Ведьма с Уолл-стрит

Она вошла в Книгу рекордов Гиннесса как «величайшая скряга». Но Хетти Грин, пожалуй, заслуживает совсем иного звания — величайшая капиталистка. Она — единственная женщина в мужском клубе мультимиллионеров позолоченного века. Ее имя известно меньше, чем имена Рокфеллера, Моргана, Карнеги, Вандербильта, на наш взгляд, совершенно незаслуженно. «Деньги» решили напомнить об этой незаурядной личности.

Династия

Когда Хетти Грин, урожденная Хоуленд Робинсон, скончалась в 1916 году, ее состояние оценивалось как минимум в $100 млн. Согласно книге Майкла Клеппера и Роберта Гюнтера «The Wealthy 100», это составляло 1/498 ВНП Соединенных Штатов. Чтобы достичь такого показателя во втором квартале 2022 года, нужно было обладать состоянием в размере $40,23 млрд, что обеспечило бы ей место в топ-40 рейтинга богатейших людей мира журнала Forbes.

Хетти Грин не была бедной от рождения, но большую часть этих денег она заработала сама. Она владела заводами, офисными зданиями, жилыми домами, зданиями церквей, акциями горнодобывающих предприятий и железных дорог. К ней обращались за кредитами мэры городов. При этом она пользовалась общественным транспортом, жила в небольших квартирах, в магазинах и ресторанах торговалась из-за каждого цента, подолгу ходила в одной и той же одежде. О ее привычке экономить на всем ходили легенды. Рассказывали, что она предпочитала есть на завтрак холодную овсянку (чтобы не тратиться на горючее для ее приготовления), а умерла от сердечного приступа после спора с экономкой о достоинствах сгущенного молока по сравнению со свежим. Согласно самой жуткой из этих легенд, ее сыну ампутировали ногу, так как было упущено время из-за желания Хетти найти бесплатную больницу (хотя дело обстояло не совсем так).

Ее стремление к экономии можно объяснить религиозными убеждениями. Хоуленды были квакерами — приверженцами протестантского религиозного движения, возникшего в середине XVII века в Англии и Уэльсе. Квакеры проповедовали скромность и самоограничение во всем. Предки Хетти приплыли в Северную Америку еще в 1620-е годы. Генри Хоуленд купил в 1652 году у вампоноагов (индейский народ) землю, на которой возник город Нью-Бедфорд (штат Массачусетс).

В середине XIX века Нью-Бедфорд был североамериканским центром охоты на китов. С 1820 по 1860 год население города выросло с 4 тыс. до 24 тыс. человек, из которых почти половина была занята в китобойном промысле.

В 1857 году в городе было 329 китобойных судов. После удачной китобойной экспедиции корабль мог привезти в порт 4 тыс. баррелей рыбьей ворвани (китового жира) стоимостью более $100 тыс. ($3,4 млн на современные деньги).

Ворвань использовалась для смазки машин, наручных и настенных часов, оружия, для освещения городов. Китовый ус использовался в корсетах, а амбра (вещество, образующееся в пищеварительном тракте китов) — в парфюмерии.

В 1841 году в городе побывал Герман Мелвилл. «Покинув славный старый город Манхэттен, я во благовремении прибыл в Нью-Бедфорд» (Герман Мелвилл, «Моби Дик, или Белый кит»).

Основы семейного благосостояния Хоулендов заложил Айзек Хоуленд-младший, в 1815 году начавший вкладывать деньги в китобойный промысел. Его компания Isaac Howland Jr. and Company владела более чем 30 китобойцами. Также он основал и возглавил первый в городе банк и компанию, снабжавшую город водой. У Айзека не было сыновей. Его дочь Мехитейбл вышла замуж за своего троюродного брата Гидеона Хоуленда-младшего. У этой пары тоже не было сыновей, только две дочери — Сильвия и Эбби. В начале 1830-х годов делами Isaac Howland Jr. and Company управлял Гидеон Хоуленд-младший.

Его старшая дочь Сильвия из-за болезни позвоночника была инвалидом. Желающих взять ее в жены не было. В 1832 году квакер из Филадельфии Эдвард Робинсон приехал в Нью-Бедфорд и устроился на работу в Isaac Howland Jr. and Company. Менее чем через год после приезда он женился на младшей дочери своего босса — Эбби. Через две недели после их свадьбы Айзек Хоуленд умер от инсульта.

