 |
ФОТО: ВАСИЛИЙ ШИТОВ  |
Стартовые позиции РАО "ЕЭС России", крупнейшей российской электроэнергетической компании, в 2000 году были достаточно хороши. Компания удерживала около 70% производства электроэнергии в России, ее финансовые показатели к тому времени были уже достаточно стабильны. Впрочем, ни от РАО, ни от ее конкурентов, главным из которых является концерн "Росэнергоатом", никто не ожидал каких-либо специальных достижений. Основной задачей государства, контролирующего и собственность, и ценообразование, и правила игры на энергетическом рынке России, была подготовка к реформе РАО ЕЭС и всего рынка, которая в перспективе должна была дать возможность инвестиций в российскую энергетику.
Но даже в реформируемом состоянии РАО сумело удержать рыночные позиции и увеличить продажи энергии. В 2000-2002 годах темпы роста продаж держались на уровне 32-34% в год, а физические продажи электроэнергии РАО, равно как и объем энергорынка, выросли за четыре года на 5-6%. Из 915 млрд кВт•ч электроэнергии, произведенной в России в 2003 году, на РАО приходилось 635 млрд (в 2000 году около 600 млрд). Наконец, несмотря на противодействие многих госструктур, РАО, равно как и "Росэнергоатом", вышло на устойчивую прибыльность. Но все эти успехи стали возможны благодаря тем людям, которые главной своей целью видят дробление "Единой энергетической системы России".
История: 2000-2004
Российский электроэнергетический монополист РАО ЕЭС в последние четыре года решал две противоречивые задачи. С одной стороны, нужно было подготовить рынок к масштабной смене собственников и правил игры, с другой — не уступить контроль над собственным имуществом. И хотя глава РАО Анатолий Чубайс не выполнил своего обещания ликвидировать компанию 31 марта 2004 года, эти задачи были в целом решены.
Реформа РАО
Анатолий Чубайс никогда не скрывал, что в электроэнергетику России он пришел для того, чтобы разрушить РАО ЕЭС и его монополию на рынке. Понятие конкуренции предполагает наличие как минимум двух ответов на вопрос: "Кто владеет электроэнергетикой России?" Впрочем, впервые публично словосочетание "реформа электроэнергетики" было произнесено не им, а главой Минтопэнерго Виктором Калюжным. В феврале 2000 года Калюжный заявил о намерении обнародовать совместный проект реформы электроэнергетики, разработанный Минтопэнерго, Минэкономики и Российской академией наук. Калюжный оговорился, что у РАО к этому проекту "особое отношение". 3 марта 2000 года на совещании по ТЭКу в Сургуте и. о. президента официально дал понять, что из концепций реформы электроэнергетики от Виктора Калюжного и Анатолия Чубайса он склонен выбрать последнюю.
Версия реформы РАО от Минтопэнерго и Академии наук света не увидела. Скорее всего, день рождения реформы стоит отмечать именно 3 марта, когда состоялась историческая "дуэль" Калюжного и Чубайса. Уже через день начались споры о том, хороша или плоха реформа РАО, предлагаемая Чубайсом. И, несмотря на то что она де-факто прошла "точку возврата" — момент, после которого ее можно остановить,— споры о том, верной ли дорогой Чубайс ведет электроэнергетику, не завершены и по сей день.
Самую первую поправку к реформе РАО предложил губернатор Приморского края Евгений Наздратенко, 4 марта в жанре "открытого письма" потребовав от Анатолия Чубайса немедленной отставки и предложив передать всю местную энергетику в собственность региональных властей. Между тем первая программа реформирования РАО, против которой выступил губернатор (через год он все-таки будет уволен — во многом стараниями того же Чубайса), была обсуждена на совете директоров "ЕЭС России" лишь через месяц — 4 апреля. По инициативе главы президентской администрации Александра Волошина она была проведена в Кремле — это был первый в истории совет директоров компании на территории президента.
