Политический и экономический кризис в Грузии привел к резкому падению рейтинга правящей коалиции и увеличению шансов партии экс-президента Грузии Михаила Саакашвили выиграть выборы в следующем году. Спецкорреспондент ИД "Коммерсантъ" Ольга Алленова выясняла, почему в Грузии пытаются закрыть оппозиционный телеканал и чего ждут в Тбилиси от Европы.
Фото: AP / George Abdaladze
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Коротаев / купить фото
Выборы, изменившие политическую карту Грузии, прошли три года назад, но изменения на первый взгляд незаметны. Тбилисские таксисты все так же ругают власть, которая "всех обманула" и не выполнила, что обещала, в столице собираются небольшие митинги оппозиции, телевидение и правда является четвертой властью, а грузинские граждане по-прежнему весьма политизированы и ежедневно обсуждают в маршрутных такси и на рынках внутреннюю и внешнюю политику страны.
Бывшие чиновники стали политической оппозицией или ушли в неправительственный сектор, бывшие оппозиционеры стали чиновниками. В стране сразу несколько центров влияния — всем известно, что президент и премьер не ладят друг с другом, а парламент считается, пожалуй, только с мнением неформального лидера коалиции "Грузинская мечта" олигарха Бидзины Иванишвили. У самого же Иванишвили есть претензии и к президенту, и к премьеру, и к депутатам. На грузинском телевидении обсуждают, почему Иванишвили велел уволить родственников премьера ("коррупция"), для чего создает конкуренцию между премьером и президентом в международных визитах ("не доверяет") и почему олигарх сказал, что в новом парламенте хотел бы видеть других депутатов — более образованных и знающих иностранные языки. Обозреватели на оппозиционном телеканале "Рустави-2" саркастически замечают, что думать о качестве депутатского корпуса надо было три года назад, когда Иванишвили привел своих сторонников управлять страной. Сейчас, когда оппозиция ведет активную работу на политических площадках Европы и Америки, властям не хватает коммуникационных линий для разъяснения своей политики на Западе.
Собственно, власти не особенно разъясняют ее и внутри страны. Закрыты почти все политические ток-шоу на трех общенациональных грузинских телеканалах. Информационные выпуски скупы на эмоции, в то время как грузинский избиратель привык к горячим новостям и их эмоциональному обсуждению. Лидер парламентского большинства Звиад Квачантирадзе объясняет мне, что власть хотела успокоить общество и снизить агрессию: "Если бы мы хотели вести агрессивную политику, то Бидзина Иванишвили, который был владельцем девятого канала, не закрыл бы его перед выборами. И по сей день мы могли бы полностью контролировать этот телеканал и запускать там нужную нам информацию. Но мы по этому пути не пошли".
Другими словами, власти решили сузить информационное пространство, сделать его более нейтральным. Вероятно, это было ошибкой, грузинский телезритель ушел на оппозиционный канал "Рустави-2", потому что насыщенная, яркая информационная жизнь осталась только там. Возглавляет "Рустави-2" активный оппозиционер и соратник экс-президента Михаила Саакашвили, бывший генпрокурор Грузии Ника Гварамия. У информационного выпуска "Курьер" на "Рустави-2" огромная аудитория — это одна из самых популярных программ в стране.
В последние месяцы журналисты телеканала активно выезжают в регионы и опрашивают местное население: довольны ли те властью. Жители в регионах часто недовольны: из-за экономического кризиса сильно подешевела национальная валюта, выросли цены, а обещанное властями благополучие не наступило. Эмоциональные высказывания грузинских граждан на "Рустави-2" создают впечатление, что недовольство властями в стране — критическое.
К такому выводу пришли и социологи. В октябре компания NDI (Национальный демократический институт США) опубликовала ошеломляющие результаты опросов, которые проводились в Грузии в августе-сентябре. По данным опросов, правящую коалицию несомненно поддерживает только 11% избирателей, а "Единое национальное движение" Михаила Саакашвили — 13%. Это такое соотношение, о котором три года назад "националы" и мечтать не могли. Другое дело, что еще 35% избирателей не определились с выбором, и это вовсе не означает, что они пойдут голосовать за представителей прежней власти.