Его состояние, составлявшее $271 527,21 (примерно $9,6 млн в переводе на современные деньги), было разделено поровну между двумя его внучками (большинство денежных подсчетов и оценок в статье взято из книги Чарльза Слэка «Hetty. The Genius and Madness of America’s First Female Tycoon»). Из половины, доставшейся Эбби Робинсон, около $40 тыс. находилось в трасте, попечителем которого был партнер фирмы Томас Мэнделл. Остальными деньгами жены (около $90 тыс.) стал управлять Эдвард Робинсон. Томас Мэнделл также был попечителем траста, в который были направлены деньги, унаследованные Сильвией.

21 ноября 1834 года Эбби Робинсон родила. К великому неудовольствию мужа — девочку. Генриетту Хоуленд Робинсон. Хетти.

20 мая 1836 года у Эбби родился второй ребенок. На этот раз сын, названный в честь деда Айзеком. Но радость отца была недолгой, маленький Айзек скончался в младенчестве.

Больше детей у Эдварда и Эбби не было. Хетти Грин стала единственной наследницей семейного бизнеса.

Принцесса китов

В одном из интервью Хетти Грин вспоминала: «У моего деда стало портиться зрение. У отца тоже. Как только я научилась читать, моей ежедневной обязанностью стало читать им вслух финансовые новости со всего мира. Так я узнала, что такое акции и облигации, как меняется ситуация на рынках, какое значение у слов "быки" и "медведи"». В 1900 году в интервью Harper’s Bazaar она рассказала, что в ее обязанности входило также ведение строгого учета своих личных и домашних расходов. В результате, по ее же словам, к 15 годам она разбиралась в финансах лучше многих мужчин, работавших в финансовой сфере.

В школьные годы отец выдавал Хетти карманные деньги — полтора доллара ($54 на современные деньги) в неделю. Она их не тратила, а копила. Ей было восемь лет, когда она пошла в банк и открыла первый в своей жизни счет.

Гидеон Хоуленд умер в 1847 году, когда Хетти было 13. Свое состояние он передал дочерям — Сильвии и Эбби. В результате Эдвард Робинсон по прозвищу Ворвань Робинсон стал практически полноправным владельцем семейной компании.

В двадцатилетнем возрасте Хетти Хоуленд Робинсон приехала в Нью-Йорк к родственникам (к семье двоюродного брата матери). Она вела светский образ жизни — ездила на балы, приемы, вечеринки, концерты. Отец прислал ей из Нью-Бедфорда $1,2 тыс. (около $43 тыс. на современные деньги) — на модные платья. Хетти израсходовала только $200, а остальные по возвращении домой положила на свой банковский счет.

Красивая юная богатая наследница, разумеется, привлекала внимание многих нью-йоркских юношей. И не только нью-йоркских. В книге Чарльза Слэка «Hetty. The Genius and Madness of America’s First Female Tycoon» рассказана следующая история. В 1860 году Хетти была на балу в Нью-Йоркской академии музыки. Бал почтил своим визитом наследник английской короны, будущий король Эдвард VII. Когда Хетти представили принцу Уэльскому (Prince of Wales), она представилась так — «принцесса китов» (Princess of Whales). Наследный принц оценил шутку. Он рассмеялся, сказал комплимент («Я слышал, что все дочери Нептуна прекрасны. Вы — тому доказательство») и дважды станцевал с Хетти.

В том же 1860 году скончалась мать Хетти. Ее состояние составляло $128 тыс. (около $4,6 млн на современные деньги). Отец забрал почти все деньги себе. Хетти достался только дом стоимостью $8 тыс.

После смерти супруги Эдвард Робинсон принял решение выйти из китобойного бизнеса и переехать в Нью-Йорк вместе с дочерью.

В 1861 году в США началась Гражданская война. В ходе войны пострадало много китобойных судов. Но на деньгах Эдварда Робинсона это почти не отразилось.

Что касается дочери, то она сообщила отцу, что пока хочет остаться в родном городе вместе с тетушкой Сильвией, а в Нью-Йорк приедет позже.

Хетти понимала, что у ее тети-инвалида нет и не будет детей, так что рано или поздно все состояние Сильвии достанется ей как единственной наследнице.

