На прошлой неделе в мире в очередной раз прошла «Ночь в музее»—в этом году к ней наконец массово присоединилась и Россия. Только у нас эта популярная образовательная и культурологическая акция трансформировалась в «очередь перед музеем», ночь закрытых дверей и ночь разбитых бутылок
Идея акции «Ночь в музее»—гениальна; это один из немногих способов реанимировать интерес человека к академическому искусству. Причем строго в соответствии с современными бизнес-технологиями—подобно ребрендингу любого товара или марки.
Составляющих у этого ребрендинга, собственно, всего две.
1. Удешевить. (В нашем случае—раз в год сделать вход во все музеи бесплатным.)
2. Заинтриговать. Путем соединения двух несовместимых вещей, как и поступает сегодня современное искусство. Смешать, например, Ленина и кока-колу. Соединить ночь и музей. Музей—нечто архаичное и традиционное. Ночь—время чудес и загадок. Таким образом музей из чего-то скучно-официального превращается в нечто загадочно-манящее.
Вот того же примерно и ожидаешь—загадочно-манящего—в эту ночь; но в наших условиях все прекрасное от этой акции куда-то девается, а наружу выползает что-то угрюмо-знакомое.
… Перед музеем истории искусств Востока стоит человек пятьсот с тревожными выражениями лиц. На часах 19.00—время начала акции. Из-за тесноты очередь в музей стоит не одна, а две—с обеих сторон Тверского бульвара. Понятно, что претендовать на право зайти в музей будут сразу обе очереди, а значит, пробка неизбежна.
Смотрители музея тревожно выглядывают из-за штор. Они явно не ожидали такого количества людей. Поэтому двери в 19.15 еще закрыты. Плотно.
Как при осаде замка.
Наконец в 19.20 дверь приоткрывается—хочется написать, «с ужасом приоткрывается»,—и в нее именно начинают ломиться те, кто стоят ближе всего к входу.
Такое ощущение, что музейщики так до конца еще и не решили—пускать или не пускать людей «к искусству».
Естественно, открытыми оказываются не обе двери музея, а только одна створка! Всегда, вечно—одна створка, будь она неладна! В эту створку просачиваются, проталкиваются примерно семь-восемь человек, как в переполненном троллейбусе на выход. Потом в дверях появляется милиционер, который отталкивает остальных людей—прямо в грудь пихает,—и дверь снова плотно закрывается.
… В Третьяковку, надо признаться, очередь стоит цивилизованнее, правда, тоже поражает размерами. В два кольца.
Пора наконец объяснить этот странный феномен.
Акция, напомним, называется «Ночь в музее». Но у нас это условность, потому что госмузеи в Москве были открыты для бесплатного посещения—внимание!—с 18.30 17 мая до 21.00 того же мая. То есть вместо ночи—всего три вечерних часа. С 10 утра до 18.30 17 мая «музеи работали в обычном режиме». То есть по билетам.
Пресс-служба Третьяковки приводит цифры статистики: 800 человек за 3 часа попали бесплатно в Третьяковку на Крымском валу, 2806 человек—в главное здание Третьяковки в Лаврушинском переулке. Ответственный работник добавляет: ну, вы же понимаете, Третьяковка не может работать ночью. Это «масса сотрудников, сложности с охраной…»
Да все понятно.
Не будут бюджетники-хранители работать ночью, потому что им никто не оплатит эту ночь. Это, вероятно, гигантская сумма. Всей нефти в государстве не хватит, чтобы оплатить эту чертову ночь в музее!
А к тому же зачем эти сложности с охраной, когда есть такой прекрасный выход—просто закрыть музей на ночь, и все.
Тем самым нарушив главный принцип акции, ее фишку—именно НОЧНУЮ работу музеев, то, что, напомним, должно интриговать и привлекать людей.
Логику музейщиков можно понять: боязно пускать людей по ночам. Вдруг из Третьяковки кто-нибудь вынесет под плащом картину Саврасова «Грачи прилетели»… Столичные чиновники тоже с облегчением решают сократить время бесплатного посещения музеев с целой ночи до трех часов вечера. (Ну а название акции пусть остается. Красиво звучит! По- европейски!) Из-за этой подмены, собственно, и образовывались возле госмузеев непроходимые толпы людей. Которые, в свою очередь, понимают, что никакая это не ночь музеев, что это обман и поэтому у них всего три часа на все про все. И поэтому вместо таинственного и умиротворенного ожидания встречи с прекрасным возникает заурядное чувство паники: успею ли? И весь смысл акции летит к чертям—потому что, как обычно, содержание у нас грубо подменяется формой.
Да, совсем забыл.
Для того, чтобы попасть в эти три часа в Третьяковку, надо было выстоять очередь за… бесплатным билетом.
Это могли придумать только в России.
… Семь или восемь арт-галерей в арт-центре «Винзавод»—как гордо обещал пресс-релиз—должны были работать до 5 часов утра.
Все они к часу ночи уже были закрыты.
Зато на центральной площадке «Винзавода» развернулась дискотека. Зачем, почему? Ведь ночь—МУЗЕЕВ.
… Почему все прекрасные международные акции оказываются несовместимыми с русской реальностью и превращаются в тотальную дискотеку (или в сплошные ограничения и запрещения)? Возможно, коренная причина—во взаимном недоверии всех ко всем. «Да разве вы можете отдыхать культурно?»—«Ах, не доверяете? Тогда мы назло будем отдыхать некультурно!» Так или иначе, но лучше я буду ходить в музеи за деньги. Так оно спокойнее.