Наша экономика сильно страдает от того, что были, по сути, пропущены две фундаментальные научно-технические революции — в микроэлектронике и в биотехнологиях. Но в сфере образования сложилась иная ситуация.
Во-первых, и это действительно факт, в России постоянно появляются передовые, по-настоящему визионерские системы обучения. "Яснополянская" школа Льва Толстого вдохновляла создателей многих школ демократического обучения, от Саммерхилла А. Нилла до ашрама Махатмы Ганди и школ Джидду Кришнамурти. "Русский метод" подготовки инженеров Дмитрия Советкина в конце XIX века стал основой образовательного подхода Массачусетского технологического института, создаваемого Джоном Ронклем. "Коммунарское" движение 1920-х годов, включая эксперименты Станислава Шацкого и Антона Макаренко, вызвало восхищение лидера "прагматического образования" Джона Дьюи. В 1960-е годы Андрей Колмогоров создал одну из самых развитых систем обучения школьников математике, а в 1980-е годы последователи Генриха Альтшуллера впервые в мире начали массово учить детей системному и дивергентному мышлению. Есть в России свои Советкины и Макаренко и сейчас.
Во-вторых, мировое образование в настоящий момент находится в абсолютно уникальной точке — в точке растерянности. Происходит перелом эпох, один из признаков которого стремительное распространение цифровых форматов общения и обучения, например, на платформе YouTube. Другим признаком стало повсеместно — от Парижа и Нью-Йорка до Буэнос-Айреса, Кейптауна и Нью-Дели — распространяющееся понимание, что образовательные программы XIX-XX веков безнадежно устарели, что компетентный человек XXI века должен владеть совершенно другим набором навыков, чем предшествующие поколения