Завещания, дополнения, поправки, трасты

Вскоре после смерти матери Хетти попыталась договориться с тетей Сильвией о том, чтобы вместе написать завещания, в соответствии с которыми Хетти стала бы единоличной наследницей Сильвии, а Сильвия — Хетти. В уже существовавшем завещании Сильвии племяннице должно было достаться две трети состояния, притом эти деньги должны были находиться в трасте. Вступив в права наследства, Хетти имела бы стабильный доход, но не имела бы контроля над всеми деньгами. Ее это категорически не устраивало.

С огромным трудом Хетти сумела уговорить тетку написать такое завещание, по которому племяннице доставалось все состояние. Но после отъезда Хетти в Нью-Йорк тетя переписала завещание. Дело в том, что в ее жизни появился врач по имени Уильям Гордон. Сильвия стала его единственной пациенткой. Он проводил с одинокой женщиной долгие часы, разработал для нее диету, комплекс физических упражнений. По его указанию была сделана специальная мебель, которой Сильвии было удобно пользоваться,— кровать с поднимающейся спинкой, кресло на колесиках. Также доктор Гордон выписывал пациентке большое количество опиума (в то время являвшегося популярным и абсолютно легальным лекарственным средством).

Со временем лечащий врач начал давать пациентке советы также по финансовым и личным вопросам.

Эдвард Робинсон, руководя семейной компанией, зарабатывал для себя и для сестры своей покойной жены. В 1846 году доля Сильвии в Isaac Howland Jr. and Company стоила $244 тыс., в 1863 году — $1,4 млн. Увеличился и капитал, лежавший в трасте, управляемом Томасом Мэнделлом,— до 508 тыс. в 1863 году.

Кроме этого, Сильвии принадлежала недвижимость на сумму $75 тыс. В общей сложности получалось около $2 млн (около $47 млн на современные деньги).

Согласно новому завещанию, составленному в соответствии с рекомендациями врача, по $10 тыс. получали знакомые с Сильвией вдовы, по $3–5 тыс.— ее слуги. $20 тыс. предназначалось сиротскому приюту, $50 тыс. следовало направить в траст, из которого нужно будет выплачивать деньги нищим, престарелым и немощным женщинам города. $100 тыс.— на водоснабжение города, еще $100 тыс.— в городскую казну на цели образования и увеличение книжного фонда городской библиотеки. Томасу Мэнделлу — $200 тыс. Эдварду Робинсону — $100 тыс. Примерно половина денег, то есть около $1 млн, следовало направить в траст, из которого Хетти должна была получать годовой доход в размере около $65 тыс. После смерти Хетти остаток средств, находящихся в трасте, должен был быть передан наследникам Гидеона Хоуленда-старшего, деда Сильвии по отцу (а их были десятки).

Хетти впоследствии уверяла, что ничего не знала о новом завещании, а у нее была договоренность о том, что Сильвия должна была об этом ее проинформировать.

Некоторое время спустя было сделано дополнение к новому завещанию. Сильвия решила не оставлять $100 тыс. Эдварду Робинсону. Доктор Гордон кроме единовременно выплаченных $100 тыс. должен был получать также постоянную плату как попечитель траста Хетти, жена доктора должна была получить $10 тыс., его дочери — разделить между собой $5 тыс. Интересно отметить, что это дополнение составил тесть доктора Гордона.

Летом 1865 года умерли два ближайших родственника Хетти.

14 июня — отец. Ходили слухи, что Хетти крикнула из окна врачу «Все кончено!», чтобы не платить гонорар за визит. Эдвард Робинсон оставил состояние в размере около $5,7 млн. Из этих денег в китобойный бизнес оставалось вложено только $163 650. Остальное составляли ценные бумаги, наличные, инвестиции в морские перевозки.

Единственной наследницей была Хетти. Правда, сразу она могла получить только около $900 тыс. Остальные деньги были положены в траст, бенефициаром которого была она, а управляли им два деловых партнера отца. То, что даже отец считал, что она не может самостоятельно распоряжаться деньгами, Хетти восприняла как оскорбление.

2 июля умерла тетя Сильвия. Из-за дополнения к завещанию Хетти не получила $100 тыс., ранее предназначавшиеся ее отцу. Она вообще не получила ни цента наличными. Только миллион долларов, которым управляли другие люди.

Хетти хотела оспорить завещание. Но формально придраться было не к чему. В доме покойной тетушки Хетти нашла два старых завещания (ее и свое). Хетти также «нашла» вторую страницу завещания, на которой говорилось, что все последующие завещания должны быть признаны недействительными.