За три последних года из-за пророссийской риторики властей число тех, кто хочет сближения с Россией, действительно возросло
Руководитель неправительственной организации "Ассоциация реформ Грузии" (GRASS) Елена Хоштария говорит, что за год до выборов такой расклад опасен тем, что избиратель может отдать свой голос "маргинальным партиям". Хоштария — бывший замминистра по вопросам евроинтеграции, она считает маргинальными все маленькие партии, которые не хотят европейской интеграции Грузии. "Есть партия Бурджанадзе ("Демократическое движение "Единая Грузия"", возглавляемая экс-спикером парламента Нино Бурджанадзе.— "Власть"), которая открыто агитирует за русский мир,— объясняет она.— Есть партия националистического толка Инашвили ("Альянс патриотов Грузии", возглавляемая журналистом Ирмой Инашвили.— "Власть") — она считает себя прогрузинской, но если агитирует против Запада, значит, скорее всего, находится под влиянием России. Есть еще политики, которые ездят в Москву, пытаясь получить поддержку, например Джонди Багатурия. У него нет партии, но он ищет свою нишу. У каждой из этих партий и организаций поддержка около 5%. Но раньше они были политическими трупами, а теперь у них даже есть шанс войти в парламент. И все это потому, что правительство не ведет с ними никакой политической дискуссии, весь критический ресурс нынешней власти направлен только на "Единое национальное движение". Что это значит — понятно. У нас число граждан, желающих европейской интеграции Грузии, судя по опросам, заметно снизилось".
Сегодня, по данным NDI, большинство населения Грузии поддерживает интеграцию страны в Евросоюз (61% опрошенных), однако в апреле этого года видеть Грузию в Евросоюзе хотели 77% граждан, а год назад — 85%. В то же время 31% опрошенных поддерживает присоединение Грузии к Евразийскому союзу, а 30% высказываются за отказ от прозападного курса и урегулирование отношений с Россией. Оппозиция убеждена, что политика властей способствует росту пророссийских настроений.
— В обществе, помимо людей с четкой идеологией и убеждениями, всегда есть большая группа людей, которая прислушивается к риторике властей,— говорит один из лидеров "Единого национального движения" Зураб Чиаберашвили.— За три последних года из-за пророссийской риторики властей число тех, кто хочет сближения с Россией, действительно возросло. Также выросло число разных неправительственных организаций, которые финансируются из России и пропагандируют пророссийскую политику. Все это дало свои результаты.
Во время моих интервью с представителями правящей коалиции никакой пророссийской риторики я не услышала: и лидер парламентского большинства Звиад Квачантирадзе, и министр по вопросам евроинтеграции Давид Бакрадзе, и заместитель главы Совбеза Ивлиан Хаиндрава говорили о том, что Грузия идет в Евросоюз и НАТО, а поддержку Россией Абхазии и Южной Осетии называли оккупацией. Однако мнение о том, что правительство Грузии на самом деле пророссийское, высказывают не только представители оппозиции, но и экспертное сообщество. Возможно, такое впечатление вызвано смягчением риторики властей в отношении России — особенно если учесть, что риторика прежнего правительства Михаила Саакашвили была весьма агрессивной.
Но есть и другие причины, которые заставляют моих собеседников высказывать такие соображения.
Одной из таких причин стала встреча 26 сентября в Брюсселе министра энергетики Грузии Кахи Каладзе и председателя правления "Газпрома" Алексея Миллера. Это была первая встреча такого уровня с 2006 года. "В Грузии об этой встрече ничего не знали,— говорит Елена Хоштария.— Похоже, наши власти хотели сохранить ее втайне, но не вышло: 9 октября мы узнали об этом из заявлений самого "Газпрома". В Грузии эта новость вызвала скандал — мы знаем, что "Газпром" давно хотел купить наши газораспределительные сети, но Саакашвили не соглашался". По мнению Хоштарии, "Газпром" хотел бы заключить с Грузией новый договор о поставках газа, потому что такой договор стал бы "средством политического давления".
