Мариинский театр представил вторую премьеру сезона: "Троянцев" Гектора Берлиоза инсценировали передовики европейского оперного процесса, каталонская группа La Fura dels Baus. ДМИТРИЙ РЕНАНСКИЙ не стесняется в выражениях: впервые за последние годы главный музыкальный театр страны вышел на территорию по-настоящему актуального искусства.
События постановки разворачиваются в недалеком будущем: первый, "троянский" акт полон сюрреалистических видений переживающей техногенную катастрофу цивилизации (видео-стервятники, клюющие горы трупов, и прочий макабр); вторая, "карфагенская" половина спектакля протекает в обществе социальной утопии на фоне большого адронного коллайдера в качестве госсимвола; в финале Эней со товарищи улетает покорять Марс. На первый взгляд следующие вечно живому футуристическому тренду петербургские "Троянцы" при ближайшем рассмотрении оказались поставленными не столько о будущем, сколько о настоящем: напоминая об истинном предназначении мифа, La Fura dels Baus разворачивает на мариинской сцене пугающую картину современной действительности.
Визуальная доминанта постановки — трубы коллайдера и нефтепровода, торчащие наружу кишками из вспоротого вселенского чрева: единство мироздания утрачено, причинно-следственные связи нарушены, всем правит беспредел. На потеху инфицированному заппингом (беспорядочное переключение телеканалов) зрителю на прилавок театрального супермаркета вывалена гора визуального мусора — виндоусовский "синий экран смерти", скриншоты из "Матрицы" и нарезка "Звездных войн" сливаются в единый масс-культурный паззл. Дарт Вейдер заброшен на апокалиптический уровень Counter Strike, упакованный в скафандр фригиец Илас болтается в открытом космосе под колосниками, Кассандра передвигается на инвалидной коляске, инструментальный антракт сервируется боксерским матчем, массовка в одном из эпизодов выходит на сцену в костюмах регбистов, чтобы для следующего появиться в облачении средневековых рыцарей. Драматургия представления дискретна, любые намеки на линейность и повествовательность устранены, действие строится как система нестыковок и алогизмов.
Может показаться, что живущий по законам самоценной в своей зрелищности инсталляции сценический текст "Троянцев" существует автономно от звуковых событий партитуры и сюжетных перипетий либретто. На самом деле, оперный первоисточник и спектакль La Fura dels Baus, конечно, связаны друг с другом, просто логика их взаимодействия не прямая, а ассоциативная. Галльская мегаломания Берлиоза рождает поток сознания постановщиков, провоцирует их на фантазийный трип, уводящий "Троянцев" из сферы быта во внебытовое. Как и в предыдущих своих работах, в петербургской постановке La Fura dels Baus умело избавляет оперное произведение от диктата сюжета, а оперных певцов — от оков психологизма и характера. Каталонцы не связывают вокалистов по рукам и ногам подробными мотивировками, предоставляя им полную свободу самовыражения для высвобождения музыкальной эмоции. В итоге в центре спектакля оказываются вовсе не эффектный визуальный ряд, а живо транслируемые в зал переживания двух обделенных судьбой трагических героинь — Кассандры (превосходная в неожиданном французском репертуаре Лариса Гоголевская) и Дидоны (царственно безупречная Екатерина Семенчук).
И вот что любопытно: если закрыть глаза на вполне себе современную тематику мариинских "Троянцев", в авангарде La Fura dels Baus легко ощутить привкус привычной архаики оперного жанра. И понять, как в этом самом жанре мало что поменялось за последние четыре века — певцы и хор большую часть спектакля проводят на авансцене, фронтально вперившись в дирижера. Костюмированному музицированию аккомпанируют броские сценические трюки — технократические чудеса La Fura dels Baus заставляют работать генетическую память жанра, уводя в избыточную пышность барочной оперной машинерии. Свойственная оперному театру условность в "Троянцах" не просто подчеркивается, но доводится до логической крайности: рабочие сцены и монтировщики декораций становятся полноправными участниками спектакля наравне с певцами и балетными артистами. Они по-деловому, но не без лишнего шума совершают свои приготовления для будущих трюков, в то время как у рампы вокалисты распевают про роковые судьбы и страсти.
Успех La Fura dels Baus пришелся на годы кризиса режиссерской оперы, пытавшейся герметично соединить музыку и драму. Каталонская группа разбавила компоненты оперного спектакля воздухом — и угодила в топ: за два последних года группа выпустила десять постановок на ведущих сценах мира, в числе которых под занавес десятилетия благодаря удачному интернациональному альянсу вновь оказался Мариинский театр.