План реформы, намеченный за стенами Кремля, в течение последовавших четырех лет серьезно менялся. В 2001 году стратегическая программа реформ носила название "три плюс три" ("планируем три года до реформы плюс три года после"), затем "пять плюс пять".
Конечный вид реформа приобрела в апреле 2003 года после принятия Госдумой соответствующих поправок в законодательство. Ликвидация РАО, которую по планам реформы должны заменить Федеральная сетевая компания, Системный оператор, десять оптовых и 14 территориальных генерирующих компаний (ОГК и ТГК), пока отложена. Но в принципе сразу после создания ОГК и ТГК и проведения аукционов по их продаже основная часть реформы будет завершена. В РАО ожидают, что это произойдет уже в 2005-2006 годах. Первое АО-энерго, полностью завершившее собственное разделение в ходе реформы,— "Калугаэнерго" сделало это 1 апреля, еще до инаугурации президента. А к 2008 году Анатолий Чубайс сможет с легким сердцем покинуть РАО — одновременно с тем, как Владимир Путин покинет Кремль.
Впрочем, для того чтобы запустить реформу, РАО "ЕЭС России" пришлось решать попутно еще множество проблем, которые были связаны с собственностью, находящейся у нее на балансе, с развитием самого РАО как компании, а также с партнерами по региональным АО-энерго и по энергорынку. "Побочная" по отношению к реформе деятельность РАО была чуть ли не более интересной, чем сама реформа.
Укрощение региональных энергокомпаний
Одной из самых важных задач для команды РАО ЕЭС, напрямую связанных с управлением собственностью, уже с середины 2000 года стало получение достаточного контроля над региональными АО-энерго. Причем наиболее серьезные баталии в этой области были связаны не с теми компаниями, в которых РАО "ЕЭС России" не имело контрольного пакета акций, а с АО-энерго, в которых по российскому акционерному праву для РАО не должно было быть никаких конкурентов. И в первую очередь это коснулось крупнейшей и наиболее высококапитализированной компании холдинга — АО "Мосэнерго".
Конфликт вокруг "Мосэнерго" в принципе можно было легко предсказать еще в начале 2001 года. В марте мэр Москвы Юрий Лужков публично заявил о своем неприятии готовящихся РАО ЕЭС энергетических реформ. Тезисы Лужкова мало отличались от инвектив Евгения Наздратенко. Мэр говорил, что никакая приватизация энергетических объектов в системе РАО не нужна, поскольку она приведет к резкому повышению тарифов на электричество и тепло. Впрочем, один необычный момент в этом выступлении был: Юрий Лужков отметил, что "Москва совместно с 'Мосэнерго' находит возможности развивать отрасль, не приватизируя энергетические объекты". По сути, это был прямой вызов команде Чубайса: мэр продемонстрировал, что считает "Мосэнерго" скорее своей компанией, нежели собственностью РАО, владеющего в ней контрольным пакетом акций.
Открытый конфликт вокруг "Мосэнерго" разразился несколько месяцев спустя, когда ревизионная комиссия РАО ЕЭС обнаружила ряд финансовых нарушений в деятельности компании. Гендиректор "Мосэнерго" Александр Ремезов, не скрывавший, что его поддерживает Юрий Лужков, отказался покидать свой пост и противился попыткам РАО заменить его при помощи собрания акционеров. Конфликт разрешился лишь в конце сентября 2001 года, когда новоизбранный гендиректор "Мосэнерго" Аркадий Евстафьев смог попасть в офис компании после штурма, организованного судебными приставами. Окончательно смириться с потерей "особых" отношений "Мосэнерго" и Москвы столичный мэр смог лишь год спустя, договорившись на встрече летом 2002 года с Чубайсом о новой программе сотрудничества города и компании. Впрочем, отдельные рецидивы противостояния наблюдаются до сих пор, хотя РАО "ЕЭС России" в принципе согласилось отдать Москве контроль над сетевой компанией в обмен на участие в генерирующих мощностях.