Сегодня Грузия практически не покупает российский газ. "В 2006 году мы стали вести активные переговоры с НАТО, произошел взрыв на газопроводе в Северной Осетии, и Грузия зимой осталась без газа,— объясняет эксперт.— Нам понадобилось несколько лет, чтобы стать независимыми от России. Нам пошел навстречу Азербайджан, который продает Грузии газ по льготной цене. И сейчас эти тайные переговоры вызывают много вопросов. Мы не хотим новой зависимости".
После того как "газовый скандал" стали горячо обсуждать на грузинском телевидении, а оппозиция провела у здания правительства митинг с требованием прекратить переговоры с "Газпромом", премьер Грузии съездил в Баку и заявил, что ни о каких новых договорах с "Газпромом" речи нет, а на встрече Каладзе и Миллера обсуждалась возможность увеличения транзита российского газа в Армению. Однако грузинские экономисты утверждают, что увеличение объемов транзита российского газа в Армению не требует каких-то особых встреч и соглашений. "Это технический вопрос, и он зависит от способности Армении освоить дополнительные объемы газа,— говорит бывший президент Нацбанка Грузии, председатель НПО "Центр экономического развития Грузии" Роман Гоциридзе.— Чем больше транзита на нашей территории, тем лучше. Но для этого не нужны секретные переговоры".
В последние годы Грузия получает бесплатно 10% российского газа, поставляемого из России в Армению, в качестве платы за транзит. Это примерно 206 млн кубометров. Еще 690 млн кубометров — проценты за транзит азербайджанского газа (половина — бесплатно, половина — по $55 за кубометр). 61 млн кубометров поступает из России на завод "Азот", владельцами которого являются россияне. Остальной газ Тбилиси покупает у азербайджанской госкомпании SOCAR по $140 за кубометр. Всего страна потребляет 2,2 млрд кубометров газа.
"У нас сейчас нет никакой необходимости в дополнительных поставках газа из России,— поясняет Гоциридзе.— Сейчас по нашей территории по газопроводу Баку--Тбилиси--Эрзурум проходит 7 млрд кубометров газа, 2 млрд оттуда получает Грузия. Идет большими темпами строительство второй линии газопровода Шах-Дениз-2. Газотранспортный сектор будет расширяться, и в 2018 году через Грузию дополнительно будет проходить еще 6 млрд кубометров газа. А в 2019-м пройдет дополнительно еще 10 млрд кубометров из Азербайджана, и часть этого газа через газопровод TANAP поступит в Грецию, Болгарию и Европу. То есть в 2019 году через Грузию будет проходить 23 млрд кубометров газа. 5% от этого объема мы будем получать бесплатно — как плату за транзит. И только эти 5% обеспечат половину нашей потребности в газе. Еще некоторый объем газа мы будем покупать по льготным ценам — по $55. А остальное — уже по рыночным ценам. И усредненная цена такого газа получается для нас в два раза ниже, чем даже та привилегированная цена, которую платит Армения России. И зачем нам российский газ?"
Все политические и энергетические скандалы в Грузии меркнут рядом с экономическими показателями. Кризис затронул практически все сферы жизни грузинского общества. В течение года национальная валюта упала по отношению к доллару на 35%. Роман Гоциридзе считает, что причин несколько: кризис в России, на Украине и в Греции, девальвация национальных валют основных торговых партнеров Грузии, резкое снижение объемов денежных переводов из других стран (многие грузинские граждане живут благодаря переводам родственников из-за рубежа). "После девальвации гривны и рубля почти на 100% покупательская способность в России и Украине снизилась, спрос на грузинскую продукцию упал, экспорт в эти страны сократился",— эксперт считает, что в тяжелых последствиях для грузинской экономики виновата грузинская власть, переоценившая стабильность российского рынка и не искавшая новые рынки сбыта.
