Олег Нестеров — один из немногих, кто умеет делать нишевую музыку коммерчески успешной. Солист группы «Мегаполис» считает, что продать можно любую красивую и внятную музыку. В мае его фирма «Снегири» выпускает диски двух исполнителей, которым Нестеров предрекает большое будущее
Выступление вашей группы «Мегаполис» в Берлине с песней «Карл-Маркс-Штадт» 9 мая показал телеканал НТВ. Как родилась идея написать немецкую песню на музыку старой песни «Ландыши»?
Это было в 1990 году. Одна немецкая журналистка предложила мне перевести наши хиты. У них было засилье английского, немецких песен не хватало. Так появился «Карл-Маркс-Штадт» — первый российский хит на немецком. Благодаря песне этот язык перестал у нас ассоциироваться только с фильмами про войну и порнографией.
Есть понятия мейнстрима и андерграунда, коммерческой и некоммерческой музыки. «Снегири» — коммерческая музыка или нет? Насколько эти термины вообще работают?
Они обманчивы и ведут в тупик. Лучшие представители нишевой музыки очень популярны и востребованы. А иная «коммерческая» музыка успешна только до тех пор, пока вкладываются деньги. Как синтетические пищевые продукты. Курочек кормят химией на птицефабриках, чтобы хватило всем. Настоящей музыки мало, и правду заменяют суррогатами. Это делается для оптимизации расходов. За правду надо платить.
Почему люди потребляют суррогаты?
Человек боится быть не как все, смотрит на других. На него воздействует телевизор: «Аншлаг», «Песня года», «Фабрика звезд». Но потом человек переходит в другое качество. Либо спокойно-семейное, где есть только дом, работа и выпивка. Либо он становится независимым и сам формирует свой вкус. Тогда ему не нужны поточные курочки с птицефабрики. Он идет на охоту, чтобы найти новую, неизведанную, вкусную дичь.
Куда же он идет за этой дичью?
В клубы, интернет, едет на «Горбушку», в специальные магазины. И находит ту нишевую музыку, которую долго искал, смутно догадываясь, что где-то она существует и подходит лично ему, хотя он ее и не слышал по телевизору.
Но есть представление, что массмедийная музыка — для всех, а нишевая — это междусобойчик для богемы, музыкантов, меломанов. Интересуется ли такой музыкой средний класс?
Конечно. Если массовая музыка основана на узнаваемости, то нишевая—на доверии, ощущении правды, которое очень ценно в наш век бешеных перегрузок, когда хочется расслабиться.
Но зато есть проблемы с узнаванием. Нишевая музыка не звучит в большом эфире, не имеет таких рекламных мощностей. Как средний класс ее находит?
По наитию. Друг подарит диск, или вы пойдете в клуб с девушкой, или на корпоративную вечеринку продвинутый начальник пригласит. Сейчас такие вечеринки к масскультуре имеют мало отношения. Там нужен эксклюзив. Чтобы человек на пиле сыграл или спел загадочным голосом. И все понимают: да, это кайф. Деление на мейнстрим и маргиналов устарело. Мы живем не только в обществе потребления, но и в мире сетевых сообществ—нетократии. У потребителя икона—шопинг, он ведется на рекламу. А есть люди, которые вышли из-под огня, вывели близких и могут расслабиться, почувствовать прелесть музыки.
Путь в мейнстрим
«Нетократия» — название книги Александра Барта, социолога, музыканта, продюсера. Но его исследование о сетевых сообществах известно в России меньше, чем его знаменитая группа Army of Lovers. Это ведь тоже изначально была ниша?
Все проекты Барта начинались как сетевые, нетократические, но потом расширялись. Восьмидесятые для шведов были закатом, концом группы АВВА. Барт приехал из Германии и сотворил тусовку в Стокгольме, собрав ярких и красивых людей. Он позвал моднейших глянцевых журналистов Лондона на вечеринку с участием отборных фриков. И многие стали говорить: «Ох, круто! Все едем в Стокгольм». Так родилась Army of Lovers. Случайно, как «Карл-Маркс-Штадт». «Мегаполис» всегда был нишевым, а тут вообще «Ландыши», да еще и по-немецки. Но песня выстрелила.
Что нужно, чтобы выстрелить?
