В шотландском городке Ларберте на 73-м году жизни умер актер Робби Колтрейн. Не стало того самого доброго и нелепого полувеликана-получеловека Хагрида, который в фильме «Гарри Поттер и философский камень» (Крис Коламбус, 2001) высадил дверь в доме приемных родителей одиннадцатилетнего Гарри, чтобы подарить ему слегка покоцанный торт и объявить: «Гарри, ты — волшебник».
Фото: David Manning/File Photo, Reuters
Фото: David Manning/File Photo, Reuters
Биографические данные урожденного Энтони Роберта Макмиллана, взявшего псевдоним в честь обожаемого джазового гения Джона Колтрейна, приводят в некоторое недоумение. Молодой человек вроде бы ухитрился быть и участником главной байкерской банды «Ангелы ада», и активистом «Гринпис». А заодно — борцом за ядерное разоружение, что принесло ему прозвище Красный Робби. Экстравагантно, что ни говори, но всякое бывает.
Столь же экстравагантна и разнообразна актерская карьера Колтрейна. Известность ему принесло участие в юмористических телешоу. Но одновременно он, пусть и в эпизодических ролях, с начала 1980-х годов входил во вселенную авторского кино. Причем не только британского: впервые в фильме большого европейского режиссера Колтрейн засветился в «Прямом репортаже о смерти» (1980), печальной антиутопии Бертрана Тавернье о грядущем мире тотального видеонаблюдения.
В 1980-х британское независимое кино медленно, но верно вставало с колен после долгих бесплодных лет. И снова Колтрейн оказывался на кинопередовой. В еще одной жестокой антиутопии о торжестве неолиберализма «Госпиталь “Британия”» (1982) отца национального авторского кино Линдсея Андерсона и декадентском «Караваджо» (1986) Дерека Джармена, где сыграл кардинала-мецената Шипионе Боргезе. В ностальгическом фильме Джулиана Темпла о рождении английского рок-н-ролла «Абсолютные новички» (1986) и — вырвавшись-таки на первый план — в «Генрихе V» (1989) Кеннета Браны, где сыграл самого Джона Фальстафа.
Колтрейн вообще с его, мягко говоря, сангвинической фактурой был прирожденным Фальстафом. И всемирную славу, изменив авторскому кинематографу, завоевал, именно что эксплуатируя эту фактуру в двух, наверное, самых известных в мире циклах коммерческого кино.
В двух фильмах «бондианы» — «Золотом глазе» (Мартин Кэмпбелл, 1995) и «И целого мира мало» (Майкл Эптед, 1998) он был Валентином Дмитриевичем Жуковским. Бывшим, кто бы сомневался, агентом КГБ, а ныне — суперкрутым мафиози, успевшим, однако, уже будучи смертельно раненым, спасти жизнь агенту 007.
Продержаться в роли злодея на протяжении аж двух эпизодов саги о Джеймсе Бонде — это уже само по себе достижение: плохие парни, как правило, дольше одного фильма не живут. Ничего страшного. Колтрейну в XXI веке предстояла самая славная, пусть и несколько однообразная, несмотря на все его актерское обаяние, страница творческой биографии. С 2001 по 2011 год он сыграл Хагрида в восьми фильмах о Гарри Поттере.
Может быть, это был самый человечный, если такое определение в принципе применимо к миру волшебных существ, персонаж саги. Косматый, на лицо ужасный, но добрый внутри волшебник, репрессированный по несправедливому обвинению и низвергнутый на нелепую должность ключника и садовника в Хогвартсе. Таскающий в столь же нелепом розовом зонтике половинку волшебной палочки. Сторонник, как сказали бы в СССР 1970-х годов, альтернативной педагогики. Конструктор — с неизвестной науке целью — существ вроде соплохвоста: этакого огнедышащего скорпиона.
В доброй, но опасной нелепости Хагрида, каким его сыграл Колтрейн, в его вечном желании сделать «как лучше», хотя неминуемо получится «как всегда», есть что-то иррационально близкое русскому сердцу. Как ни странно это прозвучит, шотландского гиганта вполне могли бы признать своим питерские «Митьки» 1980-х годов. А что, чем не митьковский персонаж этот великан, смущенно вручающий Гарри Поттеру тортик со словами: «Ничего, что я на нем немного посидел?»