"После снятия так называемого эмбарго грузинские власти стали стимулировать реализацию сельскохозяйственной продукции в России, в том числе осуществляли вливания в виноградарство и винодельческое производство,— говорит Гоциридзе.— Это способствовало росту производства алкогольных напитков, и Грузия стала одним из лидеров на российском рынке. В течение года Грузия фактически вернула потерянный рынок и вышла на четвертое место по поставкам вин на этот рынок. Это было в 2014 году. Но уже в 2015-м экспорт в Россию упал на 50% — и не только алкогольных напитков, но и минеральной воды. Из-за девальвации и кризиса в России сократился рынок и упал покупательский спрос. Так что, я считаю, что наша власть совершила большую ошибку, когда сделала основную ставку на российский рынок. Здесь важна была диверсификация рынков сбыта".
У нас сейчас нет никакой необходимости в дополнительных поставках газа из России
Больше других пострадали крестьяне, основным заработком которых было виноделие. Этой осенью в Кахетии даже произошел "виноградный бунт" — крестьяне вышли на улицу, протестуя против снижения закупочных цен на виноград.
Лидер парламентского большинства Звиад Квачантирадзе объясняет, что в снижении закупочных цен на виноград не виновато правительство. Оно заложило в бюджет определенную сумму на эти цели, но из-за укрепления доллара и обвала национальной валюты крестьяне получили меньше, чем планировалось.
Роман Гоциридзе, в свою очередь, утверждает, что субсидирование крестьянских хозяйств, а потом покупка у крестьян винограда — вообще большая ошибка: вот закрылся российский рынок, и девать вино некуда, государственные деньги потрачены впустую. "Сейчас в Грузии огромные залежи винной продукции,— говорит он.— Частные фирмы не нуждаются в новых запасах винограда, так как у них есть вино в запасе. Так что виноград вынуждено закупать государство. Государство нанимает частные компании, винодельческие заводы, дает им заказ, они закупают виноград. Вино государство не делает, потому что оно было бы некачественным, упал бы имидж. Поэтому его перерабатывают на спирт. Получается двойное субсидирование: первое, когда крестьянам дают деньги для поддержки отрасли, а второе — когда государство покупает у крестьян вино и перерабатывает на спирт, который будет годами стоять в цистернах".
В "Грузинской мечте" с критикой либеральных экономистов не согласны. "Мы являемся правительством центристского толка с некоторым левацким наклоном, у нас с правыми серьезные разногласия,— говорит Квачантирадзе.— Мы считаем, что должны были исправить ситуацию в стране, где огромная часть населения страдала, где было заброшено полностью сельское хозяйство, здравоохранение, а социальные услуги населению были доведены до минимума. И поэтому мы пошли по пути социального государства. И сделали огромные изменения в этом направлении. Практически ни у одного гражданина Грузии нет сегодня проблемы с медицинским обслуживанием. У нас всеобщее медицинское страхование теперь. Любой гражданин, предъявляющий грузинский паспорт, получает медицинские услуги. Огромные деньги мы вложили в сельское хозяйство. Села Грузии вздохнули после этой беспрецедентной помощи, которую правительство оказывает им в течение трех лет уже. Сегодня в грузинское сельское хозяйство инвестируется каждый год около 1 млрд лари".
По словам Гоциридзе, рост грузинской экономики в этом году не превысит 2,5%, хотя еще год назад это было 4,8%, а четыре-пять лет назад экономика росла на 6-8% в год. Девальвация лари вызвала сокращение производства в малом и среднем бизнесе, что привело к росту безработицы. По данным NDI, безработными себя считают 60% опрошенных граждан. Выросли долги перед банками: в Грузии 50% заемщиков имеют кредиты в долларах (см. интервью президента Нацбанка Грузии Георгия Кадагидзе на стр. 38). Экспорт из Грузии сократился больше чем на 20%, и в течение года экономика недополучила $1 млрд. На миллиард долларов сократился и импорт.
