На самом деле благосостояние среднестатистического гражданина в большей степени, чем от цен на нефть, зависит от объема продаваемого газа: именно «газовыми» деньгами на четверть наполнен бюджет страны. Главного газового монополиста — «Газпром» — со всеми его многочисленными родственниками (дочерними компаниями) злые языки прозвали «государством в государстве» за закрытость, за щедро проведенную приватизацию, за широкий профиль деятельности, за многогранность интересов. Но времена меняются, когда меняются люди...
Алексей МИЛЛЕР
ВСЕ НАСЛЕДСТВО «ГАЗПРОМА»
ПО ЭТАПАМ
— Алексей Борисович, почему вы так широко празднуете добычу десятитриллионного кубометра газа, что даже школьники северных городов в стороне не остались? Это у вас такая веха в реформировании компании?
— Нет, это гораздо более масштабное событие. Это этап, без преувеличения скажу, в экономике всей страны. Не забывайте, что налоговые отчисления компании составляют двадцать пять процентов всех поступлений российского бюджета. Так что добыча десятитриллионного кубометра газа в ЯНАО очевидно знаковое событие. Были в истории нашего государства такие эпохальные события: в 1982 году на месторождении Медвежье был добыт первый триллион кубометров природного газа, в 1986-м в Новом Уренгое — пятый триллион.
Начиналось освоение недр Западной Сибири осенью 1953 года, с первого газового фонтана в Березове. Потом началась разработка новых крупнейших месторождений: Уренгой, Медвежье, Ямбург. А сегодня мы подошли к очередному рубежу. С вводом месторождения Заполярное мы смогли подойти к новой отметке — десять триллионов кубометров. Я не могу сказать, что это событие — результат реформирования компании. Скорее результат развития компании.
— Как правило, все эти знаковые кубометры, баррели и тонны — скорее условность. Почему вы выбрали для добычи именно Заполярное?
— Потому что это последнее крупнейшее месторождение на материке, не так давно введенное в эксплуатацию. Оно, само по себе знаковое, сейчас компенсирует падающие объемы добычи.
— Как это понимать: остальные месторождения уже исчерпаны?
— Добыча газа на тех месторождениях, о которых я упомянул, сейчас действительно падает. Истощение старых газовых месторождений приводит к падению добычи примерно на двадцать-двадцать пять миллиардов кубометров в год. И темпы падения будут нарастать. На месторождениях в Карелии мы практически исчерпали запасы. И месторождения Ямала находятся на разной стадии разработки. Речь, конечно, не идет о том, что запасы газа в стране тают, что называется, на глазах. Для сравнения я назову такие цифры: 83 миллиарда кубометров газа добыто в 1970 году и 523 миллиарда — в 2000 году. Так что сегодняшнее падение — относительная характеристика. Мы говорим просто о различных периодах освоения. У любого источника энергии есть период молодости и развития, период нарастающей добычи, есть период спада и старения. Это диалектика. Но на Заполярном мы только начинаем работать. С вводом первого пускового комплекса мы выходим на добычу 35 миллиардов кубометров газа в год. А еще через год мы введем вторую установку, которая даст еще 32,5 миллиарда. К 2005 году попытаемся достичь высшей планки. С вводом третьей установки суммарная добыча газа на Заполярном увеличится до 100 миллиардов кубометров газа ежегодно. Чтобы вы представляли: это столько, сколько нужно, чтобы полностью удовлетворить потребности Германии, Москвы и Московской области. Но и это еще не все. На Заполярном будет добываться около 3 миллионов тонн газового конденсата и 861 тысяча тонн нефти в год. Освоение месторождения продлится более сорока лет. Так что пройдут десятки лет, пока начнется естественное снижение объемов добычи на Заполярном.
Снижение всегда идет довольно плавными темпами, тем не менее мы уже сейчас очень-очень серьезно думаем о будущем. Например, о стратегии компании в отношении добычи. Понимаете ли, многие месторождения требуют применения новых технологий. В скором времени состоится специальное заседание правления, на котором будут приняты кардинальные решения по стратегии добычи.
