В России необходимо создать единый реестр задержанных, полагают в президентском Совете по правам человека (СПЧ). Как стало известно “Ъ”, соответствующее обращение руководителю МВД Владимиру Колокольцеву направил член СПЧ, глава «Комитета за гражданские права» Андрей Бабушкин. Единый реестр доставленных и задержанных позволит адвокатам быстро определить местонахождение доверителя, а родственникам — передать еду и необходимые лекарства, объясняет господин Бабушкин. В Общественной палате РФ считают, что МВД не готово к такой цифровизации. Правозащитники уверены, что это вопрос не технического оснащения, а «политической воли».
Фото: Сергей Титов, Коммерсантъ
Фото: Сергей Титов, Коммерсантъ
В обращении к министру МВД Владимиру Колокольцеву (имеется в распоряжении “Ъ”) Андрей Бабушкин напоминает, что федеральный закон «О полиции» предполагает учет задержанных и доставленных в ОВД в «едином реестре». Но такого реестра до сих пор не существует: вместо него в каждом отделе полиции есть собственные книги учета.
Из-за такой децентрализации местонахождение задержанных (в том числе во время массовых акций протеста) отследить получается далеко не всегда, указывает господин Бабушкин.
Создание единого реестра задержанных и доставленных поможет оперативно информировать о судьбе человека его родственников и защитников. При необходимости они смогут привезти в ОВД передачу либо нужные документы, в частности медицинские. «Общая база задержанных нужна не только в каждом субъекте, но и между субъектами. Чтобы москвич, задержанный в Московской области, тоже попадал в такой реестр и его могли быстро найти»,— пояснил “Ъ” правозащитник.
По словам господина Бабушкина, доступ к реестру должны иметь члены ОНК, сотрудники прокуратуры, адвокаты, представившие ордер, а также «иные лица с согласия доставленного». «Также в реестре следовало бы фиксировать телефонные звонки доставленных / задержанных с указанием номеров телефонов и времени телефонных соединений»,— говорится в обращении. Правозащитник не пояснил “Ъ”, какие сведения, помимо ФИО, даты рождения, места задержания и времени доставления в ОВД, должны содержаться в таком документе. Он предполагает, что перечень должен быть утвержден в ходе работы над реестром, но напоминает, что эту инициативу «МВД игнорирует много лет». «СПЧ неоднократно предлагал МВД ввести такой учет для удобства работы с задержанными, для удобства самих задержанных, их родственников и защитников. Но реестра так и нет. Вероятно, создавать его не хотят»,— сожалеет господин Бабушкин.
Глава СПЧ Валерий Фадеев пояснил “Ъ”, что не знаком с конкретными деталями инициативы о едином реестре, но указал, что поддерживает практически все инициативы господина Бабушкина. Открытая единая база данных задержанных «крайне необходима» и ее следует распространить на СИЗО, подключив к реализации ФСИН, считает член СПЧ Ева Меркачева. «Люди ищут родственников и в СИЗО. Единственный способ кого-то найти — направить электронные письма во все изоляторы или объявить человека в розыск,— объясняет госпожа Меркачева.—
Мы действительно ранее уже просили и МВД, и ФСИН о таких публичных базах, тем более что информация о задержанных и арестованных по закону не является секретной. Нам прямо не отказывали, но и баз не появилось».
Ева Меркачева привела свежий пример — 22 марта к ней обратился один из арестантов СИЗО №7 Москвы. Мужчина просил адвоката по назначению сообщить жене об аресте, но тот защитник уже несколько дней не приходит в СИЗО. «Человек не понимает, знает ли семья о его аресте. Вероятно, для них он просто пропал без вести,— говорит госпожа Меркачева.— Точно такая же ситуация может возникнуть и с любым задержанным. С той лишь разницей, что мать должна будет обойти ногами несколько десятков отделов полиции в Москве для поисков задержанного сына, потому что информацию по телефону ей вряд ли дадут».
В МВД не ответили на запрос “Ъ”. Возможно, ведомство не ведет реестр из-за отсутствия технических мощностей, полагает зампред комиссии Общественной палаты РФ по безопасности и взаимодействию с ОНК Александр Холодов. «Очевидно, что системе МВД необходима общая цифровизация. К сожалению, там многие до сих пор работают не пистолетом и головой, а шариковой ручкой — в постоянном процессе переписки вручную,— сказал “Ъ” господин Холодов.— Да, информацию о задержанных нужно получать оперативно (родным и защите.— “Ъ”). Но представьте сотрудницу, которая в ОВД заполняет протоколы один за другим. Наверное, если будет еще и такой единый реестр, она внесет туда данные в лучшем случае, только когда закончит с протоколами. К тому моменту человека уже отпустят домой». Господин Холодов подчеркнул, что во время массовых задержаний на акциях протеста полицейские и вся система МВД «как правило, перегружены». Поэтому инициатива СПЧ, направленная на «разгрузку» системы, «еще больше усложнит работу из-за необходимости заполнять реестр в пиковые дни».
Аналог реестра задержанных ведет правозащитный медиапроект «ОВД-Инфо» (внесен в реестр иноагентов, сайт заблокирован).
Активисты формируют отдельные списки задержанных на каждой протестной акции, обновляя информацию вплоть до окончания работы адвокатов в отделах полиции. В таких списках-реестрах можно найти ФИО задержанного, место его пребывания (автозак или ОВД). Появление единого реестра задержанных МВД значительно упростило бы работу адвокатов, считает юрист «ОВД-Инфо» Денис Шедов: «Мы тратим огромное количество сил и ресурсов, чтобы сделать собранные данные (по задержанным на протестах.— “Ъ”) публичными. При этом мы фиксируем довольно заметный запрос общества на эту публичность данных. Конечно, если бы МВД оперативно сообщало о том, кого и где они задержали, это помогло бы в том числе предотвратить применение насилия или полицейские злоупотребления».
Господин Шедов напоминает, что к задержанным участникам акций протеста нередко приходят домой полицейские с профилактическими беседами, особенно в Москве. Более того, задержанных «прекрасно распознают» уличные камеры видеонаблюдения. Все это, по мнению эксперта, подтверждает «достаточный уровень цифровизации» системы МВД в Москве и области для ведения единого реестра задержанных. Именно поэтому он полагает, что реализация инициативы — «вопрос политической воли, а не технического обеспечения».