Россия вряд ли присоединится к ВТО до конца этого года. Переговоры могут затянуться еще на годы, заявила глава Минэкономразвития Эльвира Набиуллина на инвестфоруме в Сочи. Своим мнением о ситуации заведующий отделом экономической политики газеты "Коммерсантъ" Дмитрий Бутрин поделился с Романом Карловым.
— Вы лично верили в то, что до конца года этот процесс все-таки завершится?
— Нет, процесс до конца года не завершится, я более чем уверен. И здесь мы вместе с Эльвирой Набиуллиной, вместе с большим количеством людей, в том числе с руководством РСПП, заодно. Проблема в том, что вот, с чего все началось-то. Началось сегодня с того, что глава Всемирной торговой организации Паскаль Лами как раз выступил в меньшинстве и сказал, что до конца 2011 года Россия все-таки вступит в ВТО. Паскаль Лами, в общем, наверное, тоже не просто так говорит на этом месте. Мнений сегодня по поводу того, вступит или не вступит Россия в ВТО, раскалывались настолько непредсказуемо, те люди, которые обычно говорили, что мы вступим в ВТО до конца года, поменяли точку зрения, и наоборот. И, в общем, ситуация, если считать по сумме, не поменялась. У нас нет ясности того, что происходит на переговорах. У нас есть новые проблемы в виде требований Евросоюза продлить режим промышленной сборки автомобилей и усилить возможности для доступа европейских автоконцернов на российский рынок со сборочными производствами. У нас есть неразрешенная проблема мяса.
— То есть новых проблем не появилось, все проблемы старые?
— Да, проблемы все более или менее старые. Проблема только в том, что очень сложно понять, когда эти проблемы возникают всерьез, а когда эти проблемы возникают в качестве чисто риторического аргумента. Дело все в том, что понятно, что для Грузии вопрос о торговом режиме на границе — это вопрос содержательный, а мы это, кажется, тоже более-менее поняли. Понятно, что для Финляндии вопрос о режиме лесных пошлин при импорте бревен из России был вопросом принципиальным, мы этот вопрос тоже готовы были решать, кажется, решили, хотя и не без скрипа.
Проблема в том, что когда мы объявляем какой-то вопрос принципиальным, нам не очень-то верят. И вот вопрос, почему нам не верят на этом месте? Это вовсе никакая не боязнь России во Всемирной торговой организации, это немножко другая вещь. Дело в том, что когда европейские или американские, или, не знаю, китайские власти отстаивают интересы какой-то промышленности, то это более-менее видно. Можно назвать, кого мы защищаем, сложно сказать, в чью пользу они работают.
Да, это, конечно, протекционизм, но это протекционизм в пользу структур, которые видно.
— А с нашей стороны?
— Вот проблема, когда Министерство экономического развития или Министерство торговли говорит: знаете, а мы будем продолжать местные квоты держать, продолжать ограничивать в пользу некоего абстрактного российского производителя. Я, если честно, не очень понимаю, кого конкретно мы защищаем, кто такой российский производитель. Когда речь идет об автомобильной промышленности в протекционистском режиме, то это вообще невозможно понять, кого мы защищаем. Поскольку мы понимаем, что АвтоВАЗ, несомненно, не является конкурентом ни одному из сборочных производств.
Из этого следует, что мы защищаем интересы людей, которые не хотят светиться. Это, несомненно, настораживает всех переговорщиков, поскольку всякий раз, когда люди из иностранных государств защищают национальных чемпионов, все понимают, что это плохо, но все понимают, что все правительства делают это. А когда мы защищаем невидимых национальных чемпионов — это проблема, нас просто не понимают.
— Так сколько еще ждать нам вступления в ВТО?
— Я полагаю, исходя из того, что чемпионы у нас по-прежнему собираются оставаться невидимыми, исходя из того, что правительство у нас не собирается занимать плохую, но объяснимую позицию, а занимает хорошую, но необъяснимую, то прогноз Эльвиры Набиуллиной о том, что мы это будем годами делать, я думаю, что он более верный, чем прогноз Паскаля Лами.