Внятность и красота. Пример — Шнур, конечно, в первую очередь. Он красив, им любуются, в нем — гармония. И Высоцкий был красивый и пел красиво, и Ив Монтан. Свои герои есть и в других стилях. В бардовской песне — Никитин, Митяев. Казалось бы, на гитаре тренди-бренди, иди к костру. А у них огромные залы и прайм-тайм на ТВ. В электронной музыке примеры мирового масштаба. Игорь Вдовин в мае выпускает у нас третий диск, а недавно был почти неизвестен. Он сделал песню с Земфирой для «Богини» Литвиновой и три трека на «Вендетте», но сейчас, судя по продажам, людям нужен сам Вдовин независимо от Земфиры. Он будет новым Андреем Петровым, озвучит полсотни фильмов, спектаклей.
А кто такой Чернусь, очередной диск которого вы выпускаете? Я слышал его предыдущий альбом с песенкой «Во всем виноват Чубайс». Слышал «Москву-04» на «Эхе Москвы», слышал «Говнорок»—пародию на «Наше радио».
Чернусь запел недавно. Он был совладельцем сгоревшего клуба «Секстон», имел итальянский ресторан в Москве, издал книгу о группе The Rolling Stones. На его новом диске будут проникновенные лирические баллады. Например, песня «Любовь на Лубянке» очень понравилась служителям щита и меча. Подозреваю, что таких хороших песен про ФСБ еще никто не писал.
Недавно Чернусь снялся в фильме «Попса» с песней «Леннон, Марли, Че Гевара».
| Если массовая музыка основана на узнаваемости, то нишевая — на доверии, ощущении правды |
Участие в фильме — один из механизмов раскрутки и заработка для музыканта. Осенью на телеканале СТС выходит новый сериал Валерия Зеленского «Молоды и счастливы». Там, как и в фильме «Светские хроники», идет столкновение гламурной Москвы с правдивой клубной музыкой. Вдовин, Чернусь, Умка, Алеша Пальцев, поющий эротические романсы. Он называет себя «артистъ» с твердым знаком. Такие артисты были, когда не было электронных СМИ. Другой механизм промоушна для нишевых групп — это корпоративные вечеринки.
Какие группы особенно успешны на них?
Шнур, но не только. Из электронных — «Нож для фрау Мюллер». Где какой салон дизайнерской мебели открывается, где высокие плазменные технологии какие-нибудь — кого зовем? «Ножей», конечно. Популярен Дима Хоронько. Впрочем, я видел, как его на одном заказнике просили петь песни Шнура.
Да и тебя, наверное, на корпоративки зовут?
Периодически. Кстати, Дима Хоронько поет мои песни иногда.
Кто войдет в хит-парад
Измеряется ли успех нишевой музыки тиражами?
Лишь отчасти. Лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме. У каждого продукта есть свой порог, и надо его чувствовать.
Какие ниши сейчас наиболее перспективны?
Во-первых, электронная музыка, вроде той, что мы выпускаем под лейблом «легкая». Во-вторых, такие горячие, дикие песни, где состав инструментов хаотичен, подбор музыкантов случаен, но чувствуются правда и независимость. Эти песни не похожи на рекламные ролики, не рассчитаны на хит-парады.
Но лучшие из них ведь по-любому в хит-парады войдут?
Конечно. Как Шнур. И не только в хит-парады. Они станут народными, разойдутся на анекдоты, останутся в русской культуре или даже в мировой. Здесь мы говорим об успехе уже в более широком масштабе — историческом.
И, наверное, благодаря таким прорывам отдельных музыкантов их изначальная среда приобретает массовую популярность, превращается из ниши в часть культуры. Вспомним Александра Вертинского или Эдит Пиаф.
А еще Микаэла Таривердиева.
И Евгения Гришковца.
Это артист с большой буквы. Его песня Let’s Come Together стала супермегахитом. И он работает на стыке искусств—музыки, театра, литературы.
В берлинском кафе burger на вечеринке russendisko огромная очередь из одних немцев, включая стариков |
Да, Гришковец важен не только для современной моды или шоу-бизнеса, но и для русской культуры. Шнуров тоже как-то назвал себя живым классиком. Интересно, может ли остаться в культуре что-нибудь из явной попсы?
Если у нишевой музыки проблема с узнаваемостью, то у попсы — проблема с правдой. Но есть хорошая попса. Для меня это, например, «Гости из будущего» с их безумными образами, эксцентричными одеждами. Попса — понятие относительное. Про наш «Карл-Маркс-Штадт» говорили: ой, «Ландыши», это же пошлость. Часть попсы в историю войдет. Может быть, как трэш или как что-то ностальгическое. Может быть, в истории останутся как раз те, кого сейчас больше всех ругают.Филипп Киркоров, что ли?
