Грузию разделило приговором

Суд города Кутаиси приговорил экс-премьера Грузии Вано Мерабишвили к 5 годам тюрьмы. Приговор поляризовал грузинское общество: противники прежней власти считают его слишком мягким, а оппозиция называет дело политическим и убеждена, что власти это еще аукнется

Ольга Алленова

Экс-премьер Грузии Мерабишвили был задержан 21 мая прошлого года. Ему предъявили обвинения сразу по нескольким пунктам: содействие незаконному освобождению высших полицейских чиновников, приговоренных за убийство сотрудника одного из грузинских банков Сандро Гиргвлиани в 2006 году; жесткий разгон оппозиции в мае 2011 года в Тбилиси; присвоение госдачи в приморском курорте Квариати; растрата более 5 млн лари в ходе выполнения программы учета безработных: следствие полагало, что премьер Мерабишвили перечислил более 5 млн лари бюджетных средств, выделенных на реализацию государственной программы учета и занятости безработных, в адрес 22 тысяч граждан, которые "на самом деле не выполняли никакой работы, а деньги получили только за то, чтобы они голосовали за Единое национальное движение и осуществляли предвыборную агитацию".

В итоге суд вынес решение только по двум пунктам: 5 лет тюрьмы Вано Мерабишвили получил за нецелевое использование бюджетных средств и присвоение госдачи в Квариати. Вместе с экс-премьером на скамье подсудимых находился экс-губернатор Кахетии, бывший министр труда, здравоохранения и социальной защиты Зураб Чиаберашвили — он тоже обвинялся в нецелевом использовании бюджетных средств в рамках госпрограммы учета безработных и приговорен к штрафу в размере 50 тысяч лари (28,9 тысячи долларов).

Приговор поляризовал общественное мнение: сторонники ныне оппозиционного Единого национального движения (ЕНД) говорят о том, что партия власти, не добившись никаких успехов в экономике, поддерживает реваншизм радикальной части общества; а сторонники новой власти считают, что приговор должен был быть более жестким.

В самом деле, вне судебного разбирательства остались самые серьезные обвинения — возможное участие в скандальной истории вокруг убийства Гиргвлиани, а также разгон оппозиционного митинга с превышением должностных полномочий. По мнению сторонников ЕНД, это значит, что все попытки представить экс-премьера и его партию страшными злодеями оказались безуспешными.

Напомним, что за убийство Сандро Гиргвлиани были арестованы и осуждены несколько высокопоставленных офицеров полиции, однако, как утверждала оппозиция, офицеры находились на облегченном тюремном режиме и даже покидали тюрьму — укрывательство этого факта и пособничество в смягчении режима для заключенных полицейских и вменялось в вину Вано Мерабишвили. Однако следствие, по всей видимости, не нашло убедительных доказательств против бывшего главы МВД. Разгон оппозиционной демонстрации в мае 2011 года привел к жертвам — погибло несколько человек; сотрудников полиции обвиняли в превышении служебных полномочий, а главу МВД Мерабишвили — в намеренно жестоком подавлении оппозиции. Власть в лице Михаила Саакашвили посчитала виновником тех беспорядков организатора митинга Нино Бурджанадзе. Однако дело против лидера оппозиции возбуждать не стали: решили, что ее арест нанесет удар по имиджу Грузии на Западе.

Нынешняя власть Грузии репутационных рисков, кажется, не боится, иначе дело против Мерабишвили тоже закончилось бы штрафом. "Это однозначно политическое решение,— считает аналитик и сторонник Единого национального движения Гела Васадзе.— Вано Мерабишвили является не только генеральным секретарем главной оппозиционной партии, но и политическим тяжеловесом, который в отсутствие Михаила Саакашвили становится наиболее значимой фигурой. Напомню, что арест Вано Мерабишвили произошел перед президентскими выборами. Оглашение приговора состоялось незадолго до новых выборов — в местные органы власти. Они пройдут в мае. Отсутствие Мерабишвили в этой предвыборной кампании — несомненно, тяжелый удар по оппозиции".

Мнение о том, что суд над Мерабишвили является попыткой деморализовать оппозицию, высказывают и другие эксперты. Директор Института стратегических исследований Грузии Александр Рондели говорит: "Столько было разговоров о фактах против Мерабишвили, что люди были уверены: ему предъявят какие-то более серьезные обвинения. Поэтому сейчас многие воспринимают этот приговор с юмором". Эта ирония становится в обществе все более заметной — Вано Мерабишвили считался хребтом прежней власти и источником всех зол, исходящих от нее, а в итоге сидит за тривиальное нецелевое использование бюджета.

