Ярославский суд в среду определит меру пресечения сотрудникам местной колонии, которых подозревают в пытках осужденного. Тем временем в СМИ появились подробности еще одной истории, связанной с серьезными нарушениями в местах лишения свободы: в Брянской области расследуют смерть заключенного в колонии общего режима и подозревают, что к этому причастен сотрудник учреждения. Политический обозреватель «Коммерсантъ FM» Дмитрий Дризе считает, что ситуация в тюрьмах отражает происходящее в российском обществе.
Фото: Юрий Мартьянов, Коммерсантъ
Федеральная служба исполнения наказаний никогда не считалась образцовым учреждением. В последний раз ФСИН пытались серьезно реформировать в 2009 году после смерти в СИЗО юриста Hermitage Capital Сергея Магнитского, вызвавшей шок в мире.
Президент Дмитрий Медведев провел в ведомстве масштабную чистку, было объявлено о начале преобразований, цель которых — гуманизировать систему, вместо лагерей и СИЗО создать тюрьмы европейского типа. Конечно, не того уровня, как сидит Андерс Брейвик в Норвегии, но все-таки некий средний стандарт, чтобы изоляция от общества действительно перевоспитывала, а не выращивала закоренелых преступников.
В итоге реформу посчитали провальной. В частности, потому что на новые тюрьмы потребовалось под 2 трлн рублей. Таких денег в бюджете не нашлось. Вскоре после этого глава ФСИН Александр Реймер, который должен был как раз проводить реформу, сам оказался в одном из подведомственных учреждений — был обвинен в краже 3 млрд бюджетных рублей, выделенных на закупку электронных браслетов. Это оборудование, кстати, считается одним из достижений вкупе с домашним арестом как меры пресечения для подозреваемых.
Со смерти Магнитского прошло без малого десять лет — и что мы видим? В петербургском СИЗО №4 умирает предприниматель Валерий Пшеничный — не исключено, что перед смертью его пытали. А до этого при странных обстоятельствах покончил жизнь самоубийством топ-менеджер «Роскосмоса» Владимир Евдокимов.
И вот новое серьезное ЧП — пытки заключенного в ярославской колонии №1. Судя по тому, что говорят бывшие сидельцы, правозащитники, да и порой сами сотрудники — это нормальное явление, подобное происходит повсеместно. Просто сейчас это вышло наружу.
Нетрудно спрогнозировать, что будет дальше: виновных непосредственных исполнителей накажут, в остальные колонии нагрянут с проверками, нарушения, конечно, где-то найдут, кого-то снимут.
А потом о происшествии в Ярославле попытаются забыть.
Вплоть до следующего крупного ЧП.
Но главное не в этом. А в том, что говорят сами ФСИНовцы — естественно, неофициально: контингент сидит такой, что по-другому он просто не понимает. Если не научить одного, то другие почувствуют слабость власти и начнется буза — беспредел. Иными словами, с помощью законных методов порядок не наведешь.
Всегда считалось, что тюрьма — это срез общества в самой его проблемной части.
Соответственно, чем уровень жизни в государстве выше — тем спокойнее в зонах, ниже уровень агрессии со стороны как контингента, так и конвоя. То есть проблему нужно решать в комплексе — улучшать качество жизни людей.
Конечно, когда в XXI веке применяются стандарты XX, а то и XIX века, когда по 20 человек в камере, рассчитанной на четверых — это не улучшает отношения начальства и заключенных, не способствует снижению уровня агрессии.
Наконец, насчет денег и реформ. У нас порой происходит так, что на новый мост деньги есть, а на ФСИН — нет. Понятно, что мост заметен — его можно записать в графу достижений.
А заключенные потерпят — они вроде как не люди.
В итоге получаем скандалы на всю страну и повод западным политикам сомневаться насчет того, каким ценностям следует современная Россия.