О том, какое влияние референдум в Шотландии оказал на сепаратистов в других странах Европы и почему Мадрид запретил референдум в Каталонии, корреспонденту "Ъ" ПАВЛУ ТАРАСЕНКО рассказал автор книг по проблемам национальной идентичности, сепаратизма и распада государств профессор Университета Маккуорри (Австралия) АЛЕКСАНДАР ПАВКОВИЧ.
Фото: Фото из личного архива
— Референдум в Каталонии, планировавшийся на 9 ноября, отменен. Почему власти Испании, в отличие от руководства Британии, не уступили сепаратистам?
— Королевство Испания всегда было унитарным государством. Ни федерацией (как Чешская и Словацкая республики), ни королевством, возникшим благодаря союзу с другими королевствами (как Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии). В Мадриде говорят, что конституция не предусматривает возможность отделения части унитарного государства. Помимо этого существует опасность полного развала страны: если уйдет Каталония, за ней могут последовать Страна Басков, Галисия, Андалусия.
--Но в Шотландии референдум состоялся. 45% голосов в пользу независимости — это поражение сепаратистов?
— С одной стороны, сторонники отделения не набрали даже простого большинства. Так что, конечно, речь идет об их поражении. Но, с другой стороны, на старте кампании уровень поддержки сепаратистов был гораздо ниже 45%.
— А чего им не хватило для победы?
— В Шотландии было очень много тех, кто до последнего момента не мог определиться. Лидерам кампании за независимость не удалось убедить этих людей, что в случае отделения от Лондона они выиграют больше, чем проиграют. Большинство шотландцев из этой категории — люди старше 35 лет. Они боялись потерять свой статус и все, что накопили за прошедшие годы. Склонить неопределившихся на сторону противников независимости удалось и благодаря тому, что политические лидеры Британии пообещали передать ряд полномочий шотландскому парламенту.
— Какие выводы могут сделать европейские сепаратисты из шотландского референдума?
— Уроков как минимум два. Во-первых, сепаратисты должны предлагать неуверенным избирателям то, что не может предложить центральное правительство. Они должны убедить сограждан, что те получат больше, чем потеряют. Во-вторых, референдум стоит проводить тогда, когда уровень поддержки сепаратистов гораздо выше, чем в Шотландии. Нельзя рисковать, так как в случае поражения новое голосование станет возможным по меньшей мере лишь спустя десятилетие.
— В чем основные причины стремления ряда европейских регионов к независимости?
— Отправная точка для любого современного сепаратистского движения — наличие национального самосознания, восприятие себя как коренного населения той или иной территории. Аргумент, который выдвигают сепаратисты, прост: "Мы самостоятельная нация и заслуживаем иметь свое государство". Но, чтобы заручиться поддержкой, лидеры движения должны объяснить, почему нынешнее государство плохо. Рецессия, высокий уровень безработицы и неграмотная экономическая политика — все это может мобилизовать людей. В разгар кризиса легко утверждать, что в рамках отдельного государства экономика будет управляться более эффективно.
Впрочем, не все группы населения, недовольные проводимой властями политикой жесткой экономии, отвечают условию национальной идентичности. Например, жители области Венето на севере Италии (тамошние националисты выступают за восстановление независимой Венецианской Республики.— "Ъ") не столь обособленны, как это нужно сепаратистам.
— Могут ли сепаратисты, не добившись своего легальными методами, взяться за оружие, как в свое время в Стране Басков, Северной Ирландии или на Корсике?
— Какая-то группа сепаратистов может взять на вооружение ту же тактику баскской ETA, "Ирландской республиканской армии", корсиканских вооруженных групп. Но сегодня террористические методы не получат поддержки и лишь продемонстрируют отчаяние сторонников независимости при отсутствии у них политической стратегии. Потому маловероятно, что европейские сепаратисты решат вновь прибегнуть к терроризму.