По мнению Гелы Васадзе, обвинения в адрес Мерабишвили слишком "вегетарианские" для такого срока: "Судите сами, Вано Мерабишвили обвинили в подкупе избирателей, основываясь на том, что по его инициативе Министерство занятости создавало базу данных по безработным и их социальному положению. Мол, эта база данных использовалась в партийных целях. Второе обвинение — присвоение чужого имущества. Речь идет о даче, которая и сегодня находится на балансе МВД и на которой Мерабишвили был всего один раз в жизни. Несколько странный способ присвоения имущества, не правда ли?"

"Разобраться, действительно ли виноват Мерабишвили в том, в чем его обвиняют, очень сложно,— говорит Александр Рондели.— С одной стороны, МВД было мощным министерством, в котором много нарушений, и суд рассматривал конкретные нарушения закона; но с другой — арест и приговор выглядят как сведение счетов".

Реакция общества на приговор Вано Мерабишвили, по мнению Александра Рондели, показывает, насколько оно расколото: "Часть общества считает, что он сделал для страны очень много в плане борьбы с коррупцией и реформирования полиции, но другая часть очень многое потеряла в результате этих реформ, и с ее точки зрения новая власть просто восстанавливает справедливость". Версия по восстановлению справедливости власть вполне устраивает, говорит Рондели, тем более что каких-то особенных "экономических подвигов" у нее нет.

Реформы, главным проводником которых называют Мерабишвили, начались в 2004 году. В короткий срок глава МВД расформировал ГАИ, уволил всех сотрудников (14 тысяч человек), а в созданную патрульно-постовую службу набрал новых людей. Каждый должен был докладывать начальству о нарушениях напарника, если не докладывал, то это могло закончиться для него проверкой и увольнением. С одной стороны, это заложило основу для "тотального стукачества" в системе, о чем била тревогу оппозиция, с другой — реально помогло справиться с коррупцией на дорогах. Именно реформа ГАИ оказалась ключевой и изменила общественное мнение — ведь чаще всего с представителями системы общество встречается именно на дорогах.

Такие же изменения коснулись и других ведомств, например МЧС и погранслужбы, которые вошли в состав МВД. На государственной таможне, которая тоже стала подчиняться МВД, увольняли целые смены за то, что один сотрудник брал взятку. Взяточников показывали по телевизору, и даже за небольшие взятки в 20-30 долларов давали реальные сроки в 5-7 лет.

В целом из МВД было уволено 75 тысяч сотрудников. Штат был сокращен втрое и в 2009 году составлял всего 26 тысяч человек. При этом выросли зарплаты: сотрудник ППС получал теперь 500-600 долларов, оперативный сотрудник криминальной полиции — 800-900 долларов. Пропорционально росту зарплат, однако, росло и количество недовольных — целая армия бывших полицейских и их семей лишилась прежнего положения и заработка.

Рейтинг полиции уже в 2009 году поднялся до 80 процентов. Общество, которое еще в начале 2000-х считало полицию самым коррумпированным институтом, теперь было довольно: все государственные услуги стали официальными и доступными; о взятках забыли; воры в законе, прежде управлявшие страной, теперь сидели в тюрьмах или жили в эмиграции; практически до нуля снизилось количество уличных краж, а улицы стали безопасными. "Критики обвиняли Мерабишвили в широком использовании незаконных методов против политических противников правительства Саакашвили, но при этом признавали, что он провел популярные кампании по борьбе с преступностью, которые преобразовали коррумпированную полицию и привели к резкому спаду количества преступлений",— говорит политолог Георгий Абашидзе.

У реформ, впрочем, была и обратная сторона: МВД, объединившее в себе разные ведомства, стало государством в государстве, неподконтрольным обществу. Даже департамент по надзору за соблюдением прав человека в местах лишения свободы теперь входил в состав МВД. По мнению правозащитников, это лишало их возможности повлиять на положение заключенных.

Стремясь сохранить успехи и защитить реформы от "врагов государства", система начала допускать ошибки. Это случилось, когда активизировалась уличная оппозиция — разгон многодневной акции протеста осенью 2007 года стал первым тревожным звонком. Увеличивалось стремление МВД контролировать все, даже частные беседы: сначала появились свидетельства о том, что система прослушивает разговоры политиков (знаменитые шпионские скандалы, во время которых власть обвинила ряд оппозиционных политиков в переговорах с российскими спецслужбами), потом стали выплывать частные истории компрометирующего характера, которыми власть пыталась "нейтрализовать" своих недругов. Появились данные и о серьезных нарушениях прав заключенных в тюрьмах. Сторонники партии власти еще пытались объяснять, что сломать "воровской менталитет" в тюрьме можно только радикальными способами и что именно такие меры лежат в основе общественной безопасности, но общество уже не хотело порядка и безопасности такой ценой.

