Избирательная кампания в Чили, завершившаяся вторым туром 19 декабря, вышла за рамки обычных электоральных баталий. Победа левого кандидата Габриэля Борича перевернула страницу истории, закрыв главу про пиночетовское наследие. Программа Борича крайне значима для миллионов его сограждан, но она же пугает других чилийцев, опасающихся политического насилия и не желающих повторения ситуации, которая в сентябре 1973 года закончилась военным переворотом после двух лет правления блока «Народное единство» во главе с социалистом Сальвадором Альенде.
Виктор Хейфец
Фото: Из личного архива Виктора Хейфеца
Виктор Хейфец
Фото: Из личного архива Виктора Хейфеца
К власти придет самый молодой в истории страны президент, представляющий собой поколение, которое практически не жило при военном режиме и не привыкло бояться, «как бы чего не вышло». Борич стал одним из символов студенческих протестов 2011 года. На политической арене прочно обосновались «новые левые», чья деятельность и программа в немалой степени означают разрыв с левоцентристами, сумевшими осуществить демократический транзит, но растерявшими за десятилетия свою популярность.
Кандидату, воспринимаемому частью сограждан «ультралевым», в поисках союзников пришлось сдвинуться в центр, продемонстрировав готовность налаживать отношения с партиями, на критике которых была изначально построена его программа. Чем-то это напомнило договоренности Сальвадора Альенде с парламентом в момент, когда Конгресс Чили должен был решить, кого признать триумфатором выборов 1971 года. Но на этом сходства заканчиваются.
Победа «новых левых» была выкована обещаниями глубоких структурных перемен, пересмотра неолиберальных подходов и повышения роли государства в экономике. Чили, говорит Борич, превратится в общество, где будет покончено с вопиющим неравенством, а чилийское «экономическое чудо» начнет работать на всех граждан. Одним из вызовов для нового президента станет задача успокоить рынки, опасающиеся увидеть в Чили экономическую политику «а-ля Венесуэла». Ему придется пройти между Сциллой и Харибдой, не разочаровав ни инвесторов, ни своих избирателей, которые ждут перемен.
Приход к власти «Народного единства» в 1971 году считался началом пути Чили к социализму, такому же как в Восточной Европе или на Кубе, но без вооруженной борьбы и в рамках парламентской демократии. В этом смысле Альенде и Борич несопоставимы. Нынешний триумфатор выборов, пламенный защитник феминизма и прав индейских народов, сторонник «зеленой экономики», четко говорит о том, что экономика будет регулироваться, но национализации ожидать не стоит, а Центробанк останется независим от властей. Грандиозные проекты вроде реконструкции национальной сети железных дорог хотя и не нравятся частному бизнесу, но никак не тянут на экономическую революцию. Сущность программы Борича вполне социал-демократическая, в духе европейских системных левых, а большинство революционных фраз будут, скорее всего, забыты после выборов.
Габриэлю Боричу придется продемонстрировать чудеса политической эквилибристики: показать половине страны, что власти не допустят использования массового насилия в качестве инструмента политической борьбы, и при этом не оскорбить тех чилийцев, что сотнями тысяч выходили на улицы в 2019 году, добиваясь смены политической и экономической модели.
Дополнительной головоломкой станет расклад сил в парламенте, где ни в одной из палат нет устойчивого большинства ни у одной коалиции. Возможно, первым шагом на пути договоренностей станет попытка включить в будущую правительственную коалицию Соцпартию.
Важнейшим вызовом остается примирение крайне поляризованного чилийского общества, в котором «два Чили» друг друга нередко просто не слышат. Но сравнивать Борича и Альенде и в этом вопросе — дело неблагодарное. Альенде, знаковая фигура в истории Чили, обладал качествами, которые Борич пока что не имел возможности продемонстрировать. Многоопытному Альенде, которому до президентской должности довелось побывать и на руководящей работе в Сенате Чили, не всегда удавалось примирить в левом лагере конституционалистов и радикалов, добивавшихся немедленной вооруженной революции. Как Борич собирается состыковать нередко диаметрально противоположные точки своих сторонников, совершенно неясно.
Альенде действовал в условиях сложившейся партийно-политической системы, но та система, которую мы знали, приказала долго жить. В блоке «Народное единство» именно коммунисты были умеренной и консолидирующей силой, а социалисты выступали в роли радикального катализатора; сейчас же именно коммунисты резко сдвинулись влево, а социалисты — в центр.
Ожидания радикальных изменений после триумфа левых крайне высоки, но реализовать обещания команда Борича в полной мере не сможет, не располагая парламентской опорой и поддержкой большинства поляризованного общества. Детальное выполнение предвыборной программы не позволит найти общий язык с инвесторами и бизнес-структурами, а отказ от нее станет ударом по репутации. Альенде перед таким выбором не стоял. Боричу его придется сделать.