"Корни танго в борделе" — изрек некогда уже полуослепший Борхес, вспоминая женские ножки, обвивавшие тугие попки партнеров, их стопы, маняще скользящие по мужской голени все выше и выше, сладостные перекрестья колен и перехватывающую дух тесноту поддержек. Танго, по которому весь мир сходил с ума между двумя мировыми войнами, на пороге ХХI века в России переживает новый бум. Вся Москва свихнулась на Аргентине: знаменитости и домохозяйки, интеллектуалки и топ-модели ринулись в клубы танго, которые спорят между собой, кто "аутентичнее".
Теперь этот спор будет разрешен. Москве представилась уникальная возможность увидеть настоящее аргентинское танго — не кабарешную разновидность, сляпанную на потребу интуриста, но самый что ни на есть аутентичный оригинал. Ведь Национальный балет Аргентины "Криольо" возглавляет Хуан Карлос Кахиано (Juan Carlos Caggiano) — знаменитый танцовщик, ставший профессором танго и посвятивший всю свою жизнь исследованию этого почти магического танца.В 1983-м завкафедрой Национальной академии танца Кахиано сколотил из своих лучших учеников труппу, назвал ее "Криольо", добился для нее государственного статуса и с тех пор разъезжает по миру, рассказывая в танце неприкрашенную историю танго. В Москву этот аргентинский "ансамбль Моисеева" приезжает впервые — восемь пар танцовщиков, "живой" оркестр и "живые" голоса вокалистов, экзотические костюмы и музыкальные инструменты, от одних названий которых — матрака, чаранго, бомбо, каха — голова идет кругом.
Чтобы раздобыть всю эту экзотику, одержимый профессор объездил всю глубинку Аргентины, выкапывая образцы фольклора, отразившиеся в самом популярном салонном танце ХХ века. И по уши зарылся в историю Буэнос-Айреса 150-летней давности — ведь именно тогда в портовых кабаках этого латиноамериканского Вавилона и родилось танго. После гражданской войны Буэнос-Айрес заполонили дембеля-солдаты, безработные пастухи-гаучо, бездомные рабы-негры и эмигранты со всего света. Женщин на всех не хватало катастрофически. Танго появилось как танцевальная разновидность мужской драки, напитавшись мужской неприкаянностью, эмигрантской тоской, отвязанностью гаучо, негритянской чувственностью. Полвека оно считалось криминалом и находилось под строжайшим запретом. Немудрено — танцевальные дуэли частенько кончались натуральной поножовщиной. Но к этому запретному танцу тянулись и вольнодумствующие интеллектуалы, и изнеженные аристократы — тайные школы танго процветали.
Узаконил безбожную пляску римский папа Пий X специальным декретом. Аргентинские католики вздохнули с облегчением и перенесли танго в салоны — так появились знаменитые "танцы при свете", в которых разнополые партнеры находятся на безопасном расстоянии друг от друга. Мода на танго, охватившая мир в 20-е годы, адаптировала танец, превратив его в ту салонную игрушку, которая знакома всем по немым фильмам. Голливуд отлакировал танго интернациональным шиком, эстрада добавила попсовости, соревнования бальников превратили в спорт.
Хуан Карлос Кахиано тщательно отскреб с танго эту лакировку. Его "Криольо" завлекает зрителей в захватывающее путешествие, где история перемешана с географией. Восемь пар танцовщиков и "живой" оркестр будут швырять публику с северных высоких гор (где танцуют древнюю чакареру под звуки магического чахчас — ритуального инструмента, сделанного из копыт коз) на бескрайнюю, плоскую, как блин, пампу (где одичавшие гаучо, высекая искры шпорами, выписывают кренделя заковыристого маламбо). Мужское старинное танго кончится "Преступной дуэлью". А после "дуэли" застонет под бандонеоны знаменитая "Кумпарсита", придуманная в салонах Аргентины аккурат в год нашей пролетарской революции.
ТАТЬЯНА КУЗНЕЦОВА
Концертный зал имени Чайковского / 3 (19.00)
Концертный зал гостиницы "Космос" / 9, 10 (19.00)