С приходом рынка исчезают родимые пятна социализма в виде списков на получение различных житейских благ, как то: квартиры, машины, загранпоездки. Однако тяга к социалистическим началам заложена в человеческой природе — как только квартирный вопрос перестал портить людей, их стал портить вопрос избирательный. Занятые составлением избирательных списков партийные вожди оказались в прискорбном положении управдома Никанора Ивановича Босого, которому многочисленные претенденты на вакантную жилплощадь приводили самые разнообразные аргументы — вплоть до обещания покончить с собой и сообщения о тайной беременности. Директор Дома кино "выборосс" Юлий Гусман, несмотря на свою склонность к юмору и сатире, не отважился подкрепить подобными доводами свое желание баллотироваться по Центральному округу г. Москвы, и потому управдом Егор Гайдар предложил ему баллотироваться немного подалее от Дома кино — в Приморском крае, во владениях властного губернатора Наздратенко.
Известный в начале века поэт К. Р. (великий князь Константин Романов) написал романс, с немалым успехом исполнявшийся звездой тогдашнего шоу-бизнеса Надеждой Плевицкой. Начинаясь словами "Умер бедняга в больнице военной, долго родимый страдал", он как бы подводил итог избирательной кампании злосчастного Гусмана — "В чужой стране, на Дальнем Востоке вечная память тебе". Поразительно, что К. Р. силой поэтического провидения сумел предсказать судьбу не одного лишь Гусмана. Другой знаменитый думский сатирик Михаил Задорнов (председатель бюджетного комитета) не сумел добиться от своего управдома Григория Явлинского включения в "яблочный" федеральный список — и был также направлен в Приморье. В эпоху Директории (с каковой многие сравнивают обновленную Россию) наставшая после Робеспьера общая гуманизация нравов привела к изобретению т. наз. "сухой гильотины". т. е. ссылки во Французскую Гвиану, климат которой действовал не хуже, чем просто гильотина. Судьба Гусмана и Задорнова наводит на мысль, что в условиях российского термидора Приморье нимало не уступает Гвиане.
Сходные проблемы постигли и деятелей социал-патриотического движения "Держава". Генерал Руцкой удалил от себя известных патриотов, как то: кадета Михаила Астафьева, христианского демократа Виктора Аксючица, латышского стрелка полковника Алксниса, и заменил их доставленными ему бывшим замом Жириновского, а ныне генеральским замом Виктором Кобелевым "представителями коммерческих структур" (как выражается воспитанный Алкснис) и даже провинциальными уголовными авторитетами (как выражается невоспитанная пресса). Алкснис сетует на то, что "из 'Державы' были вынуждены уйти практически все авторитетные люди, во многом олицетворяющие в российской политике понятия 'державность' и 'национал-патриоты'", на что Руцкой возражает, что "главное — прийти в парламент командой, а не набором отдельных, зачастую более амбициозных личностей, каждая из которых порой больше думает о себе, о своей рекламе, чем о деле".
Алкснис не прав в том, что из "Державы" ушли "авторитетные люди" — ведь на смену им пришли местные авторитеты. Другое дело, что лидеры местной братвы пока что не в полной мере олицетворяли собой понятие "державности", хотя и тут сетования Алксниса могут оказаться неосновательными. Т. Сталин, например, обладал всеми чертами пахана, что отнюдь не мешало ему олицетворять державность, — все зависит от обучаемости нанятых Кобелевым авторитетов. С другой стороны, критически настроенный Алкснис не обратил внимание на еще одно обогащающее российскую политику начинание Руцкого. В подражание братьям Кеннеди генерал включил в списки своих братьев Владимира и Михаила. Тем самым предвыборный лозунг "Державы" звучит вполне привлекательно — "Семейственность (Владимир и Михаил), духовность (#3 списка — пресс-секретарь ленинградского митрополита Константин Душенов), авторитетность (местные паханы)". Противоречие между п. 2 и п. 3 легко разрешается ссылкой на доброго евангельского разбойника — митрополичий пресс-секретарь будет ободрять местных авторитетов утешительными словами: "Ныне же будеши со мною в Думе".
