Орель Бакс — знаменитый часовой эксперт. Свою жизнь он связал с часовым отделением Christie`s, но покинул его в прошлом году и уже второй год возглавляет жюри Grand Prix d`Horlogerie de Geneve.
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов
Фото: Grand Prix d`Horlogerie de Geneve
— Организаторы Гран-при в этом году долго готовили конкурс к изменениям, в итоге условия и номинации были объявлены позже, чем в прошлом году. Почему?
— Часовой мир меняется очень быстро. Не так быстро, конечно, как технология для телефонов или новые медиа. Но мы видим появление новых рынков, приход новых клиентов, смену поколений. Разумеется, Гран-при тоже должен меняться, им следуя, после почти 15 лет существования.
— Вы изменили состав жюри, в чем его отличие от прежнего?
— Жюри стало значительно больше, в него вошли самые разные специалисты. Не только коллекционеры и часовые журналисты, как раньше, но и историки, коллекционеры, геммологи, часовщики, архитекторы, издатели, владельцы магазинов. Чем больше жюри, тем демократичнее результат.
— Появились новые номинации?
— Да, регламент изменился за счет новых секторов соревнования. Например, при отборе мы развели сложные часы по типу усложнения. В этом году есть разделение на турбийон, хронограф и часы, которые отзванивают время. Женские часы имеют сразу две категории, одна из них — сложные часы.
— Не для того ли увеличили количество номинаций, чтобы, как говорят у нас в России, раздать всем сестрам по серьгам?
— Я не думаю, что цель была в этом. Смысл разделения в том, чтобы не сравнимые между собой часы не находились в одной категории. Я считаю, невозможно выбрать между спортивными часами за 3 тыс. франков, репетиром за 200 тыс. и усложнением за миллион. Поэтому их отправили в разные группы. Это облегчает выбор жюри, которому теперь не придется сравнивать арбузы с апельсинами.
— А в какой категории могут очутиться поэтические усложнения вроде тех, что делают Van Cleef & Arpels?
— В этом году есть две такие модели. Кристоф Кларе и Фредерик Жувено сделали вещи с особыми игровыми модулями. У Жувено в Frederic Jouvenot Surya время показывают 12 лепестков цветка. У Кларе в Christophe Claret Margot каждое нажатие на специальную кнопку приводит в действие механизм гадания вроде "любит-не любит".
— Многие марки сейчас воздерживаются от Гран-при. Как это изменить и убедить часовщиков в том, что участие важнее победы?
— Для меня это очень важная задача. Чем шире будет участие, тем лучше. Ясно, что, если есть соревнование, одни выигрывают, а другие могут проиграть. Иногда, как это бывает в спорте, на долю секунды. Но Гран-при не должен восприниматься как беспроигрышная лотерея. Нужно, чтобы марки, да и все часовое сообщество, восприняли конкурс как семейное дело, место обмена, а не спора. Это же важно для них самих: если бы не было, скажем, "Формулы-1", многие технические усовершенствования в автомобилях никогда не были бы разработаны. А ведь там тоже есть победители и побежденные.
— Когда же, например, на конкурс придет Patek Philippe?
— Конечно, я сожалею, что такая выдающаяся марка воздерживается — по причинам, о которых я, кстати, ничего не знаю,— от участия в Гран-при. И это не только Patek Philippe или Rolex. Мы с вами можем легко назвать несколько очень престижных имен, которые сейчас в конкурсе не участвуют. Но зато есть и важные марки, которые решили вернуться в соревнование. Прежде всего Swatch Group. Это решительный шаг, я его приветствую. Но не меньше я радуюсь и участию независимых марок. Понятно, что не стоит ждать всех подряд каждый год — у всех свои планы и свой ритм подготовки новинок, но миссия Гран-при состоит в том, чтобы объединить все мануфактуры, все группы. Grand-Prix de Geneve должен стать зеркалом, отражающим состояние часовой промышленности.
— Почему вы покинули Christie`s и занялись часовым конкурсом?
— Есть периоды в жизни, которые заканчиваются. Уходя из Christie`s я подсчитал, что продал за время работы там 25 тыс. часов на $1 млрд. Все это время обороты росли: когда я начал в 2003 году, это было $10 млн, когда уходил — $130 млн. У меня было ощущение, что для меня это слишком, я хотел уменьшить количество продаж и повысить качество вещей, с которыми имею дело.
— Но вы ведь все равно не сможете расстаться с аукционами?
— Коллекционные часы по-прежнему моя главная страсть. Я поддерживаю отношения с большинством коллекционеров, слежу за новыми продажами и даже в них участвую. Но Гран-при не менее важная работа для часового эксперта: все лучшие современные часы проходят через мои руки.