Ему, конечно, будет сложно. Чтобы войти в историю, мало скандальности, нужны и песни. Но, впрочем, чего там: «Зайка» стала народной. Она и останется.
Тогда оставим в истории двух зайцев. Еще того, который «шоколадный» от «Фабрики звезд». Ну а как насчет блатняка?
Там встречается что-то правдивое тоже. Вилли Токарев — вполне дикий и аутентичный. А если есть этот момент дикости — значит, музыка настоящая.
Существует музыка, пограничная между медийной попсой и дикой нишей. По интонации, по фактуре, по манере подачи — мне кажется, это «Любэ».
Да, Матвиенко — гений. Он не то чтобы выводит из-под огня, а скорее прикрывает своей батареей. Он работает очень точно и с душой. Это наш посланник в лагере — ну не врага, но, как бы его назвать…
В лагере соседа по коммуналке?
Да, соседа.
Мешает ли инерция СМИ нишевому музыканту и широкой аудитории найти друг друга?
Пожалуй, что помогает. Чем хуже, тем лучше. Чем тупее массмедийный поток, чем дебильнее программы, чем осторожнее радиостанции, тем быстрее прорыв, все устают от преснятины и начинают искать правду где только возможно.
Песни на чердаке
В какие клубы ты ходишь?
«Проект О Г И.», «Билингва», «Апшу», «Китайский летчик», «16 тонн». Клуб «Кекс», где диджей может два часа ставить только одну песню Sunny — представляешь, как круто? В апреле был в берлинском кафе Burger на вечеринке Russendisko. У входа огромная очередь из одних немцев, причем там даже старики стояли.
А какую музыку ты слушаешь в последнее время?
Бабушек болгарских с большим удовольствием. Еще польскую музыку подкинул мне Гришковец — сборник «Моя Варшава». Польский похож на португальский. А Бразилия—южная Польша.
Мне тоже нравится больше слушать старую добрую песню Platna Milosc в аутентичной версии Горана Бреговича, чем версию Игги Попа. Вообще, в музыке бывших социалистических стран есть красивый европоп 70-х. Помнишь, мы этих исполнителей называли «демократы»?
Да, Карел Готт, Марьянович, Радмила Караклаич, конечно.
Эта ниша сейчас культивируется Борисом Симоновым и Гариком Осиповым на «Арсенале». У них звучат «демократы» и Аркаша Северный, софт-рок и кантри.
Симонов и Осипов — музыкальные бармены. Они умеют готовить старые вкусные коктейли. Может быть, немножко горчит, но подсаживаешься. Потому что там правда.
В этом смысле в Америке очень хорошо работает система музыкальных программ на университетских и колледжских радио. А еще в Нью-Йорке существует культура так называемых лофтов — это что-то вроде большого чердака или мансарды, который превращается в клуб. Мне один человек рассказывал: «Прихожу в один лофт, вижу там междусобойчик, музыканты пришли послушать друг друга. И вот сидит и лабает мужик, дико похожий на Тома Уэйтса. А потом присмотрелся — да это же и есть самый настоящий Уэйтс».
Поэтому люди и идут в клуб. Им важно не просто услышать музыку, но и увидеть человека. Познакомиться с ним, если угодно. Искусство — место встречи людей.
Нишевые герои: алгебра успеха
Самые яркие представители некоммерческой ниши часто перерастают ее. Их ждет коммерческий успех, любовь современников и благодарность потомков
| Сергей Шнуров |  |
Дано: Ска и шансон с матерными текстами. Формула: Мощный драйв, вкусные аранжировки, интеллект. Результат: Всенародная любовь в России. Суперхит: Www. | |
| Сезария Эвора |  |
Дано: Обыкновенная бабушка с «поющего острова». Формула: Сильная энергетика, сексуальность, вера в Бога. Результат: Вечная молодость, полные залы в столицах мира. Суперхит: Sodade. | |
| Найк Борзов |  |
Дано: Панк, басист группы с хулиганским названием. Формула: Добродушный философский пофигизм. Результат: Российский Ник Кейв и Игги Поп с новой искренностью. Суперхит: «Лошадка». | |
| Ману Чао |  |
Дано: Идеология и эстетика национальных меньшинств. Формула: Знание языков, любовь к жизни, эклектизм. Результат: Символ мультикультурности и антиглобализма. Суперхит: Сlondestino. |