Нелояльных директоров в АО-энерго РАО ЕЭС меняло с 1999 года, и большая часть конфликтов, связанных с этим, не стала достоянием гласности. Но иногда скандалы были и публичными, особенно в компаниях, где РАО не имело контрольного пакета. Так, увольнение гендиректора "Новосибирскэнерго" Виталия Томилова заняло более года. А после этого компанию ждал увлекательный двухлетний сериал, в ходе которого "Новосибирскэнерго" пытались обанкротить, арестовывали его счета, заводили уголовные дела на ранее работавших в Новосибирске менеджеров компании и РАО.
Самые важные действия в этой области — получение хотя бы относительного контроля над "Татэнерго" и "Башэнерго", крупнейшими региональными энергокомпаниями, не вошедшими в состав РАО в момент его создания,— были проведены почти бесконфликтно. Все свелось к противостоянию команды Чубайса и Федеральной энергетической комиссии (ФЭК), которую в феврале 2001 года возглавил Георгий Кутовой — один из наиболее влиятельных противников реформы энергетики "по Чубайсу". ФЭК считала незаконным сбор с "Татэнерго", "Башэнерго" и "Иркутскэнерго" платы за передачу выработанной ими электроэнергии потребителям вне региона, идущую на инвестпрограммы РАО. За спорами об абонентской плате фактически скрывался вопрос о степени зависимости от РАО формально независимых компаний. По прошествии трех лет можно констатировать, что РАО этот спор выиграло, правда, платы так и не получило (кстати, в "Иркутскэнерго" РАО так и не удалось закрепиться: в 2003 году компания перешла под контроль производителей алюминия — "Русала" и СУАЛа).
Противостояние с ФЭК и системой региональных энергокомиссий до 2002 года было для "ЕЭС России" чрезвычайно опасным явлением: так, конфликт вокруг "Кузбассэнерго" чуть было не привел к банкротству компании, за которым могла бы последовать потеря РАО крупнейшей энергосистемы в регионе. Это же касалось и ряда дальневосточных энергосистем. Попытки банкротства энергообъектов, не только АО-энерго, но и электростанций, прекратились лишь в 2003 году. Несмотря на это, РАО "ЕЭС России" удалось не потерять своих активов и не допустить конкурентов к собственности в энергетике. Впрочем, появление новых независимых игроков на рынке электроэнергетики было неизбежно. И в первую очередь они становились оппонентами РАО "ЕЭС России".
Энергетики без электростанций
До объявления реформы в электроэнергетике инвестиции в большинство региональных АО-энерго, равно как и в само РАО, были по определению портфельными: государство продолжает контролировать в "ЕЭС России" 52% акций, сама компания в большинстве энергосистем России владеет более 50% капитала. Но с момента запуска реформы появился смысл и во владении миноритарными пакетами акций РАО: эти пакеты могут превратиться в акции ОГК и ТГК, которыми в будущем будут самостоятельно управлять инвесторы.
Первый пик покупки бумаг региональных АО-энерго пришелся на начало 2001 года. Так, ЮКОС приобрел блокпакеты "Кубаньэнерго", "Белгородэнерго", "Тамбовэнерго" и "Томскэнерго" летом 2001 года, затратив на это чуть менее $40 млн. Но покупатели были достаточно непубличны. К лету 2003 года владельцы как минимум блокирующего пакета акций, рассматривающие себя в будущем стратегическими инвесторами в российскую энергетику, получили не менее трети энергосистем России — все достаточно перспективные с точки зрения развития энергетического бизнеса региональные АО-энерго. Впрочем, назвать их поименно нелегко: значительная часть потенциальных инвесторов скрывалась за номинальными держателями акций и инвесткомпаниями. К тому же их, равно как и владельцев более или менее крупных пакетов "ЕЭС России", достаточно трудно отличить от действительно портфельных инвесторов, которых интересуют прежде всего доходы от роста курса акций РАО и его дочерних АО-энерго. Наконец, сами потенциальные инвесторы не видят принципиальной границы между портфельной и стратегической инвестицией.
