В воскресенье вечером Ледовый дворец был забит до последнего ряда четвертого яруса. На сцене разместились два клавишника, гитарист, трубач (он же на подпевках), француз-ударник (он же рэппер) и один из самых известных басистов-вокалистов — Гордон Самнер (Gordon Sumner) по кличке Стинг (Sting).
Стинг был в свободного покроя штанах салатного цвета и веселой футболке. Песни шли вперемежку: Police и сольные, старые и новые. Десятитысячный зал ликовал. Запрудившие стадионное поле поклонники оказались пугающе управляемы. Как только "стозевного чудища" касались лучи прожекторов, вырастали хлопающие над головами руки. Поначалу песни сливались в одну и узнавались к припеву.
На пресс-конференции Стинг заявил, что рок-н-ролл не революционен в отличие от Прокофьева и Стравинского. Наверное, он имел в виду свою последнюю пластинку Brand New Day. Примета времени: ударник в напяленной задом наперед кепке выбегал на передний край сцены и рэпповал по-французски, после чего Стинг продолжал тянуть как обычно. Контрапункт не получался. Но всем нравилось. Такова сила обаяния профессионального певца и любителя-киноактера. Что в кино, что в российской поп-мифологии Стинг уступает старшему коллеге Дэвиду Боуи (David Bowie), про которого в России даже сочиняют анекдоты. Но все равно за четверть века к Стингу у нас привыкли, он сходит за своего англичанина, вроде "нашего ВильЯма", Алисы, Черчилля, Винни Пуха.
Первый экстаз настиг зал не на We'll Be Together Tonight или мягких фоновых трэках с Ten Summoner's Tales, а на международном хите всех изгнанников, апатридов и эмигрантов: Englishman in New York. Зал, до того лишь хлопавший, даже подпевал на Wo-oh, I'm an Alien. В этой песне есть фраза, ключевая для понимания Стинга как персоны, причем она важнее, даже чем программное "будь собой, чтобы ни говорили" — это "джентльмен никуда не должен бежать". Известен тезис об асексуальности джентльменов. С ними спокойно, потому что ничего такого от них не ждешь. Но у Стинга с этим все в порядке. Он завзятый проповедник тантрического секса. В молодости не отказывал себе в удовольствии позировать полуобнаженным. Но Аполлоново начало, спокойствие, выверенность движений ему присущи.
Второй раз зал по-настоящему взорвался на Roxanne. Хотелось притоптывать в лучах многозначительного красного цвета. Музыкантам, а Стинг славится тем, что собирает для гастролей супербэнды, представилась возможность посолировать, был даже гитарный запил a la Mick Ronson. В финале композиции — ложное остинато, завершившееся новым подъемом. Первой песней на бис была хитовая If I Ever Lose My Faith in You. Стинг, склонив голову, лично дирижировал овациями. И когда казалось, что сейчас прозвучит кода, вступила бас-гитара с одной из самых известных партий. Зал зашелся от восторга, хотя особенно большой неожиданностью это не было. Можно было биться об заклад, что на бис прозвучит Every Breath You Take — берущий за живое монолог ревнивого сталкера-вуайера. Черно-белый клип с полной пепельницей окурков — классика жанра. Второй бис был уже акустическим и, конечно же, запланированным. Вряд ли Стинг что-нибудь делает импульсивно.
СЕРГЕЙ ПОЛОТОВСКИЙ