Мариинский театр открыл сезон балетом "Раймонда". Рассказывает ОЛЬГА ФЕДОРЧЕНКО.
Первый спектакль сезона посвятили 100-летию Натальи Дудинской, долгие годы блистательно танцевавшей заглавную партию. Выбор "Раймонды" в качестве спектакля-посвящения очень правильный — гала-спектакль, идеальный для проведения всевозможных почетных акций. И исполнен он был с приличествующими случаю аккуратностью, пиететом и благоговением. В классических эпизодах кордебалет держал ровную линию и синхронно двигался, в Grand pas III акта ни одна солистка не упала со сложных верхних поддержек. В характерных плясках доминировала приятная глазу и тщательно отрепетированная танцевальная спонтанность, в историко-бытовых — старательно пытались воспроизвести средневековую угловатость, упаковывая ее в выработанные на рефлексивном уровне правильные позиции классического танца.
В главных партиях дебютировали Олеся Новикова и Владимир Шкляров. Никакой робости дебютанты не испытывали, тем более что госпожа Новикова танцевала премьерные спектакли "Раймонды" в миланском "Ла Скала". Раймонда Новиковой показалась милой и прелестной. В каждой из пяти сложнейших вариаций, составляющих танцевальный портрет средневековой француженки, у балерины был свой "ключевой момент". В первом выходе главной героини запомнились очень резвые, безупречно рассыпающиеся мелким бисером па-де-бурре. В знаменитом пиццикато она лукаво выстреливала в батманах точеными ножками, посмеивалась в игривых па-де-ша. Вариацию с шарфом наполнила нужной лиричностью. В "сонном" соло продемонстрировала мистический апломб, выходя из долго задерживаемых поз совершенно незаметно. Привела в восторг в "синей" вариации II акта, исполнив в предпоследней части на пуантах антраша катр, которые много лет пребывали в хореографическом забвении. В вариации III акта в восторженный транс вводят ее чудные па-де-бурре. Более того, в партии Раймонды, изначально пассивной и лишенной драматического начала, госпожа Новикова проявила похвальную осмысленность — особенно во втором акте, когда ее домогается страстный арабский шейх: всем своим видом Раймонда демонстрировала явную танцевальную нетолерантность к мусульманину. В то же время госпоже Новиковой необходимо поупражняться в собирании цветов в первом выходе: поднимая с пола аккуратно разложенные розы, балерина в финале вариации продемонстрировала малоэстетичный колючий пук, из которого торчали острые черенки, в то время как головки цветов спрятались в кулаке.
Второй дебютант вечера, Владимир Шкляров, также выглядел достойно и пристойно — неким вневременным и внеэпохальным балетным премьером. Временами это смотрелось нелепо, особенно во время "оживления" гобелена, на котором был изображен суровый средневековый воин с характерной прической (длинные волосы и челка), а в мир грез Раймонду позвал балетный красавчик с короткими волосами, причесанными на косой пробор. Ну уж в первой-то картине, где у Жана де Бриена только поддержки, можно было поиграть в историзм и напялить премьеру на голову парик? Что же касается венгерского Grand pas, то здесь все прошло благополучно — все пируэты скручены, туры в воздухе довернуты. Но комфортнее всего, похоже, господин Шкляров чувствовал себя, спокойно сидя на широченной, как трон, спине бутафорского коня, — в апофеозе спектакля, который полностью соответствовал поводу: 100-летие — дата солидная, и ждать чего бы то ни было острого и дерзкого в этой связи от Мариинки было бы странно.