|
Путешествие эксгибициониста |
 |
| Фото: ОЛЕГ КУЛИК |
| Велика Россия, можно легко отыскать место для свалки |
Все было непросто. Волею судьбы я оказался в составе "Свободной экспедиции", которой предстояло пересечь на автомобилях всю азиатскую часть России до Забайкальска, а потом через Маньчжурию въехать в Китай. Там предполагалось посетить все крупные города, включая Гонконг и Макао, причем по организационным причинам передвигаться надо было на поездах и автобусах. Следующий этап — Монголия (там нас должны ждать автомобили): через пустыню Гоби и степной центр страны к таежному северу и оттуда домой, в Россию. План грандиозный. 15 тыс. километров за 45 дней.
Мне, как "виднейшему эксгибиционисту Москвы" (так значилось на сайте экспедиции, и это правильно: главное для эксгибициониста — быть виднейшим), предстояло фиксировать все происходящие со мной изменения и делать их всеобщим достоянием. Короче, поехали.
В глубь России
 |
| Фото: ОЛЕГ КУЛИК |
| Виднейшему эксгибиционисту положено целовать девственниц на самом видном месте |
Велика Россия. Сколько республик отвалилось, а все равно велика. Раньше мне казалось, что глубже Тверской области, где я залезал головой в корову (это был мой первый перформанс "В глубь России"), проникать уже некуда и незачем. Еле отдышался. Ан нет! Есть куда — и до Урала, и за ним. И дальше — там еще Забайкалье и Дальний Восток.
Взяв тон профессионального путешественника, я слал домой бодрые SMS типа: Gonim po trasse na Tymen. Velika Rossia. Morosit dojdik. Narod unyl. Priroda nekazista.
Серость и неживописность пространства до города с неприличным названием Нижнеудинск (включительно) удручала. Запомнился Мариинск — заправочной станцией ЮКОС, рядом с которой почему-то нельзя было фотографироваться, и чудовищным количеством кровососущих насекомых. Стоически переносил египетскую казнь гнусом только спрятанный в кустах памятник мужику с маленькой девочкой на плече. Пытался спастись под холодным душем (горячая вода не смешивалась с холодной), но и там мариинский комар не дремал.
 |
| Фото: ОЛЕГ КУЛИК |
| Китайцы абсолютно самодостаточны. Иностранцев среди их миллиарда почти не видно, и они никому не интересны. По этой же причине китайцы не говорят ни на одном иностранном языке, и договориться с ними практически невозможно |
— Массаж надо? — спросила портье, угрюмая женщина преклонных лет.
— Массаж чего? — удивился я.
— Чего-чего. Спины! — ответила она с вызовом.
— Здорово! — я действительно очень обрадовался.— А всего тела можно?
— Нет! Всего тела нельзя,— отрубила она и позвала крепкую пожилую Серафиму. Та согласилась "потоптаться по спине". В тот самый момент, когда она, задрав юбку, наступила на меня, раздался мощный удар грома — началась сильнейшая гроза. Позже, истоптанный Серафимой, я съел суп из бычков в томате, бесформенное пирожное без названия и был препровожден в комнату с почасовой оплатой (10 рублей в час). Там уже храпели четыре дальнобойщика. Засунув все, что боялся потерять, в трусы, я быстро заснул. Наутро отметил, что в соседней кровати спит уже не дальнобойщик, а женщина.
Гроза была явным знаком свыше — после Нижнеудинска нам открылась по-настоящему прекрасная Россия, которая уже не пряталась до самого Байкала. Вот где мы расслабились! На воздушной подушке по славному морю, священному Байкалу, молодцу плыть недалече. Холод собачий, вода градусов девять. Водка, омуль, сиг, чайки. В какой-то момент я поймал себя на том, что голый балансирую на рубке, машу крыльями и пронзительно кричу. Кулик — это все-таки птица и, опять же, "виднейший эксгибиционист". Под возгласы вездесущих немецких туристок оделся, согрелся. Хорошо!
 |
| Фото: ОЛЕГ КУЛИК |
| Монголы — чуть ли не единственная нация в мире, которая ведет традиционный образ жизни |
В Поднебесной
Маньчжурия, Цицикар, Харбин, Шиньян, Цзиньчжоу, Пекин (поездом 2000 км); Циндао, Шанхай, Хучжоу, Сучжоу, Фучжоу, Гуанчжоу, Сянган (Гонконг) (поездом 2500 км); Аомынь (Макао) (теплоходом 200 км); Шаогуань, Хэньян, Ухань, Сиань, Таоюань, Хух-Хото (поездом 2300 км); Эрен-Хото (автобусом 450 км).
Оказавшись в Поднебесной, написал SMS: Ja v Kitaie. On ydivitelno 4elove4en. Vse polja obzhitu i obrabotanu kak na Ukraine v 60-e godu. Edem po bednoi severnoi 4asti Kitaya. Yxojeno. Vse stoyat po strunke. Но тут же засомневался: если человечен, то чего они стоят по струнке? И откуда мне знать, как выглядели поля Украины в 60-е, если я только родился?