Так, в 2003 — начале 2004 года размер пакета акций РАО ЕЭС, контролируемый МДМ-банком, оценивался экспертами в 11%. При этом пакет в 3-5% акций РАО, по их мнению, использовался банком и его аффилированными структурами для спекуляций на фондовом рынке, пакет в 5-8% считался "стратегической инвестицией", необходимой для того, чтобы в перспективе создать "связку" между ТГК Сибири, некоторыми ОГК и угольным подразделением близкой к банку группы МДМ — компанией "Байкал-Уголь", фактическим монополистом в производстве энергоуглей в России. При этом сам МДМ-банк не отрицает, что владеет акциями РАО, однако точный размер пакета не называет, равно как и клиентов, в интересах которых он купил акции.
Выяснить, кто именно в этой конструкции является потенциальным инвестором в электроэнергетику после реформы и каковы масштабы его амбиций на этом поприще, занятие непростое. Пока можно констатировать, что с огромной вероятностью интерес к будущим ОГК и ТГК имеют десяток уже существующих и более или менее обозначившихся игроков.
В первую очередь это металлургические компании. Структуры группы "Базовый элемент" и "Русского алюминия", крупные совладельцы "Иркутскэнерго", не скрывают, что компания "Евросибэнерго", управляющая их активами в энергетике, рассматривает себя в качестве будущей крупнейшей энергокомпании на либерализованном рынке (впрочем, первоочередной интерес они проявляют к отдельным ГЭС). Другой совладелец "Иркутскэнерго" — структуры компании СУАЛ также говорят о своем интересе к будущему отрасли. Их, по всей видимости, будет представлять холдинг "Комплексные энергетические системы". Интересы "Норильского никеля" и "Интерроса" еще не обозначены официально, но, скорее всего, этого игрока также нужно обозначать как уже стоящего на поле.
Несомненно, не откажется от своих планов группа МДМ, которой владение крупными активами в угольной отрасли дает шанс стать одним ключевым игроком на энергорынках Сибири, а также нефтяные компании — в первую очередь ЛУКОЙЛ и в меньшей степени "Сургутнефтегаз". Также очевиден будущий интерес к энергогенерации "Газпрома". Наконец, ряд менее крупных инвесторов, в том числе инвесткомпаний и инвестбанков, таких, как "Тройка Диалог" и "Ренессанс Капитал", заинтересованы в том, чтобы стать "проводниками" и партнерами для крупных западных профильных инвесторов в будущей электроэнергетике — прежде всего европейских энергокомпаний. Первый альянс в этой сфере уже объявлен: группа ЕСН предпринимателя Григория Березкина стала партнером итальянской энергокомпании Enel. Кроме того, определенный интерес к тому, чтобы превратиться в будущих игроков на энергорынке, есть у ряда украинских и казахских компаний.
Очевидно, что диверсифицировать свое присутствие на энергорынке хотят и структуры, собравшиеся вокруг концерна "Росэнергоатом", который в 2001-2003 годах воевал с командой Анатолия Чубайса за особые условия работы на энергорынке. Структуры "Росэнергоатома" и "Евросибэнерго" уже сейчас играют на энергорынке России ту же роль, что и независимые производители газа на рынке, контролируемом "Газпромом". По крайней мере, к РАО они в течение первого срока Владимира Путина относились примерно так же, как "независимые" к "Газпрому". В их глазах "ЕЭС России" — нечто среднее между чудовищем, принудительная ликвидация которого никому не помешает, и "старшим братом", обижающим младших, но способным и на полезные для них действия.