Хетти попыталась дать взятку судье (неудачно, и ей повезло, что судья не стал выдвигать против нее обвинения). Потом подала в суд на доктора Гордона, обвинив его в том, что он манипулировал постоянно находившейся под воздействием опиума слабой и уязвимой женщиной.

Судебный процесс длился четыре года. Адвокаты с обеих сторон за это время заработали более $150 тыс. Исход дела во многом зависел от того, будут ли признаны подлинными «вторая страница» завещания и подпись Сильвии на этой странице. Лучшие специалисты изучали бумагу, чернила, почерк.

1:2 666 000 000 000 000 000 000. Так один из экспертов оценил вероятность того, что документ подписала Сильвия.

Хетти Грин проиграла суд и вынуждена была согласиться на то, чтобы по последнему завещанию все получили причитающиеся им суммы плюс 6% годовых от этих сумм, исчисляемых с момента смерти Сильвии. После всех выплат в распоряжении Хетти осталось около $1,3 млн. Она получила крупный аванс — Мэнделл передал ее адвокату облигации номинальной ценой $600 тыс. (реальная была выше).

Да, во время процесса Хетти Хоуленд Робинсон стала Хетти Грин. В феврале 1865 года в доме своего отца Хетти, которой тогда было 30 лет, познакомилась с 44-летним холостяком, Эдвардом Генри Грином. Занимаясь торговлей с азиатскими странами, Грин составил состояние в размере около $1 млн.

В 1867 году Хетти вышла замуж за Эдварда Грина. После свадьбы они отплыли в Англию на корабле Russia. По одной версии, Эдвард хотел там жить. По другой — Хетти опасалась, что ее могут привлечь за подделку подписи на завещании тети Сильвии, и решила переждать, пока пройдет срок давности.

Супруги поселились в роскошном лондонском отеле Langham (это явно было решение мужа, не разделявшего с женой привычку экономить на всем).

22 августа 1868 года Хетти родила мальчика — ему дали имя Эдвард Хоуленд Робинсон Грин. Дома сына называли Недом. 7 января 1871 года у Хетти родился второй ребенок. Девочка, Хетти Сильвия Энн Хоуленд Грин. Когда она повзрослела, ее стали звать не Хетти, а Сильвия.

«Зеленые спинки»

С момента получения отцовского наследства Хетти начала скупать банковские билеты США. За время Гражданской войны для покрытия военных расходов были выпущены фиатные (не обеспеченные золотом или другими ценностями) банкноты на сумму около $450 млн. Они получили прозвище greenbacks («зеленые спинки»), так как их оборотная сторона была отпечатана зеленой краской.

Отношение населения к этим бумажкам было настороженно отрицательное. В конце декабря 1862 года за $1 золотом давали $1 и 29 центов «зелеными». К весне 1863 года курс «зеленых спинок» упал до $1 и 52 центов за $1 золотом. Курс необеспеченных банкнот колебался в зависимости от хода военных действий — победы северян его укрепляли, южан — ослабляли. В июле 1864 года был зафиксирован самый низкий обменный курс $2,58 «зелеными» за $1 золотом. После этого он стал укрепляться. В 1878 году был достигнут паритет.

Во время войны и в первые годы после ее окончания многие не верили в будущее американской экономики. Хетти Грин была из тех, кто верил. Следуя одному из главных правил бизнеса — покупать дешево, продавать дорого,— она скупала, скупала, скупала «зеленые». В Соединенных Штатах, потом в Великобритании.

Деньги, получаемые из трастов (отцовского и тетиного), она также инвестировала — в американские ценные бумаги, в основном в железнодорожные акции и облигации.

Американская экономика вопреки пессимистичным прогнозам переживала бурный рост. Росла курсовая стоимость многих ценных бумаг. Быстрыми темпами росло и состояние Хетти Грин. Однажды она заработала $200 тыс. за одни сутки.

Банки обращались к ней с просьбой о кредите (да, именно так, не наоборот). Она не отказывала. Те, кто не мог расплатиться с долгами, теряли залог — недвижимость.

Зимой 1873–1874 годов супруги Грин вернулись в Соединенные Штаты. В родной город Эдварда Грина — Беллоуз-Фоллс, штат Вермонт.

