Шесть некоммерческих организаций нарушили закон об иностранных агентах. Об этом сообщает газета «Известия» со ссылкой на свои источники. По данным издания, в Минюсте обнаружили, что несколько российских НКО, включенных в список так называемых иностранных агентов, распространяют в интернете материалы без соответствующей пометки. Среди них «Transparency International-Россия», «Мемориал», «Общественная комиссия по сохранению наследия академика Сахарова», организация «Гражданское содействие» и движение «За права человека». Организациям грозит штраф до 500 тыс. руб. Глава движения «За права человека» Лев Пономарев ответил на вопросы ведущей «Коммерсантъ FM» Светланы Токаревой.
Фото: Геннадий Гуляев, Коммерсантъ / купить фото
— Что вам известно по этому поводу?
— Да, вы все правильно назвали, мы сейчас находимся в судебных спорах с Минюстом в связи с этими требованиями, в понедельник я иду в Роскомнадзор, чтобы с ними какие-то отношения выстроить, что им отвечать.
Поэтому данный разговор не закончен, мы не считаем себя иностранными агентами, и я могу твердо вам сказать, что мы не будем писать на своих материалах, что мы являемся иностранными агентами. Мы считаем, что закон антиконституционный, и пока мы намерены ему сопротивляться, тем более, что судебный спор еще не закончен.
— То есть вас накажут не за упоминание о статусе, а вы не планируете в дальнейшем этот статус упоминать?
— Да. Мы пока не планируем, но, более того, судебные споры пока не закончены. Но в фашистской Германии тоже были некоторые законы, и некоторые немцы их не выполняли, и сейчас Германия гордится этими людьми. Я хотел бы, чтобы гордились движением «За права человека», что мы не подчиняемся антиконституционным законам.
— А как вы планируете бороться?
— Во-первых, юридически мы сейчас оспариваем, мы подали в Минюст в судебном порядке жалобу о том, что незаконно нас признали иностранным агентом, мы проиграли обе эти инстанции и намерены обращаться сейчас в конституционную инстанцию. И надеемся, что нас поддержат и государственные правозащитные институты, в том числе и уполномоченный по правам человека. Мы видим, что президент регулярно говорит какие-то невнятные слова о том, что закон надо изменить, поэтому, может быть, вдруг у них проснется что-то похожее на рациональное отношение к действительности, и они не будут уничтожать правозащитные организации в стране. Однако, скорее всего, все правозащитное движение будет уничтожено.
— Лев Александрович, вы говорите, что мы готовы бороться, под этим «мы» кто подразумевается — непосредственно ваша организация или единым фронтом?
— Я думаю, что мои коллеги примерно такой же точки зрения придерживаются, вроде мы не координируем свои высказывания с ними, но позиции у них очень близки.
— Но в целом вы связывались с кем-то из своих коллег?
— Сейчас отпуска, я сейчас сам в отпуске, но вопросы у нас регулярно какие-то обсуждаются. Вообще ситуация в разных организациях немного разная, и поэтому наши судебные обращения тоже носят разные характеры, тексты, как говорится, разные. Но общая позиция, что мы никогда добровольно не признаем себя иностранными агентами, и мы не будем помогать власти очернять нашу деятельность. У нас это общая позиция.
— Как сейчас этот статус НКО сказывается на работе вашей организации?
— Мы все меньше и меньше обслуживаем граждан, а это все-таки наша основная задача, и все больше и больше занимаемся своей защитой.
Это, конечно, мешает работать, и, кроме того, мы вынуждены сокращать свой штат, потому что иностранное финансирование от нас уходит, а российское на сегодня очень скудное, и оно направлено только из одного источника — это так называемые президентские гранты, и они количество этих денег все время уменьшают. Более того, региональные правозащитные организации сейчас уже просто исключены из списка получающих эти президентские гранты.
Хотя есть такой оператор «Гражданское достоинство», он был создан для того, чтобы по решению президента давать гранты именно правозащитным организациям. Но они сейчас все меньше и меньше получают эти средства и закрываются, сейчас в регионах правозащитные организации закрываются. Мы пока существуем, но судьба у нас тоже под вопросом.
— Помимо ваших коллег, других организаций, кто-то еще оказывает вам поддержку в этой борьбе?
— Я не знаю, надеюсь, журналисты нам оказывают поддержку.
— Стараемся, по крайней мере.