Тем временем частная собственность ("от нее все качества", отмечал создатель нового евангелия гр. Л. Н. Толстой) развращает нравы не только политиков, но и журналистов. В осуждении порожденных денежными трудностями злых нравов внезапно сошлись прежде разделенные враждой президент РФ Борис Ельцин и издатель "Независимой газеты" Виталий Третьяков. Третьяков недавно назвал свои финансовые трудности "обстоятельствами неодолимой силы", приравняв таким образом безденежье к тайфуну, землетрясению и чуме. Вслед за Третьяковым и единомысленным ему Панургом, называвшим отсутствие денег "худшим из несчастий", эту точку зрения поддержал и Ельцин, явившись на форум демократической прессы и указав, что "финансовые трудности — это вопрос вопросов, с которым сталкивается сейчас подавляющее большинство российских СМИ". В подтверждение президентской правоты Третьяков рассказал о своих злоключениях, пришедшихся как раз на канун форума: "Опечатывание в мое отсутствие моего кабинета, отбор силой служебной автомашины и его (третьяковского преемника по независимости Игоря Кузьмина. — Ъ) публично высказывавшиеся угрозы в мой адрес".
Драка за независимую автомашину — дело, разумеется, непохвальное. В то же время упоминание служебного автомобиля представляется не совсем удачным. Хотя обстоятельства неодолимой силы, заключавшиеся в отсутствии денег на бумагу, поразили Третьякова еще в январе, он, зная о неминуемом крахе, тем не менее провел подписную кампанию, взял на тонущий корабль все, что было можно, и объявил об остановке издания в точности на следующий день после окончания подписки. Читатели-единомышленники Третьякова — это не новые русские, а маргинализированная интеллигенция, т. е. люди, для которых потеря подписных 50000 рублей вполне существенна. С единомышленниками так обращаться не совсем принято, и можно было бы и не говорить о служебном автомобиле марки Mercedes, который в течение последующих трех месяцев эксплуатировался Третьяковым на деньги несчастных маргиналов.
Впрочем, разгул порожденных алчностью неистовых страстей порой приводит к самым благостным результатам, свидетельством чему является кризис межбанковских кредитов. Первоначально отношения между банками были еще хуже, чем у Третьякова с Кузьминым, и банковские пресс-службы беспрестанно отбивали релизы о нехорошем поведении своих коллег: "Кризис на российском рынке МБК неожиданно стал инструментом в нечистоплотной конкурентной борьбе, рассчитывая на безнаказанность в общей информационной сумятице, некоторые банки под шумок запускают в СМИ хорошо оплаченную дезинформацию о финансовой несостоятельности своих конкурентов etc.".
Однако прошло совсем немного времени, и нравы совершенно улучшились. Банки перестали пользоваться отравленным оружием клеветы, а вместо того на радость демократической прессе небывало подняли тарифы на хорошо оплаченную информацию о своей финансовой состоятельности. Видя, что банковские доны базилио подвергаются всеобщему осуждению, председатель АРБ Сергей Егоров радостно объявил, что "основным механизмом преодоления кризиса явится возникшее среди банкиров движение своего рода морального ассоциирования". Вероятно, прежнему и нынешнему издателю "НГ" следовало бы взять пример с благочестивого купечества, т. е. морально ассоциироваться и на ассоциативной основе совместно эксплуатировать спорный редакционный лимузин.
Принципы моральной ассоциации хорошо помогают и в деле разрешения трудовых конфликтов. Мэр г. Минска Владимир Ермошин в торжественной обстановке наградил московских штрейкбрехеров, занимавших место бастующих машинистов минской подземки, благодарственными грамотами и именными часами.
В зависимости от классового настроя прежде штрейкбрехерство считалось либо поступком низменным, либо хотя и не самым возвышенным, но по каким-либо причинам необходимым. Белорусские власти открыли новую традицию в отношениях труда и капитала и установили, что штрейкбрехерство отныне является "делом чести, делом славы, делом доблести и геройства", подарив москвичам именные часы, которые отныне постоянно будут напоминать их владельцам о совершенном ими благородном поступке. Вероятно, на случай новой стачки простодушные белорусские начальники заготовили нагрудные знаки с надписью "Почетный штрейкбрехер", которыми будут награждать героев будущих классовых боев.
МАКСИМ Ъ-СОКОЛОВ