Хетти Грин производила на жителей города сильнейшее впечатление своим внешним обликом и поведением. Она ходила в одном и том же старом засаленном платье. Она покупала самую дешевую муку, сломанные печенья по сниженной цене, возвращала депозит за коробки из-под ягод, выпрашивала у мясника бесплатные косточки для собаки.

Продав дорогой экипаж и пару лошадей, принадлежавших мужу, она купила за $10 старую лошадь и коляску.

Один владелец магазина как-то обратил внимание на то, что руки Хетти были перепачканы чем-то черным. Она объяснила, что вытаскивала гвозди из досок в сгоревшем сарае, чтобы использовать их повторно.

В 1880 году президент железнодорожной компании Louisville & Nashville & Great Southern Милтон Смит говорил, что какая-то женщина владеет акциями компании на сумму $25 млн. Это могла быть только Хетти.

Что касается истории с сыном, хромавшим на одну ногу (он повредил ее в раннем детстве, катаясь на санках), то дело было не в деньгах. Оплатить лечение, которое помогло бы Неду, Хетти было под силу. Однако чудо-докторов и чудо-средств, способных помочь, просто не существовало. Но Хетти действительно не хотела, чтобы с нее требовали крупные суммы, зная, что она миллионерша. Поэтому она записывалась на прием вместе с сыном под чужими именами — в бесплатные клиники. Был случай, когда она сама несколько раз ходила на бесплатный прием к врачу, а когда один из пациентов опознал ее — вынуждена была заплатить $600.

Муж и жена

И Хетти, и ее муж Эдвард Грин пользовались услугами банка John J. Cisco & Son (Нью-Йорк, Уолл-стрит, дом 59). Эдвард торговал ценными бумагами, причем по договоренности с женой делал это только на собственные деньги. На счету Хетти в Cisco лежало $558 551, что делало ее крупнейшим вкладчиком. Кроме того, в сейфах банка хранились принадлежащие ей ценные бумаги на сумму более $26 млн. Супруги были давними клиентами этого финансового заведения.

Основатель банка Джон Сиско любил вспоминать о том, как Хетти Грин однажды приехала на городском многоместном экипаже с пакетом, в котором лежали долговые обязательства на $200 тыс.

«Вам не кажется, что рискованно было везти эти бумаги на общественном транспорте? Вам следовало нанять извозчика»,— сказал банкир. «Возможно, вы можете себе такое позволить. Я не могу»,— ответила Хетти.

В начале января 1885 года по Уолл-стрит поползли слухи о том, что John J. Cisco & Son может объявить о банкротстве. К тому времени основатель банка уже умер, дела вел его сын вместе с партнером — Фредериком Футом. Сиско-младший и Фут были финансовыми агентами железной дороги Houston and Texas Central Railroad, которую строил конгломерат во главе с железнодорожным магнатом Коллисом Потером Хантингтоном. Руководители банка не только занимались финансовыми операциями железной дороги, но и активно вкладывали деньги (свои и банка) в ее строительство. 1 января 1885 года Хантингтон с партнерами объявил о невозможности выплат по облигациям железной дороги. Курс облигаций обвалился. Одновременно упал курс ценных бумаг еще одной железной дороги — Louisville and Nashville, в которую руководство банка также вложило средства.

Узнав о происходящем, Хетти Грин написала письмо Сиско-младшему и Футу, потребовав перевести всю сумму с ее депозита в Chemical National Bank. Уход главного вкладчика был бы сильным ударом по банку. Но у руководителей Cisco было основание отказать Хетти. Дело в том, что ее муж был крупнейшим заемщиком банка. Долг Эдварда Грина составлял $702 тыс., превышая сумму, хранившуюся на депозите Хетти. Еще в 1884 году банк выкупил у Эдварда его дом в Беллоуз-Фоллс за условный $1 — в счет погашения части его долга.

Хетти попыталась доказать банкирам, что ее финансовые дела никак не связаны с финансовыми делами ее супруга.

15 января 1885 года банк John J. Cisco & Son объявил о том, что прекращает свои операции. В банке было введено внешнее управление. Руководство пообещало расплатиться с вкладчиками в полном объеме.

Хетти, приехав в банк, потребовала свои деньги от внешнего управляющего. Тот ответил, что выдаст ей все ее ценные бумаги, как только она погасит долг мужа.

В феврале 1885 года она погасила долг и забрала свои ценные бумаги. На этот раз ей пришлось нанять кэб для того, чтобы добраться до Chemical National Bank — слишком тяжело было бы переносить все бумаги самой.