И вообще не знаю, почему на первом же вокзале Китая мне померещилась человечность. Там были базальт-позолота, инопланетной красоты женщины и очень много непроницаемых лиц. Но у нас на вокзалах тоже людно.
 |
| Фото: ОЛЕГ КУЛИК |
| В два-три года монголы уже лихо скачут на лошадях, а с четырех-пяти участвуют в конных соревнованиях |
В Китае утверждают, что Конфуций (Кун Фуцзы) сделал Китай мудрым, Мао Цзэдун — великим, Дэн Сяопин — богатым. Здесь хочется заметить кое-что. Конфуцианская идея покорности обезличила Китай, выхолостила в китайцах творческую энергию. Мао Цзэдун сделал Китай великим потому, что в гораздо большей степени, чем первый китайский император, сумел внедрить в каждого идею послушания и покорности. Первый китайский император создавал терракотовые копии воинов, коней, чиновников для собственной загробной жизни. Мао Цзэдуну уже при жизни удалось сделать каждого китайца копией себя и копией любого другого китайца. Копией, способной исполнить функцию — самоотверженно, не пытаясь ничего изменить. Таким образом Мао сделал из Китая большой копировальный аппарат, уверенно штампующий копии всего того, что создано человеческой индивидуальностью. А Дэн Сяопин сумел заставить этот копировальный аппарат работать на коммерческой основе. Китай стал глобальным поставщиком копий достояния человечества, заполонив ими весь мир.
Монгольская альтернатива
Улан-Батор, Мандалговь, Даланзадгад, Булган, Мандал-Овоо, Баянгол, Арвайхээр, Хархорин, Цэцэрлэг, Тариат, Мурен, Хатгал, Ханх, Монды, Иркутск (автомобилем 2800 км).
Автомобильные дороги заканчиваются за городской чертой Улан-Батора. Мобильная связь тоже. Ни городов, ни построек. Изредка — одинокая юрта или группа из трех-четырех юрт, гармонично вписанная в ландшафт. И повсеместно стада коров. На севере к коровам добавляются яки (по-монгольски сарлыки), козы и огромные отары овец. Убедительно выглядят табуны полудиких монгольских лошадей — коренастых, невысоких, очень выносливых и сильных. В пустыне — многочисленные стада верблюдов.
На каждого монгола — девять голов крупного рогатого скота. На каждого — квадратный километр территории. Удивительна верность этих людей укладу и образу жизни предков. Большинство монголов — кочевники-скотоводы. Живут в юртах. Источник энергии — дрова, хворост и аргал (высушенный навоз). Пьют кумыс. Мясо варят или пропекают его раскаленными камнями, засунутыми внутрь туши. Главная обязанность — почитание предков, духов местности, огня, земли, воды. Нельзя рыть землю (даже носки обуви на всякий случай загнуты вверх), загрязнять водоемы, бросать мусор в огонь. При этом чистота вокруг юрты — как в национальном парке: птицы, волки, собаки все подбирают. Проблем с утилизацией упаковки нет — нет упаковки. Западные бизнесмены обращаются с просьбами о концессиях, а монголы не разрешают проводить геологоразведку и осваивать месторождения. Аргумент один: "А где кочевники станут пасти скот?"
Однородная в национальном плане, очень молодая, довольно хорошо образованная, с великой историей огромная азиатская страна не тронута цивилизацией. У монголов нет зависти и желания подражать. Монгол, который учился и видел жизнь в развитых странах мира, возвращается и живет в юрте. Монголка, получившая высшее образование в Америке или Англии, выходит замуж в Монголии и рожает детей тоже в юрте. В два-три года дети лихо скачут на лошадях, с четырех-пяти участвуют в главном монгольском развлечении — конных соревнованиях. Монгол не держится за имущество. У него нет предметов роскоши (разве что спутниковая антенна иногда). Главное достояние монгола — воздух, вода, земля, и все его бытие посвящено защите этих вечных ценностей. Он живет в гармонии с природой и самим собой и в равнодушии к приоритетам западного мира. При этом на 2 миллиона жителей — 220 тысяч туристов.
"Нигде блага цивилизации не приобретают таких карикатурных форм, как здесь",— думал я, сидя в баре "Гавнин-3002" и слушая, как Гена из рекламного агентства опять завел свое: "Все. Хочу в офис. Хочу к компьютеру, к кофе, к девочкам!" Мы пили горячий цай из китайских термосов (суп из зеленого чая с молоком и курдючным салом) и вспоминали посещение ночного клуба в Улан-Баторе. Фотографировать там, к сожалению, нельзя (как на ЮКОСе в Мариинске). А жаль. Дизайн — шик по-советски, пластик и бархат. Посетители — в основном западные старички и немногочисленные новые монголы. Шоу — 20-30 голых монголок под популярные мелодии ходят между посетителей. Все. Но это посильнее "Фауста" Гете. Ходят они, как на ходулях, на платформах неимоверный высоты, резко выбрасывая руки и ноги в стороны и постоянно меняя траекторию. Лица их дико румяны без грима и лишены какого-либо намека на мимику. Ощущение как от ритуального танца...
Один из членов экспедиции Дима Давидович получил от монголов новое имя Дам Дин (это, кстати, прозвище Сухэ-Батора, человека на редкость беспокойного) и остался в Монголии навсегда. Я его понимаю.
ОЛЕГ КУЛИК