Скорее всего, есть и ряд "спящих" игроков, которые проявят активность на рынке ближе к 2005 году. Многие из них уже действуют и на регулируемом секторе рынка ФОРЭМ, и на открытой в ноябре 2003 года нерегулируемой части ФОРЭМ — в секторе "5-15%", управляемом некоммерческим партнерством "Администратор торговой системы".
 |
Взаимоотношения с десяткой "первооткрывателей" будущего энергорынка у РАО не всегда были одинаковы. Так, в 2000 году, да и позже, РАО "ЕЭС России" не оставляло надежды достроить с помощью структур "Русского алюминия" Богучанскую ГЭС. Впрочем, единственный крупный энергообъект, введенный в строй компанией в первый президентский срок,— Бурейская ГЭС была построена без их участия, хотя предложения переложить часть расходов на стратегических инвесторов были. В целом передача любых объектов "ЕЭС России", достроенных или нет, в собственность или хотя бы в управление внешних структур всегда вызывала сопротивление миноритарных акционеров компании во главе с инвестиционными фондами.
Негативный имидж реформы электроэнергетики в России — следствие совершенно немыслимой по западным меркам активности этих структур. Имена главы инвестфонда Prosperity Capital Александра Браниса, директора по корпоративным исследованиям Hermitage Management Вадима Клейнера, управляющего директора Halcyon advisors Дэвида Херна вписаны в историю первого четырехлетнего срока Владимира Путина. В первую очередь как имена людей, на первый взгляд, чрезмерно решительно сопротивлявшихся любой угрозе правам миноритарных акционеров в энергетических монополиях. Между тем именно им РАО "ЕЭС России" во многом обязано тем, что последние четыре года компания занималась не только реформами, но и активно развивалась.
Накануне своей неминуемой гибели РАО ЕЭС удалось превратиться в одну из инвестиционно-привлекательных компаний: по крайней мере, из списка "голубых фишек" она не выходила ни на день, несмотря на скандалы вокруг реформы и все мыслимые и немыслимые обвинения, сыпавшиеся на голову менеджеров РАО. Особенно характерно в этой связи развитие международных проектов "ЕЭС России".
Как неоднократно писала "Власть", именно в разгар споров о том, как РАО "ЕЭС России" должно будет окончить свои дни, компания сделала ряд важных международных приобретений. Так, де-факто РАО получило под контроль энергетический сектор Грузии и Армении, вышло на энергорынок Казахстана и Таджикистана, осуществило марш-бросок на Украину (да такой, что президенту страны Леониду Кучме единственным способом защиты от "иностранной экспансии" сейчас видится фактическая национализация энергетики и отказ от плодов либерализации местного рынка). Успешный бизнес компании "Интер РАО ЕЭС" по продаже энергии в страны СНГ и существенный рост экспорта в Финляндию в начале 2004 года вызвали к жизни новые претензии миноритариев: они хотят получить свою долю от "Интер РАО ЕЭС" при разделе РАО. Разумеется, РАО "ЕЭС России" росло не только экстенсивно, многое было сделано внутри компании. В отчетные четыре года команда менеджеров РАО сделала практически все, чтобы по итогам второго президентского срока Владимира Путина на вопрос: "Кому принадлежит электроэнергетика России?" — появились принципиально новые ответы.
ДМИТРИЙ БУТРИН
Михаил Абызов Зампред правления РАО ЕЭС Михаил Абызов, несмотря на свою молодость, пришел в электроэнергетику несколько раньше, чем Анатолий Чубайс. Уже в середине 90-х компании Абызова имели большое влияние на бизнес "Новосибирскэнерго", в 1998 году он входил в совет директоров "Красноярскэнерго". Структуры Абызова, лишь в 1993 году окончившего мехмат МГУ, занимались торговлей энергоресурсами в ряде регионов России. В "ЕЭС России" молодой менеджер очень быстро превратился в "главного коммерсанта и переговорщика" — значительная часть коммерческих конфликтов РАО решалась именно им. Сейчас Абызов курирует одну из самых перспективных бизнес-единиц — ТГК Северо-Запада, Центра и Юга России и ОГК, не имеющие отношения к гидроэнергетике.
