выдерживает никакой критики.
— Это некорректное заявление,— говорил прокурор, прозорливо полагая, что Юрий Шмидт является тем самым адвокатом, которому больше всех времени понадобится на ознакомление с материалами дела.— Шмидт-то как раз и занимался всего одним эпизодом. Теперь уже совершенно очевидно, чего добивается Ходорковский.
Прокурор забыл сказать еще, что адвокат Юрий Шмидт живет в Петербурге и ему потребуется время, чтоб добраться до Московского городского суда.
Так или иначе, слушания перенесены еще на день.