В доме престарелых американского штата Мичиган мужчина 56 лет убил двух старушек за то, что они мешали ему нецензурно браниться (см. стр. 9).
Выражаетесь?
Владимир Ресин, первый вице-премьер правительства Москвы:
— Всю жизнь. Научился мату в 21 год, когда проходил практику на угольной шахте. Привык. Но неукоснительно соблюдаю правило: не ругаться при женщинах. Они вообще не должны слышать таких слов, это чисто мужской язык. Сейчас приходится ругаться и самому и выслушивать ругань от начальства. Хорошо, подчиненные не обижаются.
Дмитрий Аяцков, губернатор Саратовской области:
— Конечно, я ругаюсь. Бывает, если не скажешь крепкого слова, то подчиненный тебя и не поймет. А без дела или повода я не ругаюсь. Дома я тоже не ругаюсь — домашние ведут себя так, что слышно, как муха пролетает. За что ругаться-то?
Татьяна Толстая, писатель:
— Я выражаюсь очень крепко. 12 лет назад я делала ремонт квартиры. Рабочие были авральщиками и алкоголиками как один. Тогда я своим филологическим ухом услышала не ругань, а исключительно творческий мат. Он уходил в далекие языческие дебри русского народа. Люди матерными средствами выстроили целую вселенную, нанизывая весь мир на мужское и женское. Мужские глаголы обозначали тяжелую, кропотливую работу, а женские — легкую и презрительную. Я поняла, что никогда не овладею их мастерством, и за "этажностью" не стремлюсь. Сейчас я выражаюсь, только когда приходится сильно возражать собеседнику, когда я озлоблена и когда приходится говорить о питерском губернаторе Яковлеве.
Владимир Шевченко, советник президента России:
— Никогда. И вообще я считаю, что крепкое словцо — это не снятие стресса, а элементарная распущенность. Понимаю, что мат создавался веками, стал своеобразным фольклором, но все же в культурном обществе мата быть не должно. И мне очень обидно, что в последнее время, особенно в творческих тусовках, все чаще слышатся матерные слова. За время работы с Борисом Николаевичем Ельциным я ни разу не слышал от него матерного слова. И в окружении Ельцина никто матом не ругался. Все же такие слова сильно режут уши. Кстати, и сейчас в Кремле я не слышу ругательств.
Ксения Пономарева, консультант по коммуникациям, бывший замруководителя избирательного штаба Владимира Путина:
— Да. То есть нет — я не ругаюсь, я просто употребляю такие выражения, которые называют нецензурными. Как лингвист, я пришла к выводу, что многим матерным выражениям в обычном языке просто нет адекватной замены. И потому я их употребляю, бывает, что и часто. Но я не ругаюсь, поскольку не использую их в качестве артикля. Стремления к словотворчеству и созданию конструкции в этой области у меня нет, и эстетического наслаждения от удачной фразы я не испытываю. Каламбуров такого рода я тоже не люблю. Мне очень не нравится мат, употребляемый в качестве артикля. Но я никогда никого не одергиваю, а просто делаю для себя выводы.
Степан Азнаурьян, замгубернатора Магаданской области:
— Материться я умею. Но могу и удержаться от этого. И меня раздражает не мат, а безграмотная речь. Пусть лучше будет ненормативная лексика в грамотной речи, чем неграмотная речь без мата. Но в разговоре с широкой аудиторией мат использовать нельзя. Потому что нельзя. Конечно, и Пушкин матерился, но ведь как культурно! А если мат употребляется безвкусно, хамски и не к месту, это противно.
Арина Шарапова, телеведущая:
— Сказать что-нибудь матерное я могу, например, в стрессовой ситуации. Но я за чистоту языка. Всякий раз, когда я слышу мат по радио или телевидению, это вызывает у меня панику — это же могут услышать тысячи детей! Они начнут повторять, обсуждать, противиться взрослым запретам и прочее. Если мат звучит где-то рядом, мне хочется отодвинуться. Если говорят близкие друзья — могу сделать замечание. А иногда бывает, что человек так органично матерится, что это не напрягает. Это стиль человека.
Михаил Сеславинский, первый замминистра по делам печати и телерадиовещания:
— За семь лет супружеской жизни я только однажды крепко выругался — когда учил жену водить машину. Автолюбители меня поймут. Но жена не поняла. К счастью, с машиной ничего не случилось, но потом супруга долго рассказывала подругам и сослуживцам, как я ее отругал. С тех пор я эмоции не выплескиваю. А люди, использующие мат, меня удивляют. Да, бывают экстремальные ситуации, но в остальном "русский фольклор" не может быть оправдан. И тем более при женщинах. Но такое я редко слышу. А вообще, люди матерятся от переизбытка отрицательных эмоций.
Михаил Грушевский, артист, пародист:
— Бывает, матерюсь. Например, если рассказываю анекдот: матерное слово не заменишь и синоним искать бессмысленно — будет не смешно. Еще я выражаюсь, когда веду машину,— иначе просто нельзя. Или когда играю в теннис, но что-то не получается, тогда матерюсь на самого себя. А термин, обозначающий распутную женщину или профессию, становится матерным словом и словом-паразитом, когда его вставляют в речь вместо "дескать", "мол", "как бы".
Николай Фоменко, ведущий "Русского радио":
— Я же интеллигентный человек и люблю русский язык! Грамотно выразиться старинной "многоэтажкой" мне вполне по силам, но в повседневной речи стараюсь не злоупотреблять. А по ситуации могу приложить, если потребуется или в экстремальных обстоятельствах — например, кирпич упадет на голову. Могу употребить нецензурное слово для характеристики, смешного определения. Но вот ушедшей в массы уличной скороговоркой "я... как-то раз...", к сожалению, не владею. К сожалению, потому что массовость — это залог успеха.