Общественное недовольство, вызванное в первую очередь непопулярными реформами, в основе которых лежали сокращения рабочих мест, набирало обороты, обрастая новыми подробностями и фактами чиновничьего произвола. Главный адресат этого недовольства был определен — им стал глава ведомства, которое прослушивало, компрометировало, подавляло акции протеста. Мерабишвили называли главной опорой власти, его ненавидели, полагая, что именно этот человек не позволяет сменить власть в Грузии.

Неудивительно, что радикально настроенная часть общества по-прежнему не удовлетворена и чувствует угрозу даже от осужденного экс-премьера. 5 лет тюрьмы главному политическому сопернику — это половинчатое решение власти, которое можно определить как новую тенденцию: слишком жестко наказывать прежних чиновников власть не хочет из-за возможной негативной реакции Запада, а не наказывать их совсем боится, потому что это разочарует избирателя. Однако половинчатые решения опасны тем, что они не решают проблему, а усугубляют ее: 5-летний срок Вано Мерабишвили ненадолго успокоит его противников, зато повысит самооценку его сторонников.

Представители Единого национального движения в своих блогах в социальных сетях уже пишут о том, что "чем дольше будет сидеть Мерабишвили, тем меньше шансов у "Грузинской мечты" остаться у власти". И в этом тезисе есть зерно истины. Сторонники Национального движения в один голос утверждают, что Мерабишвили — политическая жертва. Из "диктатора" и "монстра" экс-глава МВД Грузии превращается в жертву режима, его образ поднимает на своих флагах Национальное движение, которое с каждым днем тюремного срока Мерабишвили будет получать все больше легитимности в глазах общества как партия гонимых и преследуемых. Впрочем, пока непонятно, выйдет ли из этого партия нового образца и добьется ли она симпатий общества, у которого хорошая память.

"Вряд ли министр внутренних дел будет восприниматься как мученик и жертва хотя бы потому, что все помнят историю Гиргвлиани,— говорит Александр Рондели,— но все-таки понятно, что политические нюансы в этом деле есть".

Апелляцию на решение кутаисского суда в Верховный суд Грузии ждут, однако, по мнению экспертов, опрошенных "Огоньком", она станет всего лишь формальностью — отмены приговора не будет, ведь это разочарует слишком многих грузинских граждан. Такое заигрывание с электоратом довольно опасно — оно грозит тем, что власти придется регулярно устраивать судебные процессы над бывшими чиновниками, чтобы нравиться обществу. Но, во-первых, чиновники рано или поздно "закончатся", а во-вторых, это не может не отразиться на имидже Грузии. "Когда бывший премьер и бывшие министры, которые являются оппозиционерами, сидят в тюрьме, это не может не ударить по репутации страны,— считает эксперт аналитического издания "Табула" Дмитрий Авалиани.— Саакашвили вообще избегал сажать политиков, даже Бурджанадзе не тронул именно поэтому". Эксперт убежден, что аресты и приговоры в отношении представителей прежней власти скажутся и на экономике — инвестиции будут снижаться, потому что бизнес считает политическую обстановку нестабильной, а суды несвободными.

Все это власть, по мнению Авалиани, не может не понимать. "Но все дело в том, что у этой власти нет другого выхода — она просто не в состоянии улучшить ситуацию в стране, эффективно управлять государством. Единственный выход для нее — сажать, устраивать шоу и поддерживать в людях ненависть к прошлой власти. А вместе с этим она будет изолировать наиболее опасных конкурентов на выборах — Мерабишвили, будучи генсеком оппозиционной партии, собрал 19 апреля прошлого года большой оппозиционный митинг в Тбилиси, и власть поняла, что он для нее опасен. Я не исключаю, что по такому же принципу "разберутся" и с другими политическими фигурами".

"Власть начала новую волну судебных репрессий против активистов оппозиции, и это спустя полтора года после прихода к власти,— подчеркивает Гела Васадзе.— И как раз перед местными выборами".

Эксперты полагают, что многое теперь зависит от позиции Евросоюза: она может стать сдерживающим фактором в гражданском противостоянии. Однако, по мнению Гелы Васадзе, даже если реакция Запада на новые судебные процессы будет более жесткой, отказаться от них совсем грузинская власть не сможет — в ситуации, когда кредит доверия почти исчерпан, такие судебные процессы остаются единственным способом удержать общественные симпатии.