Региональный предприниматель Владимир Аветисян — одна из самых необычных фигур в команде Анатолия Чубайса. В самом деле, никто не мог предположить, что председатель правления сможет доверить деятельность значительной части РАО — энергосистем Поволжья — человеку с репутацией регионального олигарха, к тому же связанного бизнесом и карьерой со структурами "Газпрома". Тем не менее еще в 1999 году Аветисян стал гендиректором "Самараэнерго". И далее его карьера развивалась по нарастающей. В конце 2000 года самарский энергетик возглавил первую управляющую компанию, объединившую под своим управлением четыре приволжские энергосистемы — СМУЭК. А весной 2004 года Аветисян стал зампредом правления РАО, ему поручено курировать треть всех создающихся ТГК и ОГК.
Появление в электроэнергетике гендиректора и председателя правления группы ЕСН Григория Березкина — история необычная. Сфера интересов группы ЕСН — в первую очередь антикризисное управление и привлечение инвестиций. До 1999 года ЕСН, ранее именовавшаяся "Евросевернефть", управляла компанией "КомиТЭК", она же обеспечивала ее слияние с ЛУКОЙЛом. В энергетику ЕСН пришла в качестве управляющей компании для мурманского АО "Колэнерго" (49,2% акций у РАО, 19% — у "Норникеля"), которое находилось фактически в состоянии банкротства. За три года "Колэнерго" вышло из кризиса, контракт с ЕСН на его управление был закончен в конце 2003 года. Но Березкин и ЕСН из электроэнергетики уходить не собираются. Группа владеет крупным пакетом акций "ЕЭС России" и намерена в альянсе с итальянской ENEL стать одним из крупных игроков на рынке электроэнергии. Первый актив альянс уже получил. ЕСН-ENEL выиграла тендер на управление Северо-Западной ТЭЦ, одним из крупнейших энергообъектов в Северо-Западном регионе России.
Имя Андрея Раппопорта, еще одного зампреда правления РАО ЕЭС, в российской электроэнергетической элите принято, равно как и имя его коллеги Михаила Абызова, произносить с хорошо скрываемым уважением и ненавистью. До прихода в РАО Раппопорт успел поработать и в группе "Альфа", и в ЮКОСе, сотрудничал с такими олигархическими структурами, как Российский еврейский конгресс. В РАО он с момента прихода в компанию занимался непосредственным сбытом электроэнергии, то есть был "естественным оппонентом" всех структур, закупающих у РАО электроэнергию или конкурирующих с компанией на этом рынке. Сейчас в "ЕЭС России" Андрей Раппопорт занимается тем, что останется от компании после ее реформы: Федеральной сетевой компанией, межрегиональными сетевыми компаниями, экспортом и импортом электроэнергии, зарубежными активами. Это дает ему шанс сохранить свое место на рынке и после того, как РАО будет ликвидировано.
В отличие от других членов команды Анатолия Чубайса зампред правления компании Вячеслав Синюгин, пожалуй, самая недооцениваемая фигура в РАО ЕЭС. В компанию он пришел из регионального отдела ФКЦБ в 2000 году. Синюгин никогда не был особенно заметным публике на фоне внешне более ярких коллег. Тем не менее самые серьезные поручения, касающиеся реформ (например, убеждение Госдумы в необходимости принятия пакета законов по реформе электроэнергетики весной 2003 года), выполнял именно он. Сегодня Синюгин курирует самую конфликтную сферу — ОГК, созданные на базе гидрогенерации, и проекты строительства новых ГЭС, то есть, по сути, отвечает за противостояние с "Русским алюминием".
