Профсоюзы, Центр социально-трудовых прав и ученые НИУ ВШЭ в ходе совместного исследования пришли к выводу, что законодательная база в России «не отвечает реалиям» и «не защищает жертв сексуальных домогательств на рабочих местах». Согласно представленным профсоюзами и учеными данным, о существовании проблемы гендерного насилия на работе свидетельствуют до 30% граждан. Эксперты считают эти цифры заниженными из-за невозможности сотрудников пожаловаться на работодателя.
Фото: Александр Петросян, Коммерсантъ / купить фото
Ответственный секретарь по гендерному равенству Конфедерации труда России (КТР) Ирина Горшкова заявила, что согласно данным конфедерации на 2018 год, от 20% до 30% граждан свидетельствуют о наличии проблемы домогательств на рабочих местах. При этом, по ее словам, точных репрезентативных тематических исследований за последние годы практически нет. Международная конфедерация профсоюзов (МКП/ITUC), куда входят оба национальных профцентра России — Федерация независимых профсоюзов России (ФНПР) и КТР, на данный момент выделяет шесть основных форм гендерного насилия в сфере труда: словесные оскорбления, унижения, травля (буллинг), запугивание, преследование (сталкинг) и онлайн-атаки. По данным КТР, насилие может исходить от коллег, работодателей, руководителей и клиентов, а наиболее высокими рисками являются неформальная занятость, случайные заработки, низкая оплата труда, отсутствие профсоюзов и низкая подотчетность управленцев, однако из-за отсутствия корректной законодательной базы и просветительской работы с населением, ни по одному из них нет точных исследований.
Это подтверждает и аналитик проектно-учебной лаборатории антикоррупционной политики НИУ ВШЭ Дмитрий Толкачев. По его словам, на данный момент исследования не могут быть точными: «слишком велика доля тех, кто не готов говорить, что подвергался домогательствам». По словам господина Толкачева, в России практически не работает защита заявителей: «Как можно пожаловаться на работодателя, если жалоба попадет к нему на стол? Естественно, проще замолчать и решить ее другим путем, например, уволиться». Однако, согласно данным опросов КТР за 2011 год, из 59% граждан, которые «хотя бы однажды сталкивались с проявлениями харассмента на работе», только 21% уволились.
Сотрудник московского центра гендерных исследований Зоя Хоткина также считает, что «российские правоохранительные органы крайне неохотно берутся за дела, связанные с сексуальными домогательствами». По ее словам, «поскольку в российском законодательстве сексуальные домогательства не выделены в отдельный состав преступления либо административного правонарушения, а являются комплексным понятием, еще никому не удалось выиграть судебное дело о понуждении к действиям сексуального характера (ст. 133 УК РФ.— “Ъ”), хотя попытки такие были предприняты неоднократно».
Согласно данным проектно-учебной лаборатории антикоррупционной политики НИУ ВШЭ за 2018 год, основанным на опросе 241 студента из 12 российских вузов, 4% студентов сталкивались с sextortion — случаями коррупции, «вовлекающими сексуальную эксплуатацию». Как и харассмент, «сексуальное вымогательство», по словам господина Толкачева, относится к «сексуальному и гендерному насилию». К «сексуальному вымогательству», по его словам, можно относить различные виды злоупотребления властью: «от государственных чиновников, выписывающих разрешения в обмен на услуги сексуального характера, до преподавателей и работодателей, обменивающих хорошие оценки и карьерные возможности в обмен на секс со студентами и работниками». По мнению специалистов лаборатории, современное российское законодательство мало адаптировано для разрешения проблемы — согласно докладу лаборатории о «сексуальных вымогательствах» как форме коррупции, в законодательстве должно быть указано определение понятий «харассмент» и «надругательство» (abuse). Последнее, по словам исследователей, на данный момент трактуется законом «только как надругательство над российским гербом/гимном (ст. 329 УК РФ) или над телами умерших (ст. 244 УК РФ)», однако на практике зачастую используется «вольно, например, в качестве синонима слова "изнасилование"». Кроме того, исследователи, согласно докладу, считают необходимым «наказывать работодателя за то, что он не отреагировал в юридической форме на жалобы подчиненного на незаконные действия сексуального характера».
В России тема харассмента стала активно обсуждаться в обществе и СМИ в марте, когда главу комитета Госдумы по международным делам Леонида Слуцкого обвинили в домогательствах три журналистки. Однако думская комиссия по этике не нашла «поведенческих нарушений» у господина Слуцкого.
Заявление редакции ИД «Коммерсантъ» о ситуации с депутатом Слуцким
Расшифровку аудиозаписи, на которой депутат предлагал одной из девушек стать его любовницей, члены комиссии во внимание не приняли, объяснив, что «не имеют никакой возможности ее оценить». Это решение вызвало недовольство ряда СМИ, сообщивших об отзыве работающих в Госдуме журналистов. На фоне скандала заместитель главы комитета Госдумы по делам семьи Оксана Пушкина заявила о намерении внести поправку в разработанный спикером Вячеславом Володиным законопроект о гендерном равенстве. Депутат заявила, что в Уголовном кодексе есть ст. 133 «Понуждение к действиям сексуального характера», однако, по ее словам, норма фактически не работает. «Чаще всего женщины в случаях сексуального домогательства молчат и в лучшем случае — увольняются с работы»,— отметила тогда госпожа Пушкина.