"Фундаментальная проблема нашей экономической жизни заключается в том, что за три года кардинально изменилась экономическая политика властей,— говорит Роман Гоциридзе.— Если в прошлом ключевыми для экономической политики были либерализация, децентрализация, тотальная приватизация и максимальное уменьшение роли государства в экономической жизни, то новая экономическая политика сегодняшних властей — возврат к регулированию, чрезмерная социальная ориентация, в том числе бюджета, и стимулирование экономики через государственные вливания — субсидирование разных отраслей. Любимым словом правительственных чиновников стало "поощрение", они на это тратят огромные бюджетные деньги — поощряют малый бизнес, предприятия, медицину, сельское хозяйство. Такая поощренческая философия — это возврат роли государства в экономику, что радикально отличается от взгляда прежних властей. Раньше Грузия была примером успешных либеральных реформ, а сейчас она постепенно становится похожа на обычную постсоветскую страну. Теперь в бюджете уже не хватает денег даже на социальные нужды. И даже после обесценивания денег на 35% пенсия не выросла ни на копейку".
Ежедневная острая критика в адрес властей на телеканале "Рустави-2", рост недовольных граждан, зафиксированный опросами NDI, и приближение парламентских выборов, которые пройдут в Грузии осенью 2016 года,— все это вынуждает власти принимать срочные меры для повышения своего рейтинга. Однако бюджет не позволяет повысить даже пенсии, не говоря уже о дополнительных стимулах. "Власть не выполнила своих обещаний,— считает оппозиционер Зураб Чиаберашвили.— Они, например, обещали людям снизить вдвое тарифы на электроэнергию. Но это невозможно, это было обманом. Сейчас люди это понимают".
Любые действия власти сегодня нуждаются в пиаре — это признают даже члены правящей коалиции. Но вместо того, чтобы начать информационную кампанию на одном из общенациональных телеканалов, власти заняли двусмысленную позицию в скандале вокруг телеканала "Рустави-2". В августе бизнесмен Кибар Халваши подал иск в Тбилисский городской суд, требуя вернуть ему "Рустави-2". Бизнесмен владел телекомпанией в 2004-2006 годах, когда поддерживал власть Михаила Саакашвили и был другом тогдашнего министра обороны Ираклия Окруашвили. В 2006-м он продал телеканал, а сейчас утверждает, что Саакашвили вынудил его продать "Рустави-2" за гроши. Новая же власть обещала ему "восстановить справедливость". Правительство заявляет, что не вмешивается в "частный спор", оппозиция же убеждена, что за попыткой отобрать у нее телеканал стоит желание зачистить информационное пространство перед выборами.
Этот судебный процесс стал самым громким событием октября — на улицы Тбилиси и других городов Грузии даже вышли люди, поддерживающие телекомпанию и свободу слова. С довольно резкими предупредительными заявлениями выступили представители НАТО и Евросоюза, смысл которых сводился к тому, что нарушение принципов демократии может помешать европейской интеграции Грузии. После вмешательства западных чиновников судебный процесс перешел в вялотекущую фазу, а неформальный лидер правящей коалиции Бидзина Иванишвили заявил, что "нельзя закрывать "Рустави-2" лишь потому, что канал кому-то не нравится".
Попытка властей нейтрализовать оппозиционный телеканал перед выборами может нанести Грузии непоправимый ущерб, считает оппозиционер Зураб Чиаберашвили. Мы сидим рядом с офисом "Рустави-2", перед которым сторонники оппозиции разбили палатки. Оппозиционер утверждает, что власти Грузии выбрали авторитарный путь — вскоре после выборов стали арестовывать лидеров оппозиции, а теперь и телеканал пытаются закрыть, в регионах нападают на офисы партии "Единое национальное движение", применяют физическое насилие к членам партии.
"Свое первое селфи я сделал в мае 2014 года, после того как на меня напали в кафе и разбили мне лицо,— рассказывает он.— Я сидел после лекции в кафе с коллегой-профессором, и на нас напали. Нападавшие потом в суде сказали: "Ничего личного, просто эти люди — представители "Нацдвижения"". Их не посадили в тюрьму, их отпустили после судебного соглашения и выплаты двух тысяч лари".
