Сегодняшняя ночь прошла не так весело, как воскресная, но для БИЛЬЯРДНОГО КЛУБА "РУССКАЯ ПИРАМИДА" дни недели не имеют особого значения. Гостей в клубе собралось очень приличное количество, и все столы были заняты.
На стульчиках для зрителей корреспонденты Ъ обнаружили двух своих коллег из одной очень известной московской газеты. Став невольными свидетелями их разговора, корреспонденты Ъ узнали, что главный редактор этой газеты намерен летом выдать самым лучшим из своих репортеров велосипеды для поездок на задания. Беседовавшие несомненно относили себя к числу лучших и радовались подобному новшеству.
В баре, расположившись сразу на всех стойках и укрывшись генеральской шинелью, дремал Филиппыч. В его руке дымилась сигара, пепел с которой падал прямо на ковер. Заслышав шаги, он открыл сначала один глаз, потом другой и жалобно простонал: "Пива мне, пива...." Пришлось корреспондентам Ъ раскошелиться и угостить грозу петербургского бильярда "Дюшесом". Несчастье Филиппыча заключалось в том, что с сегодняшней ночи в клубе "Русская пирамида" перестали продавать спиртные напитки. Почуяв "дюшесовую измену", Филиппыч нахмурился и принялся декламировать изречение Михаила Ивановича Калинина по поводу борьбы с самогоноварением: "Чтобы навсегда вырвать когти самогонному змею, нужно завалить страну дешевой водкой!" Наговорившись, Филиппыч сел прямо на стойке на шпагат. Застыв в этой экзотической позе, он воскликнул: "Раз пить не дают честному человеку, буду заниматься спортом!"
Однако он оставался неподвижным недолго и перешел к иным акробатическим упражнениям. Филиппыч ходил на руках, неуклюже кувыркался и производил тяжкое впечатление. Господа отвлеклись от игры и с ужасом наблюдали за происходящим. Спортивные мероприятия Филиппыч завершил почетной пробежкой вокруг зала и, накинув шинель, покинул клуб и направился к ближайшей коммерческой палатке...
НОЧНОЙ КЛУБ "У ПЕТРА" провел ночь очень спокойно, чем поразил случайно зашедших граждан суверенного государства Азербайджан. Выпив пива, жители горных хребтов удалились, так и не найдя в этом ночном заведении широкого гуляния, незамужних женщин и повода для кровной мести.
Оставшиеся мирно беседовали, пили кофе и совершенно расслабились под ненавязчивую магнитофонную музыку. Из сонного состояния их сумела вывести только эротическая программа. Девушки вышли в зал неожиданно, и господа охотно подключились к танцам. Особенно усердствовал в этом занятии пожилой господин в черном костюме. Танцевал он очень изящно, а в перерывах между танцами лихо крутил свои "гусарские" усы. Эротическая программа, представленная как новая, совершенно не изменилась. Только вместо четырех привычных стриптизерок выступали три. Сидящие за самым дальним столиком завсегдатаи печально вздохнули. Именно четвертая девушка имела привычку раздеваться полностью.
Господа досидели до закрытия клуба и покинули заведение только по просьбе управляющего.
Посетители "КЛУБА В" развлекались как могли в ресторане, чему вполне благоприятствовал неизменный репертуар музыканта, певца и композитора — Эмиля Бабаева. Каждая песня сопровождалась громкими аплодисментами, а поэтому Эмиль пел с особой страстью и драматическими нотками в голосе. В казино было тихо. Играл лишь один совсем юный господин, который лениво делал ставки на одну и ту же цифру в надежде, что когда-нибудь ему повезет. Но господину не везло, и крупье заскучал. Тем более, что играющий господин явно мешал крупье оказывать знаки внимания хозяйке Black Jack Татьяне. Татьяна же впала в полную прострацию, а когда время от времени приходила в себя, показывала язык тоскующему крупье.
МОСКОВСКИЙ КОММЕРЧЕСКИЙ КЛУБ провел обычную, мало чем отличающуюся от других, ночь. Казино просто кишело звездами кино- и телеэкрана. Известные политические деятели предпочитали беседовать в зале для деловых встреч. Остальные посетители коротали время в уютном французском ресторане. Беседы велись очень разные, доходило даже до споров. Темой одного из споров послужил скудный ассортимент товаров в московских валютных магазинах. Один из господ упорно доказывал, что всех валютчиков надо давить танками, второй не соглашался, говоря что в таком случае народ умрет с голоду.