Хетти судилась с внешним управляющим Cisco Льюисом Мэем, обвинив его в том, что он обманывает кредиторов, получая слишком высокие комиссионные ($139,5 тыс.).

Но главным ее врагом стал Коллис Хантингтон. Она очень сильно желала отомстить.

В то время как самые богатые американцы строили роскошные особняки на Пятой авеню в Нью-Йорке, Хетти не следовала их примеру. Она поселилась в Бруклине, где в то время жили иммигранты и наемные рабочие. Обычно она снимала меблированные комнаты или номера в отелях с ежемесячной оплатой. За собственный дом следовало платить налог на недвижимость. Но для этого нужно было доказать, что хозяйка дома живет в нем постоянно. Постоянные переезды давали ей возможность отрицать это в случае претензии со стороны налоговых структур.

В 1886 году группа инвесторов из Нью-Йорка подготовила операцию, которую много десятилетий спустя назвали бы рейдерским захватом. Они стали скупать акции железнодорожной компании Georgia Central, чтобы затем сформировать свой совет директоров, разделить компанию и стать владельцами входящей в ее состав пароходной линии Саванна—Нью-Йорк. Бизнесмены из штата Джорджия, владевшие компанией, пытались противостоять ее захвату.

О схватке двух группировок узнала Хетти. Она начала скупать акции Georgia Central по $70 за штуку. Ей удалось приобрести 6,7 тыс. акций, курс которых в ноябре 1886 года достиг пика — $100 за акцию. На выборах президента компании и совета директоров ее пакет мог определить судьбу голосования. Представитель нью-йоркской группировки встретился с Хетти и предложил ей купить все ее акции по $115 за штуку. Она выторговала более высокую цену — $127,50 за акцию,— которая должна быть выплачена после того, как она проголосует за предложенного ньюйоркцами кандидата. На выборах ньюйоркцы победили. А Хетти Грин получила прибыль — $385 200.

В 1888 году Неду Грину была сделана операция — больная нога была отнята чуть выше колена. Начиная свою деловую карьеру, он уже пользовался протезом. Вначале он получил место клерка и разнорабочего в железнодорожной компании Connecticut River Railroad Company с окладом $10 в неделю (примерно $323 на современные деньги). Его мать была одним из акционеров компании. Затем мать перевела его в другую железнодорожную компанию.

В 1890 году он пошел на повышение — стал представлять интересы Хетти Грин в Чикаго. Нед стал любимцем местных журналистов. Он рассказывал им о своих бизнес-планах (которые впоследствии не воплощались в жизнь) — создать новый передовой банк, новую ежедневную газету.

Мстительница

В 1887 году в Техасе Коллис Хантингтон, старый враг Хетти, занимался реорганизацией Houston and Texas Central Railroad Company. Он предложил мелким акционерам план обмена ипотечных облигаций на новые — с уменьшенной на 2% процентной ставкой и с увеличенным с 5 до 50 лет сроком погашения. Мелкие вкладчики не могли ему противостоять. Но был и крупный вкладчик. Хетти Грин на протяжении нескольких лет скупала ценные бумаги компании. Ее пакет акций стоил более $1,25 млн. И она заявила, что условия обмена ее не устраивают.

Мелкие вкладчики направили к Хетти своих представителей, чтобы уговорить ее поговорить с Хантингтоном и добиться более выгодных условий обмена ценных бумаг. Пошли слухи о том, что договоренность достигнута. Курс акций Houston and Texas Central Railroad вырос до $40 за штуку. Это было на руку Хантингтону, который купил большую часть своего пакета примерно за $10 за акцию.

Но потом Хетти неожиданно заявила, что передумала. Договоренности не будет. Фондовый рынок отреагировал мгновенно. Курс акций Houston and Texas Central Railroad упал до уровня $10 за штуку.

Это был первый, но не последний ее удар по главному врагу. В декабре 1892 года в Техасе прошел тендер на железную дорогу, соединяющую Уэйко (Техас) с Хьюстоном (Техас) и центральной железной дорогой штата. Победа в тендере давала Коллису Хантингтону возможность взять под контроль железнодорожные перевозки в Техасе. Своему представителю на аукционе Хантингтон дал распоряжение не подниматься в цене выше $1,25 млн. Тот начал торги с $800 тыс., остановился на $1,25 млн — как ему и было указано. Аукцион выиграл высокий худой молодой человек, предложивший $1,365 млн. Эдвард Хоуленд Робинсон Грин, действовавший от имени своей матери Хетти Грин.