Валентин Завадников В должности зампреда правления РАО "ЕЭС России" Валентин Завадников должен был стать одним из ключевых менеджеров по реформе электроэнергетики. Хорошо известный в среде "молодых реформаторов" как руководитель СЭЗ "Находка" в 1992-1994 годах, пилотного проекта приватизации в России, он пришел в компанию почти одновременно с Анатолием Чубайсом. Завадников, собственно, и был одним из создателей первых версий концепции реформы. Но в 2001 году ему пришлось уйти в Совет федерации представителем Саратовской области. Что заставило его покинуть свой пост — разногласия с коллегами, попытки уголовного преследования со стороны властей Приморья или что-то еще, неизвестно до сих пор. Впрочем, сенатор Завадников остается одним из столпов реформы естественных монополий во властных структурах и после ухода из РАО.
Замглавы Минэнерго Виктор Кудрявый был не самым опасным оппонентом команды Чубайса в РАО "ЕЭС России", но, пожалуй, самым последовательным и непримиримым. Скорее всего, это связано с тем, что его взгляды на то, как должна проходить реформа РАО (заключающиеся в том, что компания должна остаться монополией, а рынок электроэнергии не должен быть либерализован), были максимально цельными. Именно за эту последовательность Кудрявому позволялось очень многое. Так, в марте 2002 года он смог на несколько месяцев заблокировать создание Федеральной сетевой компании и системного оператора, просто не выполнив директиву правительства по голосованию "за". Михаил Касьянов уволил Виктора Кудрявого лишь в августе 2003 года. Но и после увольнения он добивался в суде отставки Чубайса и прекращения реформы. Безуспешно.
В тройке главных критиков реформы РАО в правительственных структурах Кудрявый--Кутовой--Илларионов глава бывшей Федеральной энергетической комиссии Георгий Кутовой — самая противоречивая фигура. Виктор Кудрявый был просто сторонником социалистической модели, а советник президента Андрей Илларионов критиковал недостаточную либеральность программы реформы. Что именно не нравилось в происходящем Кутовому, так и осталось до конца неизвестным. Одного из трех "любимых врагов" РАО пытались отправить в отставку депутаты Госдумы от ОВР, считая, что его "античубайсовская деятельность" не оправдание для того, чтобы считать его своим союзником. Но на посту главы ФЭК он стал естественным ограничителем аппетитов РАО, всеми путями сдерживая рост тарифов на электроэнергию и требуя от структур РАО сокращения издержек через не могу. Со своего поста Кутовой ушел на пенсию после ликвидации самой комиссии. В его лице РАО лишилось оппонента, поддерживавшего "ЕЭС России" в боевой форме с 2001 по 2003 год.
Леонид Меламед, пришедший в РАО с поста исполнительного директора концерна "Росэнергоатом", до весны 2004 года занимал в РАО "ЕЭС России" должность номер два после Чубайса — первого зампреда правления, курирующего финансы компании. В том, что РАО "ЕЭС России" сумело стать одной из самых прибыльных компаний и очень быстро смогло ликвидировать наследство экс-главы РАО Анатолия Дьякова (а это прежде всего полная бартеризация и векселизация энергорасчетов), вклад Леонида Меламеда весьма высок. Первый зампред ушел из компании совершенно банально — объяснив, что миссия его в "ЕЭС России" завершена, а расти дальше некуда.
Формально экс-губернатор Приморья в электроэнергетику никогда и не приходил. Однако идеологическое влияние Наздратенко на энергетическую отрасль (и в особенности на практику взаимоотношений между энергетиками, местными властями и потребителями энергии) было огромно. То, что Приморский край — энергосистема, отличающаяся от остальных российских энергосистем, мало кого интересовало. Наздратенко был символом региональных властей, не желающих перемен в энергетике. Любой энергокризис в Приморье Наздратенко пытался превратить в пиар-акцию по пропаганде своего подхода к энергетике, совмещавшуюся с заработком на этом кризисе не только политических, но и денежных дивидендов (через поставку топлива в кризисный регион). В январе 2001 года сценарий не сработал, очередная кампания по критике Чубайса закончилась для Наздратенко отставкой. Заметим, это был и последний масштабный энергокризис в Приморье. |
