Оно достается, увы, не всем
Частная жизнь
Париж околдовывает, опьяняет, как наркотик. Кажется, что самолет занес тебя по ошибке на другую планету... Сколько молодых женщин устремляется туда, опьяненных блеском самого роскошного города!
Бывая довольно часто в Париже, я встретила немало таких искательниц тамошнего счастья...
Инга, 23-летняя красивая девушка, смелая в поступках, с неугомонной искрой авантюризма в характере. В Москве проводила большую часть жизни в казино, отелях, легко и быстро меняя привязанности и любовников, пока не познакомилась с одним очаровавшим ее «каталой» с кавказского побережья, который, приняв во внимание неблагоприятно сложившуюся для него обстановку, решил уехать в Париж. Там он не забыл о своей московской красавице и через год вызвал ее, снял симпатичную студию в Латинском квартале, выдавал месячное содержание. Но король карточных столов кавказского побережья не смог превратиться в парижского короля. Он метался, охваченный лихорадкой приближающегося финансового конца, но увы... Сначала у Инги отключили телефон, потом свет.
— В проститутки пойду, но в Россию не вернусь! — ответила на мой вопрос о дальнейших планах. — Лучше в бедности жить в Париже, чем в богатстве в Москве!
Ах да, я упустила из виду, что возлюбленным ее теперь стал Париж. А он очень жестокий любовник. Раз попав под его магическое, дурманящее обаяние, невозможно избавиться от этой болезненной страсти.
Проститутка! Легко сказать, но не каждой это дано. Во всяком случае, у Инги пока не вышло. В результате она превратилась в личного шофера Лены, девушки по вызову, снимающей квартиру не где-нибудь, а рядом с Триумфальной аркой. Она приехала из Новокузнецка. Каждый месяц летает в Москву, чтобы продлить визу. Ей тоже 23 года. Среднего роста, худенькая, с большими, часто моргающими глазами. Ее месячный заработок составляет 30 тысяч франков (для сравнения: минимальная заработная плата во Франции — 5 тысяч, средний заработок служащего — 13 — 15 тысяч франков). Вот у этой девушки — прирожденный дар путаны. Ей даже не надо стараться привлекать внимание мужчин. Однажды я оказалась свидетельницей немало поразившей меня ситуации. Сидя в самолете рядом с яркой, красивой Ингой, Лена моргала полусонными глазками и вяло поддерживала нашу беседу. Но когда мы приземлились, именно ей с соседнего ряда кресел какой-то француз передал листок с номером телефона. Не попытался завязать знакомство, не попросил ее номер, а просто передал свой, четко вычислив, кто есть кто.
О чем сейчас мечтает Инга? О том, чтобы облапошить немного ухаживающего за ней богатого французского еврея, сына ювелира с Фобур Сент-Оноре. Не выйти замуж, а именно облапошить: забеременеть от него, шантажировать этим, требовать денег, а потом сделать аборт. Может быть, она была бы и не прочь стать его законной супругой, но, увы, Инга уже уяснила: выйти замуж за состоятельного француза нелегко...
Вот уже много лет живет в Париже Катя, вернее не в Париже, а в одном из его отдаленных предместий.
Учась на последнем курсе отделения романских языков Ленинградского университета, Екатерина для практики работала гидом в «Интуристе». Так и познакомилась со своим будущим мужем. Он очаровал ее не особенными достоинствами, а просто тем, что был польским французом (из этого словосочетания определение «польский» в уме отбрасывалось, а оставалось главное — француз). Привлекательная Катя, не задумываясь, согласилась выйти за него замуж и через год мучительного ожидания наконец увидала роскошный Париж. Но вкусить этой роскоши ей так и не удалось.
После шумного Петербурга Катя очутилась в крохотной чистенькой деревушке. Для всех петербургских друзей и знакомых она устроилась прекрасно: жить в Париже (то, что на самом деле она далеко от него, старательно умалчивается), об этом можно только мечтать!
— Вот именно, лучше мечтать, — с горечью говорит Катя.
Перемена обстоятельств превратила обладательницу престижного диплома в бесцветную деревенскую женщину с натруженными красными руками, с лицом, забывшим, что такое пудра, губная помада, с коротко стриженными ею самой волосами. У Кати с мужем огромное хозяйство: свиньи, куры, кролики, огород, сад и большой дом, в котором царит Экономия. Она запрещает зимой отапливать дом, свободно пользоваться электричеством, водой, заставляет разъезжать по барахолкам в надежде что-то купить подешевле на одних и продать подороже на других. С увесистым кошельком на животе сидит она в окружении каких-то покрытых пылью времен вазочек, шляпок, ламп, старых стульев, велосипедов. Рядом с ней муж и двое усталых дочек, которые вместо воскресного отдыха вынуждены чуть свет ехать с родителями торговать. За свои 11 и 13 лет они всего несколько раз побывали в Париже, он для них так же далек, как и мамин Петербург, в котором, по ее словам, она отлично училась в университете, была душою студенческих компаний и даже ходила в театры.
Вначале Катя как-то пыталась сопротивляться, а потом смирилась. Только редкие поездки в Париж, словно звездочки, на краткий миг освещают безрадостность ее существования.
Весело и беззаботно жила Аня в Москве: одевалась в «Березке», отдыхала на престижном в конце 80-х годов пляже Дагомыса, ездить предпочитала в такси, в любовники выбирала себе тех, кто мог щедро оплачивать ее траты. Но... с разъедающей душу завистью она смотрела на девиц, устроившихся за границей и приезжающих в Москву пустить пыль в глаза.
Со своим французом Аня познакомилась в ресторане. Он (будучи сам женат) устроил ей фиктивный брак, и в возрасте 36 лет Аня оказалась в городе грез и надежд с желанием поскорее познакомиться с богатым, красивым мужчиной и выйти за него замуж по-настоящему. Выйти замуж в Париже! Боже, да это проще простого, ведь там все мужчины — французы. Обилие предложений приятно провести вечер ошеломило ее при первой же прогулке по воспетым Джо Дассеном Шамз Элизе. Однако, как выяснилось, это были не те мужчины, то есть, конечно, они были французами, но... так, мелкие служащие, бармены, коммивояжеры и т. п. А те, которые были ей нужны, оказалось, совершенно не ходят по улицам...
Московские подружки не забыли позаботиться об Ане, и жена ее французского друга получила анонимное письмо с подробностями отношений ее мужа и одной русской особы. После неприятностей, связанных с этим посланием, он захотел побыстрее расстаться со своей возлюбленной и подыскал ей квартирку, заплатив вперед за три месяца.
Когда Аня в сопровождении своего друга и хозяина дома вошла в комнату, то у нее голова пошла кругом: она не могла понять, где ей придется жить: в спальне, коридоре, кухне или ванной, потому что все это было вместе. Хозяин повел показать ей туалет. Для этого надо было вновь выйти на площадку — он был один на две квартиры. В памяти Ани из далекого советского детства всплыли вокзальные туалеты. «После того как спустите воду, — любезно разъяснял хозяин, — немедленно отпрыгивайте к двери, так как для поддержания чистоты вода заливает весь пол».
Кем только не работала Аня в Париже: и официанткой, и массажисткой, и уборщицей. Одновременно имела трех любовников, ибо на содержание одного нельзя было прожить. Она, конечно, размышляла о возвращении, но, представив себе злорадствующих знакомых, передумывала.
— К тому же я столько уже здесь пережила, что глупо все бросать. А вдруг завтра я познакомлюсь с мужчиной, выйду за него замуж и тогда... — мечтательно прикрывая глаза на изможденном личике, произносит она.
Татьяна ВЕСНЯК