Хантингтон, узнав о результатах аукциона, пришел в ярость. И стал готовить ответный удар. Используя свои связи, в том числе в государственных структурах, он стал оспаривать права на земельные участки, по которым проходила железная дорога. О своих правах на земли объявили муниципальные власти и власти штата. Грины заявили, что были уверены, что дорога продается вместе с землей, так как без нее она ничего не стоит, поэтому они отказываются от сделки. Хантингтон подал судебный иск, оспаривая их отказ от результатов аукциона.

Судебный процесс длился три года. В 1895 году суд вынес следующее решение — земля не входит в сделку, но Грины не обязаны оплачивать покупку. Железная дорога досталась Хантингтону. Хетти пришлось оплатить судебные расходы — $25 тыс.

Не только железные дороги

В 1890 году нью-йоркский статистик Томас Ширман составил рейтинг 70 богатейших семей Соединенных Штатов. Фигуранты рейтинга обладали состоянием не менее $20 млн. На первом месте был Джон Джейкоб Астор III с состоянием $150 млн. Состояние Хетти Грин было оценено в $30 млн (чуть меньше $1 млрд на современные деньги).

Благодаря вложениям в ипотечные бумаги Хетти Грин обладала большим количеством недвижимости, изъятой по закладным,— в Нью-Йорке, Чикаго, Бостоне, Сент-Луисе. При этом она не занималась застройкой земельных участков, реновацией домов, просто владела ими. Ей также принадлежали рудники и шахты в нескольких штатах.

При этом она по-прежнему годами носила одно и то же черное платье. Однажды, когда она пришла в агентство недвижимости, просившее у Хетти для своего клиента кредит в размере $500 тыс., клерк принял ее за претендентку на уже занятую вакансию ночного сторожа. Она торговалась в дешевых столовых из-за 5 центов, принципиально не оставляла денег на чай. В 1888 году газета The New York Herald сообщала, что миссис Грин тратит на питание не более $5 в неделю, на все остальное — не более $4 (то есть все ее еженедельные расходы составляли около $280 на современные деньги). В 1903 году она пыталась уклониться от уплаты налога на содержание собаки — $2.

Кроме Бруклина она периодически жила в Хобокене, штат Нью-Джерси,— городе, связанном регулярной паромной переправой с Манхэттеном. За пятикомнатную квартиру в этом городе она платила $23 в месяц (около $800 на современные деньги). На двери висела табличка — «М. Дьюи» (Милашкой и Дьюи она называла своего терьера).

Периодически появлялись сообщения о том, что она пожертвовала деньги на благотворительные цели, но Хетти Грин всегда их опровергала.

Чуть ли не единственный случай расточительности был зафиксирован в 1908 году — Хетти Грин оплатила курс процедур (21 визит) в салоне красоты на Пятой авеню — $300 (почти $10 тыс. на современные деньги).

В 1900 году газеты называли ее «богатейшей женщиной Америки». В тот год муниципалитет Тусона (штат Аризона) на выданный Хетти Грин кредит построил водопровод и канализацию. Несколько раз она приходила на помощь Нью-Йорку. В 1898 году она ссудила городу $1 млн под 2% годовых (почти вдвое ниже принятой на рынке ставки). В 1901 году выдала новый кредит — на $1,5 млн.

Во время банковской паники 1907 года, когда из-за обвала на фондовом рынке один за другим закрывались банки, оставляя без денег десятки тысяч вкладчиков, Хетти опять ссудила деньги муниципалитету Нью-Йорка — $1,1 млн. На встрече крупнейших банкиров и промышленников в особняке Джона Моргана, где обсуждался вопрос о спасении двух крупнейших трастов Нью-Йорка (Trust Company of America и Lincoln Trust Company) и банковской системы страны, присутствовала только одна женщина, лицо которой закрывала черная вуаль. Хетти Грин носила вуаль, считая, что так ее не будут узнавать на улице. Кроме того, вряд ли бы какую-то другую женщину допустили в дом Моргана в тот день.