Свое поражение на выборах бывшая партия власти объясняет сразу несколькими факторами: популистскими обещаниями лидеров "Грузинской мечты", тяжелыми отношениями с Россией, в которых винили "Национальное движение", и ошибками самого "Национального движения", в частности превышением полномочий. "Мы достигли успеха в борьбе с организованной преступностью, с ворами в законе,— говорит Чиаберашвили.— Но субъективным фактором было то, что некоторые представители властей и чиновники, действительно, превысили свои полномочия. Я имею в виду те кадры насилия в тюрьме, которые показали перед выборами и которые и сейчас нынешние власти используют как политическое оружие против нас". Видеозапись сцен сексуального насилия над заключенными три года назад вывела на улицы Грузии сотни тысяч людей и резко изменила электоральные предпочтения граждан. После победы на выборах "Грузинская мечта" обещала, что все видеозаписи будут уничтожены. Однако недавно в украинском сегменте интернета появилась новая видеозапись — это произошло одновременно с публикацией рейтингов NDI. Чиаберашвили считает, что запись появилась для того, чтобы нейтрализовать новость о резком снижении рейтинга правящей коалиции.
"Мы свои ошибки признали, мы о них сожалеем, мы заплатили за них высокую цену, мы проиграли выборы,— признает оппозиционер.— Но если говорить о том, надо ли кого-то судить за эти ошибки, тогда в первую очередь надо судить тех, кто совершал конкретное насилие в тюрьмах. Но эти люди не осуждены, не наказаны. Например, тот самый офицер полиции Бедукадзе, который распространил кадры пыток и сам участвовал в пытках, не наказан — с ним оформили досудебное соглашение. Но по грузинскому законодательству и международным нормам для такого преступления, как пытки в тюрьме, не предусмотрено подобных соглашений".
По мнению оппозиционного политика, власти использовали политику двойных стандартов: не стали судить виновников пыток, которые "слили" им видеозаписи, но устроили судебные процессы над лидерами оппозиции по обвинениям, которые не смогли доказать. Речь идет о бывшем министре обороны Бачо Ахалая, бывшем главе МВД Вано Мерабишвили и бывшем мэре Тбилиси Гиги Угулаве, осужденных на реальные тюремные сроки.
"Бачо Ахалая предъявляли обвинения, но ничего не смогли доказать,— говорит Чиаберашвили.— Единственное показание дал против него вор в законе. И Ахалая сидит в тюрьме из-за показания одного человека. По международным стандартам должна быть совокупность улик, так что это незаконное наказание, а дело — политическое. То же самое с остальными делами. Я тоже прошел через следствие и уголовное преследование. Меня не посадили в тюрьму, но меня судили. Меня обвиняли в хищении госимущества и растрате государственных средств за те семь месяцев, что я был министром здравоохранения. А судили меня вместе с Вано Мерабишвили. Против него было показание одного человека, его и посадили из-за показаний этого человека. Против меня вообще ничего не было. Я был в этом деле по одной причине — заместитель генпрокурора сказал мне: "Мы против тебя ничего не имеем, но ты должен дать показания против Мерабишвили, и ты будешь на свободе". Я не дал таких показаний, им пришлось переквалифицировать дело, и меня обвинили в служебной халатности. Меня осудили, но не посадили в тюрьму, я выплатил 50 тыс. лари. Думаю, что если бы этот суд шел сейчас, меня бы уже не выпустили".
Оппозиция обвиняет грузинскую власть в том, что из-за политических арестов и давления на свободу слова Грузии не дадут новую программу для продолжения интеграции в НАТО, а главное — не будет либерализации визового режима с Европой, которой в Тбилиси очень ждут.
При Саакашвили всеобщее чувство страха было, и 7 ноября люди не случайно выходили под лозунгом "Не боюсь". А сейчас в автобусе или на телевидении каждый говорит что хочет
Представители власти, в свою очередь, говорят, что либерализация визового режима должна произойти уже в следующем году, поскольку Грузия выполнила все задания Евросоюза на этом пути (см. интервью министра по делам европейской и евроатлантической интеграции Давида Бакрадзе на стр. 39). На самом деле визовая либерализация — это сейчас едва ли не единственный шанс спасти падающий рейтинг грузинской власти, и это понимают не только в Грузии, но и в Европе.
