В прокат выходит комедия «(Не)идеальные роботы» Каспера Кристенсена и Энтони Хайнса — вольная адаптация рассказа Роберта Шекли «Мой двойник — робот». Авторы проапгрейдили текст, щедро добавив в него актуальной проблематики, но совершенно растеряли его мягкий юмор и гуманизм, считает Юлия Шагельман.
Главные герои и их двойники-роботы проехались по Америке будущего и рассказу Роберта Шекли
Фото: Company Films
Главные герои и их двойники-роботы проехались по Америке будущего и рассказу Роберта Шекли
Фото: Company Films
В 1973 году, когда человечество, представляя свой завтрашний день, еще сохраняло некоторый оптимизм, Роберт Шекли описал в коротком рассказе общество будущего, в котором все так много работают, что на старую добрую романтику совсем не остается времени. Поэтому, влюбившись, его герои Чарльз и Элейн вместо себя посылают на свидания роботов-двойников, чтобы не отвлекаться от своих напряженных графиков. Результат оказывается неожиданным — андроиды преподносят людям урок человечности, и те решают отныне уделять чуть меньше внимания работе и чуть больше жизни.
В не слишком прекрасном новом мире, который изображает режиссерско-сценаристский дуэт Кристенсена и Хайнса, все обстоит несколько иначе. Действие они помещают в совсем недалекое будущее: 2032 год. Политики-консерваторы в США победили и все-таки воздвигли стену на границе с Мексикой, а заодно выслали из страны всех иммигрантов. Теперь работу, которую раньше выполняли гастарбайтеры, делают роботы, причем изготовлены они все по двум моделям (внешне напоминающим мексиканцев — очевидно, расизм никуда не делся), и их механическая природа заметна издалека. Однако некоторые хитроумные граждане, как и в первоисточнике, могут заказать нелегальных роботов-двойников, неотличимых от людей.
Но отнюдь не для того, чтобы самим больше работать. Например, Чарльз (Джек Уайтхолл) эксплуатирует своего Ч2 (тоже Джек Уайтхолл) в хвост и гриву: пока хозяин сидит дома на диване и рубится в стрелялки, робот ходит за него на работу, шуршит по хозяйству, а главное, знакомится и ухаживает за девушками. И только когда дело доходит до секса, за дело берется сам Чарльз и дарит избранницам «пять минут в раю». С очередной такой избранницей, Элейн (Шейлин Вудли), все идет по проверенному сценарию, пока — в довольно унизительном для Чарльза контексте — не выясняется, что она не так проста. Девушка ходит на свидания с мужчинами, чтобы разводить их на дорогие подарки, но в постель с ними ложится Э2 (тоже Шейлин Вудли), которая, так же как Ч2, в перерывах исполняет роль прислуги своей капризной и эгоцентричной владелицы.
Из-за путаницы с адресом Ч2 и Э2 оказываются на свидании друг с другом и в результате пятичасового механического секс-марафона друг в друга влюбляются. Они решают бросить своих хозяев и сбежать в Мексику, где, по слухам, у роботов такие же права, как у людей. Настоящие Чарльз и Элейн, естественно, не могут примириться с таким предательством (кроме того, им обоим светят сроки за использование двойников), поэтому устремляются в погоню. Помогать ловить беглецов им будут изготовивший их Зак (Пол Руст) — карикатура на айтишника-ботана, и друг Чарльза Эшли (Пол Юревич) — карикатура на бездельника с набранным на фастфуде лишним весом, довольно странная в фильме, который вроде как претендует на то, чтобы в упаковке легкой комедии преподносить прогрессивные идеи.
Впрочем, ничего удивительного в этом нет: идеалом для Кристенсена и Хайнса явно служили отвязные комедии 1990-х вроде «Тупого и еще тупее» или «Все без ума от Мэри», не считавшиеся с нормами политкорректности. Отсюда в их фильме рискованные гэги на грани фола и даже некоторое количество обнаженки (мужской, потому что она, видимо, забавнее). Однако создатели тех картин, короли сортирного юмора братья Фарелли, при всей своей показной грубости любили своих нелепых персонажей, в то время как авторы «(Не)идеальных роботов» не любят никого. И если за отсутствие теплых чувств к Чарльзу, Элейн, Заку и всей остальной честной компании их трудно упрекнуть — они действительно крайне несимпатичны, то чем заслужили такое отношение зрители, на полтора часа подвергшиеся испытанию пошлыми шутками, решительно непонятно.