В 1908 году Сильвия Грин нашла жениха, против которого не стала возражать ее мать. Мэттью Астор Уилкс был правнуком Джона Джейкоба Астора, который благодаря торговле мехами и опиумом стал основателем одного из богатейших кланов США. Мэттью был старше Сильвии почти на 20 лет, так что Хетти могла не волноваться, что ее дочь умрет раньше мужа. До свадьбы Хетти подписала с женихом соглашение о том, что он не будет претендовать на деньги ее дочери.

В 1911 году Хетти стала обсуждать с сыном создание траста, через который Нед будет управлять ее деньгами. Для того чтобы увеличить размер траста, Нед продал часть принадлежащей матери недвижимости (только в Чикаго у нее было около 90 объектов общей стоимостью более $6 млн).

17 апреля 1916 года у Хетти случился инсульт. Нед забрал ее к себе домой, чтобы обеспечить уход за матерью. За первым инсультом последовало еще несколько. Она оказалась прикована к кровати и 3 июля скончалась.

По самым консервативным оценкам, она оставила состояние в размере $100 млн (по самой высокой оценке — в два раза больше). Из этих денег только $25 тыс. было завещано не ее детям. По $5 тыс. получили муж дочери Мэттью Астор Уилкс, нью-йоркская подруга Рут Лоуренс и миссис Херберт Банкрофт из Беллоу-Фоллс, $10 тыс.— Эмори Лоуренс, управляющая состоянием тети Сильвии.

Оставшуюся от состояния отца сумму она завещала Неду, а для Сильвии создала траст, в который вложила ипотечные облигации на $4,2 млн.

Два штата — Нью-Йорк и Нью-Джерси начали борьбу за право взыскать с Неда и Сильвии налоги на наследство, примерно $5 млн. Но доказать, что она была резидентом какого-то из этих штатов, не получалось. Штат Нью-Джерси первым отозвал иск, получив в 1916 году компенсацию в размере около $60 тыс. Представители штата Нью-Йорк судились до 1919 года, дошли до Верховного суда, который признал Хетти Грин резидентом штата Вермонт. Этот штат получил в виде налога на наследство менее $60 тыс. Удачнее получилось со взысканием налога на переход права собственности на недвижимое имущество. Трем штатам дети Хетти Грин отдали около $1,6 млн, что по сравнению с общим размером состояния выглядело очень скромной суммой.

В соответствии с завещанием тети Сильвии ее долю наследства получили потомки Гидеона Хоуленда. Таковых нашлось 439 человек. Они получили в среднем менее $23 тыс. на человека.

Дети

Через год после смерти матери Нед Грин женился на Мейбл Харлоу, бывшей проститутке, с которой познакомился в молодости в публичном доме. До этого Мейбл прожила с ним 24 года в качестве «экономки», получая за это $200 (примерно $6,9 тыс. на современные деньги) в месяц. Хетти называла ее «блудницей Мейбл». Но считала, что лучше пусть будет так, чем сын женится и сделает какую-то постороннюю девицу претенденткой на часть ее состояния.

На свадьбу Нед подарил Мейбл траст, вложив в него $625 тыс. Вскоре после бракосочетания он купил 78-метровую яхту United States — на тот момент времени едва ли не самую большую в мире. Вместе с новой отделкой покупка обошлась более чем в $1 млн. Через два года яхта налетела на скалу и затонула. Хозяин не сильно расстроился из-за потери.

Нед Грин коллекционировал старинные книги, редкие марки и монеты, засыпал жену драгоценностями, собрал большую коллекцию эротического искусства. Число слуг в его особняке превышало сотню. Даже во время Великой депрессии он покупал ценные бумаги. Нед Грин скончался в 1936 году от инфаркта миокарда. Согласно его завещанию, ампутированная нога была эксгумирована и перезахоронена вместе с ним. Вдова и сестра судились из-за наследства, которое превышало $40 млн. В результате Мейбл было выплачено $500 тыс., а остальное досталось Сильвии. В споре четырех штатов (Техас, Массачусетс, Флорида и Нью-Йорк) за право получить налог на наследство в размере $6 млн победил Массачусетс.

Муж Сильвии скончался в 1926 году. Сильвия пережила его на 25 лет. Она тратила большие суммы на благотворительность уже при жизни. После смерти, согласно ее завещанию, около $1 млн было поделено примерно поровну между десятью дальними родственниками. Более $84 млн было завещано ведущим университетам и частным школам США, больницам, библиотекам. Состояние Хетти Грин исчезло.

Алексей Алексеев