МИЛЛЕР В РАЗВЕДКЕ
— Но так ли хороши наши разведывательные технологии, чтобы говорить о том, что месторождений у нас не осталось? И нужно ли все силы устремлять на новые дорогие технологии добычи?
— Вопрос геологоразведки, разумеется, находится в поле особого внимания. С 1994 по 2000 год открыты двадцать два месторождения. В 2001-м были открыты два небольших новых месторождения: Северо-Прибрежное — нефтегазоконденсатное в Краснодарском крае и Южно-Парусовое — газоконденсатное поблизости от знаменитого Ямбургского месторождения в ЯНАО. Но обратите внимание на тенденции: в 2000 году были выделены три с половиной миллиарда рублей на геологоразведку, а в 2002-м — уже около десяти. Мы столько вкладываем, исходя из наших потребностей, с учетом того, насколько нам нужно прирастить запасы. Разведка — это перспектива и будущее газовой отрасли.
— Неужели будущее так безрадостно, что в завтрашний день нужно вкладывать в три раза больше?
— Оценивайте сами. Разведанный запас газа сейчас у нас 46,9 триллиона кубометров. По этому показателю мы занимаем первое место в мире. Мы провели международный аудит запасов в специализированной компании, и ее эксперты дали оценку — сорок миллиардов долларов при современной рыночной конъюнктуре. Очень высокий показатель. Хотя и он не повод для самоуспокоения, когда речь идет о потребностях России и о потребностях партнеров за рубежом.
— Значит, больше месторождений в природе не существует? Или не открыты пока?
— Это одно и то же. Если не открыты, значит, их просто нет пока. Ни в планах компании, ни в разработке. Правильно? Поэтому в ближайшие годы речь пойдет об освоении более сложных месторождений: Штокмановского газоконденсатного месторождения в Баренцевом море, группы газовых месторождений на шельфе Карского моря и Приразломного нефтяного месторождения в Баренцовом море. Из этих месторождений мы будем получать куда более дорогой газ. Действительно, Заполярное — это последнее крупное месторождение газа, открытое на материке.
— И какова же будет себестоимость добычи такого «морского» газа?
— Ответ на этот вопрос для нас сейчас принципиально важен. Потому что именно от этого зависит конкурентоспособность российского газа. Так что я сейчас вообще воздержусь от обнародования каких-либо цифр. Могу сказать только, что все эти месторождения проходят предынвестиционные исследования. И если мы хотим обеспечивать потребности страны и потребности наших партнеров за рубежом, нам нужно иметь конкурентоспособный газ по затратам на освоение этих месторождений. Это вопрос не абстрактный, как вы понимаете. Это вопрос экономики.
ЖИДКОЕ, ТВЕРДОЕ, ГАЗООБРАЗНОЕ И ДИСПЕРСНОЕ
— Как вы сами относитесь к тому, что в России тепло в основном получают из газа?
— Доля газа в энергетическом балансе сегодня непомерно велика и составляет в отдельных регионах шестьдесят-восемьдесят процентов энергоресурсов. Но это неправильно, когда ценный энергетический продукт просто сжигается в парогазовых установках. Это расточительство. Нельзя газ сжигать просто ради тепла. Целесообразнее его направлять в такие отрасли, как нефтехимия, металлургия, или на предприятия агрохимического комплекса, в производство минеральных удобрений. И экспортировать продукты более высоких переделов, конечно, выгоднее, чем просто продавать топливо.
— Чем же обеспечить электростанции?
— А уголь? Россия занимает первое место по запасам угля...
— ...Который добывать и смысла нет?
