юбилейтеатр
Открытие реконструированного Александринского театра стало главным событием торжеств, прошедших в Петербурге в честь 250-летия со дня подписания императрицей Елизаветой указа об учреждении государственного театра в России. Церемония прошла вечером 30 августа. Днем в честь юбилея Русский музей открыл в Мраморном дворце выставку "Театр прославленных мастеров". Рассказывает ЕЛЕНА Ъ-ГЕРУСОВА.
В Мраморном дворце истории Александринского театра отвели шесть залов. В них собрали около тысячи экспонатов из коллекций Александринки, Русского музея, петербургских Театрального музея и Театральной библиотеки, Третьяковской галереи, Музея Тропинина и Пушкинского дома. Хронология экспозиции — от факсимильной копии того самого указа, подписанного Елизаветой 30 августа 1756 года, до группового фотопортрета современной труппы Александринского театра. Сценические костюмы, к примеру черный бархатный, в котором Каратыгин играл в 1840 году Гамлета, или неправдоподобно огромные, великанские костюмы Варламова. Бриллиантовый орден Самойлова и страусовый веер, поднесенный публикой Жулевой. Эскизы костюмов и декораций работы Головина и Добужинского. И конечно, скульптурные, живописные и фотопортреты актеров. Часто снабженные комментариями классиков, будь то Пушкин, Фонвизин, Сухово-Кобылин или Тургенев. Очень юная Колосова в костюме амазонки. Семенова в роли Клитемнестры. Портрет Яковлева с известным комментарием: "До него истинные чувства не были знакомы актеру". Есть работы Брюллова, Кипренского, Крамского. Театральные комментарии начала XIX века категоричны, рецензенты будто выстраивают иерархию, пишут правила, по которым следует не просто оценивать актеров, но и относиться к ним.
В одной из первых витрин — портреты Ивана Дмитревского, огромная стеклянная табакерка актера и слова Фонвизина о том, что именно он показал, какой же степени уважения может достичь актер при соответствующем образовании и отношении к своей профессии. Очень быстро, уже во второй половине XIX века, литераторы обращаются к актерам уже не поучительно, а на равных. Конечно, в залах, посвященных ХХ веку, блистательная актерская история в Александринском театре не то чтобы меркнет, но оказывается потеснена режиссерами и художниками, взявшимися за преобразование и своей профессии. Теперь они хотели быть авторами спектакля.
Но в любом случае выставка в Мраморном дворце оказывается историей сценического искусства или закулисных интриг. Организаторы просто хотели "как можно полнее представить крупнейших актеров, режиссеров и театральных художников, служивших в легендарном театре". Но оказалось, что набор персоналий способен на свою игру. Выставка получилась об истории стремительного становления общественного статуса актерской профессии в России. Отсюда это обилие адресных юбилейных папок не только от восторженных зрителей, но даже от императорской Государственной думы. Отсюда это превращение в драгоценные вещи шутливых актерских затей — от занавеса, сшитого из наградных лент, полученных от поклонников, до скатерти из дома Тиме с вышитыми на театральном холсте актерскими автографами. Этой скатертью в Мраморном дворце покрыт знаменитый стол-"сороконожка" из дома Варламова — комического актера, дяди Кости, который заставил себя не только любить, но и уважать.
Магия прошлого составила и основной сюжет состоявшейся вечером торжественной церемонии открытия исторической сцены Александринского театра после реконструкции. Прессе результаты реконструкции и созданный в театре Музей русской драмы были представлены заранее (см. Ъ от 26 августа). Художественный руководитель Александринки Валерий Фокин предупреждал: шоу будет кратким, никаких адресов в красных папках, никаких долгих речей. Поздравления на сцене будут принимать исключительно от бывших императорских театров.
Так и сделали. Александринка показала юбилейный спектакль в постановке Андрея Могучего. Андрей Могучий после постановки "Петербурга" по роману Андрея Белого отвечает в Александринке не то чтобы за связь времен, а скорее за разрывы и смешение временных слоев, беззастенчиво врывающихся в действие. Лейтмотивом юбилейного спектакля стала потусторонняя жизнь театра, вечное и одновременное присутствие на сцене всех, кто однажды ступал на нее. Стайка одинаковых белых девушек, группа молодых людей в белых фраках, Николай Мартон во фраке из зеркальных осколков, акробатические трюки на воздушных трапециях, многократно и многоголосо повторенные реплики классических героев, плавно сменяющие друг друга старинные декорации. Реальную историю тоже попытались оживить, но уже средствами видеотехники; труппы прошлых веков кланялись публике с проекций документальных фотографий. Конечно, при желании с ирреальной трактовкой истории театра еще можно поспорить, но с тем, что представлена она была очень красиво, спорить не приходится. Спектакль помимо прочего демонстрирует возможности аппаратуры, которой теперь оснащена александринская сцена.
Поздравляли александринцев, как и было запланировано, Большой, Малый и Мариинский театр. Какой-то особой имперской сплоченности и изобретательности они не проявили. Директор Большого Анатолий Иксанов подарил Александринке специально заказанную на бывшем императорском же Ломоносовском фарфоровом заводе вазу и дуэт Ольги и Татьяны из "Евгения Онегина" в исполнении Елены Зеленской и Ирины Долженко. Малый театр, где премьера вышеназванной оперы и состоялась, поднес фигурку императрицы Елизаветы, художественный руководитель Малого Юрий Соломин и актрисы Элина Быстрицкая и Ирина Муравьева прочли написанные по такому случаю стихи. Художественный руководитель Мариинки Валерий Гергиев не явился, прислал видеописьмо с поздравлениями. С придворной мстительностью в Александринке показали не только само поздравление, но и момент подготовки маэстро к записи. Солисты мариинского балета Дарья Павленко и Андриан Фадеев прелестно исполнили адажио из классического "Щелкунчика". Но были при этом одеты не в костюмы из спектакля, а в репетиционные черно-белые костюмы. Словом, семья императорских театров давно и понятным образом разобщена.