Черный и белый, эти вечные модные соперники (одна из fashion-легенд гласит, что даже Габриэль Шанель не могла выбрать, какой цвет ей больше нравится), очень часто оказываются бок о бок. Их сочетание считается классическим во многих культурах — от французской и итальянской до немецкой или японской — и символизирует одновременно и формальный деловой рабочий стиль, и настоящую элегантность.
Для ювелирных украшений и драгоценных часов черно-белая палитра привычна: ее воспевает знаменитый "орнамент пантеры" Cartier, которому в этом году исполняется 100 лет. Появившийся впервые на часовой подвеске в 1914 году, он, в сущности, принадлежал уже следующему стилистическому направлению — ар-деко, но термин возник только в 1925-м, а за 11 лет до этого Cartier необыкновенно тонко почувствовала, что именно черно-белая очень резкая гамма будет олицетворять дизайнерскую мысль будущего.
С исчезновением ар-деко (хотя влияние этого могущественного стиля на все последующее декоративно-прикладное искусство XX века трудно переоценить) черный и белый несколько утратили свои лидирующие позиции: последующее неоклассическое и необуржуазное декоративно-прикладное искусство 1940-1950-х годов обращало внимание на яркие цветовые сочетания, которые были по душе покупателям, успевшим устать от мрачных красок во время Второй мировой войны. С яркостью, кстати, был связан и необыкновенный успех французского модного дома Christian Dior, показавшего свою первую коллекцию new look в феврале 1947 года. Но черно-белую гамму, разумеется, было совершенно невозможно отменить: своим возрождением она обязана популярности великих японских дизайнеров Йоджи Ямамото и Реи Кавакубо, а потом и моде на fashion-творчество бельгийской "шестерки".
В этом году черно-белые часы выпустили многие марки. Их свежие произведения носят подчеркнуто ювелирный, драгоценный оттенок. У Bulgari появились черно-белые Serpenti Spiga, у Piaget — новые версии часов Limelight Party, у Chanel — J12 Flying Tourbillon, у Louis Vuitton — Tambour Spin Galaxie, а у Van Cleef & Arpels — модель Pierre Arpels.