фестиваль кино
Сегодня будут показаны два последних фильма из конкурсной программы XXVI ММКФ, который завтра закроется картиной Тимура Бекмамбетова "Ночной дозор". Хоть в конкурсе ей места на нашлось, но и без того ощущается, как неуклонно Московский международный превращается в российский кинофестиваль: отечественные картины в конкурсе в этом году, как и в прошлом, явно самые сильные. Даже наименее удачная из них — "Папа" Владимира Машкова — показалась ЛИДИИ Ъ-МАСЛОВОЙ на общем конкурсном фоне вполне удовлетворительной.
Вторая (после новогодней сказки "Сирота казанская") кинорежиссерская работа Владимира Машкова снята по мотивам пьесы Александра Галича "Матросская Тишина", в которой актер играл и на театральной сцене. В фильме он совмещает функции режиссера и исполнителя заглавной роли — еврейского папы Абрама Шварца, для которого сын со скрипочкой — единственный свет в окошке. Больше всего разочаровывает в "Папе" однообразие игры самого Машкова и отсутствие эмоционального контакта между ним и юным Андреем Розендентом (играющим сына в детстве), равно как и Егором Бероевым, изображающим взрослого сына, который оказывается способен сполна прочувствовать всю свою любовь к отцу только сквозь стыд за него и незабытую детскую обиду.
Отношения с родителями вообще оказались популярной темой в иностранных фильмах, присутствующих в конкурсе ММКФ в качестве массовки наряду с отечественной продукцией. Например, в израильской трагикомедии с психоаналитическим оттенком "Биография Бена" герой умудряется вспомнить, как он страдал, еще будучи по отдельности материнской яйцеклеткой и отцовским сперматозоидом, и связать это с такими своими странностями, как необходимость никогда не снимать перчаток. Не так далеко углубляются в бессознательное аргентинские кинематографисты, чьи "Разговоры с мамой" рисуют иронический образ 80-летней дамы, виртуозно препирающейся с сыном, который тщетно намекает старушке на непреодолимое желание заложить ее квартиру. Та, однако, сама нуждается в жилплощади: она как раз приютила бомжа, с которым связывает надежды на ренессанс личной жизни. Разбираясь в этой удивительной истории, сын получает редкую возможность выслушать свою мать — в частности, ее объяснения, почему она не плакала на похоронах его отца.
Крайне неохотно слушают друг друга герои шведской драмы "Детали", многофигурной, как шведская семья, которую в данном случае образуют среднего возраста издатель, его жена-врач, нравящаяся ему молодая писательница и перспективный драматург. Изящной виньеткой по периферии сюжета проходит какое-то растление 15-летних девочек, однако душевная маята шведских интеллектуалов представляется детским лепетом по сравнению с трагедией героев шпионской драмы "Иная лояльность", формально представляющей и Америку, и Канаду, и Великобританию, но на деле являющейся типичным голливудским продуктом. Руперт Эверетт играет английского журналиста, завербованного КГБ настолько жестко, что оскорбленная в лучших чувствах жена (Шарон Стоун) не может вернуть его на путь истинный, даже распахнув на груди халат со словами "или я, или компартия!".
С братским приветом из Таиланда прислали буддистскую притчу "Ангулимала", герой которой ищет просветления, изготавливая четки из пальцев нечестивцев, а когда нечестивцы кончаются, в ход идут уже и другие пальцы. Чуть более гуманно касается религиозной тематики испанская "Кожа земли", на всем протяжении которой солдат-дезертир чинит колокол и строит фигуру деревянного "гимнаста" для огромного распятия. По сравнению с большинством таких неторопливых, разговорных или вообще молчаливо-медитативных фильмов китайская "Богиня милосердия" может показаться захватывающим дух боевиком, не особенно зрелищно, хотя и не без художественных претензий рассказывающим о том, как красавица из отдела по борьбе с наркотиками барахтается в неразрешимом конфликте личного и общественного. Но неожиданно одними из самых темпераментных оказались бывшие соседи по СССР — эстонцы, в своем "Бунте свиней" недвусмысленно намекнувшие, что ничего хорошего в этом соседстве не было.
Рядом со всеми этими вполне обычными, нейтральными и безликими произведениями поражает радикальным абсурдизмом и игривостью интонации русско-азербайджанская копродукция "Национальная бомба" — кино о кино, в котором режиссер и монтажер ищут деньги на завершение производства своего фильма. Автор "Бомбы" Вагиф Мустафаев выступил как этакая азербайджанская Кира Муратова с той принципиальной разницей, что там, где госпожа Муратова вроде бы не шутит, а смешно, у господина Мустафаева все ровно наоборот. Одна из редких вызывающих веселье фраз кратко передает суть эффекта Кулешова и приоткрывает тайны кинематографической манипуляции сознанием: "Надо смонтировать крупный план героя с крупным планом осла. Это будет символизировать связь героя с природой". Столь универсальному творческому методу противоречит, однако, проходящее лейтмотивом горькое наблюдение: "Ничего не монтируется в этой жизни", в качестве иллюстрации которого подходит и сама конкурсная программа ММКФ.