Старейшая в Грузии прозападная Республиканская партия имеет прочные связи с партиями либерального толка Америки и Европы, она стояла у истоков "революции роз" и поддерживала Михаила Саакашвили в первый год его власти. Потом республиканцы ушли в оппозицию и находились в ней до выборов 2012 года. Ее лидеры выходили на митинги, защищая телеканал "Имеди", который власть отбирала у ставшего оппозиционным олигарха Бадри Патаркацишвили. 7 ноября 2007 года, во время разгона оппозиционного митинга, досталось и членам партии. Об этом здесь всегда вспоминают, так что на мой вопрос о давлении нынешних властей на оппозиционное телевидение "Рустави-2" один из лидеров партии Ивлиан Хаиндрава отвечает, что "заваруха вокруг оппозиционного телеканала" ему не нравится, потому что свобода слова является безусловным приоритетом — но раньше было хуже.
"Мы начинали с Саакашвили вместе, делали революцию, но мы ушли в оппозицию именно из-за того, что он перестал уважать права и свободы человека. И мы правильно сделали, хотя общество и отреагировало на это с опозданием. К концу его правления преследования по политическим мотивам приняли уже системный характер. Саакашвили, правда, не лидеров партий сажал, а тех, кто назывался партактивом, подрывая тем самым дееспособность оппонентов. Про 7 ноября и разбитые головы я не буду вам рассказывать, помните. Они создавали карманные партии, они прослушивали политиков, у нас тогда вернулось выражение "это не телефонный разговор". Сейчас этого нет, понимаете? Вообще исчез страх! А при Саакашвили всеобщее чувство страха было, и 7 ноября люди не случайно выходили под лозунгом "Не боюсь". Им надо было видеть друг друга, потому что вместе не так страшно, как поодиночке. А сейчас в автобусе или на телевидении каждый говорит что хочет. Теперь свободы неизмеримо больше",— вспоминает он.
Почти все руководство Республиканской партии теперь занимает должности в исполнительной или законодательной власти. Ивлиан Хаиндрава стал заместителем секретаря Совбеза, еще один лидер партии, Давид Усупашвили, является спикером парламента. Три члена партии стали министрами, еще около десяти человек — депутатами парламента.
Я спрашиваю, почему рейтинг властей падает, а количество недовольных увеличивается.
Хаиндрава отвечает, что рейтинг падает, потому что власть не оправдывает ожиданий: "В первую очередь не оправдывает ожиданий в плане роста благополучия. От Иванишвили, который из простого деревенского парня сделался миллиардером, наивно ожидали, что он всех своих соотечественников сделает богатыми, чего, естественно, не произошло. Но даже свои несомненные достижения нынешняя власть не научилась продавать должным образом". По словам моего собеседника, власть не может мобилизовать свой электорат, тогда как представители прежней власти, в частности Михаил Саакашвили, были "гениями пиара".
— Провластного телеканала в Грузии сейчас вообще нет,— утверждает мой собеседник.— Есть четыре общенациональных канала, ни один из них не контролируется правящей коалицией. И именно по этой причине власть сейчас не может мобилизовать электорат — нет рычагов.
— Кто вам мешает создать такой рычаг? — спрашиваю я, забыв на секунду, что сижу в офисе партии, которая позиционирует себя как либеральная и прозападная.
Хаиндрава терпеливо объясняет: "Понимаете, власть, если очень захочет, может обзавестись таким каналом. До британской, скажем, модели демократии мы еще не доросли. Но дело в том, что для нас важно именно то, что у нас нет такого рычага. Изменения к лучшему после 2012 года произошли в первую очередь как раз в этой сфере: СМИ, права и свободы человека, политический плюрализм. У нас в парламенте сидит оппозиционная партия, которая блокирует конституционные реформы. Мы даже не можем вернуть парламент в Тбилиси. Мы ездим на заседания в Кутаиси, потому что так захотел когда-то Саакашвили и закрепил это в конституции. Не только депутаты, весь стафф ездит, всем надо снимать жилье, командировочные расходы. Это большая нагрузка на бюджет, но мы не можем преодолеть конституционный барьер, чтобы изменить эту ситуацию. У нас сейчас политический плюрализм — дальше некуда. Кто-то может вспомнить что-то похожее при прежней власти? В парламенте сидели карманные псевдооппозиционные партии. Никакой реальной политической жизни не было. Все решения принимал президент, парламент в автоматическом режиме соглашался, исполнительная и судебная власти были под президентом. Сейчас у нас не один центр власти, а сразу несколько. А вспомните, сколько в стране было заключенных. Сейчас их на порядок меньше. Посмотрите отчеты международных организаций о положении людей в местах лишения свободы — никаких пыток. А что было еще пять лет назад, помните? Кадры с пытками людей видели? Ничего подобного сейчас нет".
