N 20 Координатор "Архнадзора" Константин Михайлов об ошибках властей при разработке программы реновации ветхого жилья
Фото: Александр Любарский, Коммерсантъ
Мой дом — мое решение
Барак — это временное многолюдное жилое строение. Суть барака в том, что это именно временное здание, которое строится на определенный срок и которое должно рано или поздно быть сломанным. Я в детстве жил в бараке. Затем моих родителей со мной и сестрой переселили в другой барак — в хрущобу. Сейчас меня хотят переселить еще в один новый барак. Если же семья живет в собственном отдельном доме, то это уже не барак, а нормальное жилище, которое тоже со временем может быть сломано. Но этот слом идет в индивидуальном порядке, который затрагивает только одну семью, а не 20-30-40 семей разом. Кто-то хочет переезжать на новое место, а кто-то — нет. Кто-то хочет ремонтировать крышу, трубы, фасад и прочее, а кто-то не хочет или не может по финансовым причинам. Отсюда и все проблемы... Проблемы барака! У меня в подъезде только примерно 50 процентов нормальных людей. Остальные — это рвань и/или пьянь. И они будут тоже решать судьбу моего дома и мою лично! В России столько свободной земли, что нужно строить не новые бараки-муравейники, а индивидуальные дома на одну-две-три-четыре семьи. Так это делается в Европе и США. Однако уровень развития нашего общества таков, что основной массе нельзя доверить индивидуальное строительство. Люди не могут сами договориться о совместной нормальной жизни. Вот поэтому и загоняют людей в колхозы, пардон, в многоэтажные бараки, где сторонний "дядя" организует жизнь.
Плохого не вижу
Что плохого в том, что люди будут жить в человеческих условиях, в квартирах, отвечающих современным требованиям?! Считаю, что это очень круто, а весь негатив только вводит людей в сомнение.
Вынужденная остановка
Я и так живу в человеческих условиях в пятиэтажном блочном доме. Напротив окна две липы, которые выше дома. Тишина, иногда (раньше чаще) поют птички. Частично сделала ремонт, теперь вот остановилась, потому что неизвестно, как проголосуют соседи. Что хорошего в том, что меня переселят к дороге или к ТЭЦ (это тоже наш район)?!
"Вместо автора на телевидении коллективный КВН"
Фото: Юрий Мартьянов, Коммерсантъ
N 20 Андрей Архангельский поговорил с артистом Ефимом Шифриным о судьбе отечественного юмора
Никакого сравнения
Хотел было написать: "Шифрин тонко подметил особую "ядовитость" Александра Иванова — это аккумулятор, питающий пародийную энергию автора". Но это его качество было настолько выражено, что, пожалуй, замечалось любым человеком, хоть раз в жизни пусть мельком видевшим передачу "Вокруг смеха". Только из одной какой-нибудь строки начинающего или маститого поэта/поэтессы Александр Иванов мог создать пародию, над которой умирал со смеху целый зал, а перед своими телевизорами — миллионы зрителей. До сих пор храню вырезки его пародий, опубликованные в свое время в "Клубе 12 стульев". Это была одна из любимых забав, когда мы в своей компании, отмечая какой-нибудь праздник, находили время и для чтения вслух его пародий. Иванов был не ведущим программы, а ее мотором! Шифрин же выступает в роли дирижера смеха, иногда он почти натужно смеется сам по себе, почти в одиночку. Правда, ну почему надо было называть программу точно так же?
От редакции
Никогда отклики на публикацию в журнале не приходят из ведомственных коридоров прямо в день выхода номера в свет. Но здесь как раз такой случай: расследование Бориса Резника "Гособороноткат" вышло в номере от 5 июня, и этой же датой помечено письмо из Министерства обороны в редакцию. Разумеется, "Огонек" ознакомил с ним автора публикации, у которого, в свою очередь, возникло резонное желание расставить точки над i. Но тут воспротивилось МО, сославшись на то, что публикация письма одновременно с комментариями к нему некорректна. Спорить не стали: на предъявленные ведомством автору расследования упреки ответ последует — отдельно. А на следующей неделе по следам материала в "Огоньке" Союз журналистов России проводит общественные слушания под интригующим названием: "Честь мундира и честь офицера". Об этом мы тоже расскажем.
