В отличие от большинства других генералов АНАТОЛИЙ СИТНОВ никогда не боялся открыто высказывать свою позицию по вопросам реформирования ВПК. В интервью корреспондентам Ъ ИЛЬЕ Ъ-БУЛАВИНОВУ и МИХАИЛУ Ъ-КОЗЫРЕВУ генерал рассказал, сколько денег и какое оружие нужно российской армии.
— За что вас отстранили от должности?
— Я пока еще указа не видел, поэтому говорить что-либо на этот счет не могу.
— Однако вы, например, высказывались против проведенной в мае реорганизации правительственного блока, который занимается ВПК. Тогда было создано Минпромнауки и оставлены правительственные оборонные агентства...
— Да, я считаю, что при наличии Минпромнауки существование агентств ставит предприятия в двусмысленное положение. Объем оборонного производства на отдельно взятом предприятии никогда не будет больше 50-60%. Мы не будем уже никогда производить по 3,5 тыс. танков в год. Военное производство займет 10-20%, а основные объемы придутся на "гражданку". Существование министерства, которое отвечает за промышленность в целом, и самостоятельных агентств, которые курируют военные мощности на тех же предприятиях, вносит полную неразбериху. Директора не знают, к кому обращаться.
— Готовится новая программа развития вооружений. Но срок действующей ныне рассчитан до 2005 года...
— В августе прошлого года в правительство была представлена концепция развития вооружения и военной техники до 2015 года. Там были определены финансово-экономические показатели, которые страна должна иметь к 2015 году. Когда правительство и президент их утвердят, эти показатели будут взяты в качестве исходных данных к программе вооружений до 2010 года. А она должна быть представлена в правительство в октябре 2000 года. То есть сейчас параллельно идет работа и над программой, и над концепцией.
По концепции ситуация достаточно напряженная. Как главный держатель документа, Минобороны не согласно с выделением 1,5 трлн рублей на военные НИОКР, закупку и модернизацию военной техники. Эта цифра должна быть больше, поскольку на те средства, которые предусматриваются, не будет никакого перевооружения. Не будет создано ничего нового, а то, что находится сейчас в войсках, придет в упадок, и армия к 2015 году останется с окончательно устаревшим вооружением. Это в конечном итоге приведет к изменению облика вооруженных сил. Все сложные технические системы — космос, стратегия, флот — придут не просто в моральный, но и физический упадок.
Что касается программы вооружений и развития военной техники до 2010 года, то мы повторили опыт предыдущей программы и работаем вместе со всеми силовыми структурами. Минобороны является не главным, а обобщающим органом. Мы отбалансировали все интересы с силовиками. Самая главная задача — сделать так, чтобы вооружение общевойскового назначения было бы согласовано по калибрам, средствам связи и гармонизировано по совместимости. Надо переходить на единые боевые платформы, системы управления, системы автоматизации.
— 1,5 трлн вам предлагается до 2010 года?
— Да, до 2010 года. А предыдущую программу вооружений мы начали пересматривать, потому что начиная с 1996 года по 2000 год включительно на нее выделено лишь 23% из того, что планировалось. Программа просто не выполнялась. Кроме того, было решено отработать программу с учетом тех реальных достижений в области вооружений, которые продемонстрировали США и в ходе операции "Буря в пустыне", и в Косово. Они пытаются сейчас уйти в технологический отрыв, и Россия должна отреагировать адекватным образом.
— Сколько хотят военные?
— В принципе нужно было бы 7,5 трлн. Россия обладает соизмеримой с США системой вооружений, поэтому соизмеримы и затраты на обновление вооружения и военной техники, на воспроизводство, на создание соответствующих запасов, на эксплуатацию и поддержание в техническом состоянии на приемлемом уровнем готовности.
— А мы что же, так и не отказались от идеи паритета с США? $25 млрд — весь госбюджет России, а у США под $300 млрд — только оборонный...
— Я просто говорю о том, что система вооружений в России имеет такой же объем и такие же цели и задачи, как в США. И расходная часть на них должна быть примерно такой же. С учетом, конечно, российской специфики. На перспективу мы отрабатываем систему вооружений, которая должна соответствовать требованиям времени не по количественным, а по качественным параметрам. Но технический уровень вооруженных сил должен быть таков, чтобы наша армия не оказалась в патовой ситуации по отношению к армиям наиболее развитых государств. А то с Россией никто вообще разговаривать не будет. Тем более у нас есть разработки, которые во многом определяют облик развития вооружения: это авиация, зенитно-ракетные комплексы, атомные подводные лодки, многие радиолокационные системы и системы стрелкового оружия.
— Идеология предыдущей программы вооружений была такая: до 2005 года массовых закупок не проводится, средства вкладываются в НИОКР, создается технический задел. А в 2005-2015 годах происходит массовое перевооружение...
— Эту трактовку давал Андрей Кокошин (первый замминистра обороны в 1992-1997 годах.— Ъ), поскольку он практически не занимался программой вооружений. Программа вооружений 1996-2005 годов предусматривала замену 70% образцов вооружений. Речь шла, по сути, о создании нового поколения вооружений и военной техники и начале перевооружения основных соединений и частей. Мы никогда не ставили перед собой задачу: пять лет разрабатываем, а потом пять лет производим. Так могут говорить люди, которые никогда не занимались производством. Нельзя, остановив производство, через пять лет начать производство следующего поколения техники. Теряются кадры, теряются технологии, теряется все, что обеспечивает качество и развитие. Поэтому ставилась другая задача: производить основные виды вооружений и поддерживать эти производства. И она до сих пор осуществляется.
— А как можно было рассчитывать заменить 70% образцов с теми деньгами, которые имело Минобороны?
— Не заменить, а разработать новые образцы. Есть количество вооружения, и есть система вооружений. Система вооружений — это перечень образцов вооружений и техники, обеспечивающих решение боевых задач. И по этому типажу предусматривалось 70% номенклатуры создать заново за десять лет. В советское время за десять лет обновлялось почти 100%. В новой программе ставится еще более скромная задача — создать типаж основных образцов вооружений и техники на 50%, остальное отмодернизировать до поколения "четыре плюс".
— И на это нужно 7,5 трлн?
— Нет, если поставить перед собой задачу обновить системы вооружения на 100%, надо 7,5 трлн. Для того чтобы сделать то, что я сказал, нужно 2,5 трлн.
— Но ведь если поделить на десять лет даже 1,5 трлн, то получается в год чуть ли не в два раза больше, чем выделяется даже в нынешний рекордный год!
— Да, конечно. Но 150 млрд рублей — это всего $5 млрд. США в 2000 году потратят на научные разработки и закупку военной техники $93 млрд. Каждое новое поколение вооружений стоит на порядок дороже, чем предыдущее. А если Россия хочет остаться в ряду великих держав, то она должна иметь свое собственное вооружение. Как только хоть один компонент вооружения национальной армии попадет в разряд импортных — боеприпасы, артиллерия, еще что-то,— ни о каком суверенитете страны вообще говорить не придется.