После того как один из членов правящей коалиции, лидер партии "Наша Грузия — свободные демократы" Ираклий Аласания ушел в оппозицию, решив, что нынешняя власть повторяет ошибки прошлой, республиканцы остались единственной прозападной партией с именем во власти. К их мнению прислушиваются, у них есть связи на Западе, они однозначно выступают за европейскую интеграцию страны. Но даже в этой партии теперь говорят о том, что европейские чиновники, регулярно инспектирующие Грузию, не оценили в должной степени происходящих в ней перемен. 1 октября ПАСЕ приняла резолюцию, резко раскритиковавшую Грузию за использование предварительного заключения в политических целях. Еврочиновники привели в пример судебный процесс над бывшим мэром Тбилиси, одним из лидеров оппозиции Гиги Угулавой, который провел в предварительном заключении 15 месяцев, был выпущен на один день по решению Конституционного суда и на следующий день снова арестован по новому обвинению. Эта резолюция сильно ударила по правящей коалиции. Хаиндрава говорит, что содержание Угулавы в предварительном заключении превысило все допустимые законом сроки, и не понимает, зачем нужно было арестовывать его на следующий день. Однако, по его мнению, уголовные дела против лидеров "Нацдвижения" обоснованны — но из-за плохой работы прокуратуры многие обвинения доказать не удалось. "Наша прокуратура развращена при Саакашвили. Тогда прокурору не надо было ничего доказывать — партия спускала сверху решение, суд штамповал приговоры, а прокурор был вершителем судеб. И вот теперь эти деквалифицированные прокуроры ничего не могут доказать, а судьи принимают решения на основании материалов дела, а не по указке сверху. Поэтому дела разваливаются. Но неужели же оппозиция скажет, что Мерабишвили и Ахалая ни в чем не виноваты? Они ведь признают сейчас, что у них были ошибки, что в период их правления должностные злоупотребления и преступления носили системный характер? Значит, были и конкретные виновные, правда?" — считает Хаиндрава.
К концу беседы я задаю вопрос, который обсуждают теперь на многих публичных грузинских площадках: ждут ли Грузию в Европе при таких критических европейских резолюциях, откроют ли границы? Хаиндрава отвечает, что если будут искать предлог, чтобы затормозить движение Грузии в евроструктуры, то такой повод найдется. "Саакашвили злоупотреблял властью и жестоко подавлял несогласных,— говорит он,— но ничего похожего на эту резолюцию в его период европейцы не принимали. Единственная крайне резкая резолюция была принята в ноябре 2007 Европарламентом — после разгона демонстраций в Тбилиси. Но и эту резолюцию тогда "благополучно" забыли. А сейчас что получается? Партия Саакашвили мощно представлена в парламенте. Они ездят по всему миру, во всех делегациях имеют квоту. У них сохранились старые связи. И это, конечно, отражается на таких резолюциях".
По мнению моего собеседника, нынешним властям Грузии достается от западных партнеров больше, чем они этого заслуживают: "Если бы нас критиковали за то, что мы недостаточно быстро реализуем возможности, связанные с соглашением об ассоциации с ЕС, я бы принял эту критику с благодарностью, потому что любую власть надо подстегивать. Но нас часто критикуют за то, за что того же Саакашвили не критиковали. А ведь ему выдали слишком много авансов, слишком долго он имел поддержку в режиме карт-бланш. И в итоге он потерял чувство меры. Ведь сколько несправедливых решений он принял. Ведь задыхались от этого чувства несправедливости".