— Конечно, если газ стоит дешевле других энергоносителей. Даже дешевле, чем стоят его добыча и транспортировка. Прежде всего это вопрос ценообразования, соотношения цен между основными энергетическими ресурсами — мазутом, углем, газом. Вопрос государственного масштаба. Но что касается роли компании, могу отметить, что мы сейчас много работаем в области дисперсных технологий по углю. Эти технологии позволяют сжигать на тех же парогазовых установках, которые есть на электростанциях, дисперсную смесь угля и замещать газ. Работа пока ведется на уровне научно-исследовательского проекта, но очень-очень хорошо продвинутого. И я надеюсь, что буквально в самое ближайшее время мы объединим свои усилия с энергетиками и угольщиками. Мы вполне могли бы в скором времени продвинуть технологии, которые, очевидно, дадут весомый экономический эффект, а в конечном итоге — прибыль в каждую отрасль. Главное — отраслевикам договориться.
СЕМЬЯ «ГАЗПРОМА»
— А что с диверсификацией бизнеса?
— Не забывайте, что наша основная задача — рост капитализации компании. Компания, без сомнения, недооценена. Я уже сказал, что только ее разведанные запасы оцениваются в сорок миллиардов долларов. А вопрос повышения капитализации — вопрос экономики компании, связанный со всеми направлениями нашей работы. Во-первых, это вопрос инвестиционных приоритетов и приоритетов затрат бюджета очередного года. Приоритетов добычи, разведки, приоритетов в транспорте. Здесь нам очень многое предстоит сделать. Речь идет об эффективном управлении активами компании и наших дочерних компаний, а также об эффективном контроле за целевым использованием средств. Так уж получилось, что на балансе у «Газпрома» оказалось очень много непрофильных активов. Был период, когда мало кто платил деньгами за газ, а в счет оплаты за газ «Газпром» получал акции предприятий. Сейчас эти активы затратные. Ту часть прибыли, которую мы получаем от основной своей деятельности, мы не должны направлять на поддержание непрофильных и нерентабельных активов.
— Какие же предприятия, не считая медиахолдинга, достались в счет оплаты за газ?
— Очень многие. Не хочу пугать цифрами, сколько у нас дочерних предприятий. Скажем, сотни и сотни. В самых различных сферах деятельности. Есть более убыточные, есть менее. Но самое главное, что это непрофильные активы. Капитализация компании растет тогда, когда компания избавляется от непрофильных активов и сосредотачивается на основном своем бизнесе. Примеров тому множество за рубежом. Так вот, задача «Газпрома» — разведывать, добывать, транспортировать, реализовывать потребителю газ.
— И сколько вы тратите, например, на массмедиа?
— Хороший вопрос. Мы тоже хотим знать на него ответ. Сейчас мы занимаемся инвентаризацией наследства «Газпрома». Сколько мы на это тратим, сколько мы получаем и получаем ли вообще что-нибудь от этого имущества? О медиаактивах могу сказать, что это затратные активы.
— Тогда, извините, напрашивается вопрос: почему, неся серьезные затраты, не воспользовались возможностью... так скажем, использовать собственные активы для того, чтобы предотвратить последнюю информационную войну?
— Потому что мы ведем себя очень деликатно по отношению к своим «активам». Потому что не считаем необходимым воздействовать на прессу. Мы максимально открыты для всех. Если к нам есть какие-то вопросы, мы готовы на них открыто отвечать. Сплетни, ложь, запущенные в СМИ, бесспорно, связаны с теми реальными действиями, которые предпринимаются для установления контроля над нашими активами. Но хочу подчеркнуть, в планах руководства «Газпрома» управление своими активами исключительно цивилизованными методами.
МОНОПОЛИСТЫ ВСЕХ ОТРАСЛЕЙ, ДЕЛИТЕСЬ!
— Почему же так долго реформируется «Газпром»? Ведь все так же просто, как и реформирование РАО «ЕЭС»: взять и разделить. На добывающую и транспортную составляющие.
— Вы забываете, что для такого «простого» разделения необходимо предпринять целый комплекс мер, которые потребуют и значительного времени, и большой работы. Во-первых, необходимо внести изменения в действующее законодательство. Как известно, закон «О газоснабжении» запрещает отчуждать объекты Единой системы газоснабжения России. Во-вторых, за такое разделение должны проголосовать акционеры тремя четвертями голосов. Напомню, что у государства в собственности находится немногим более 38% акций «Газпрома». Поэтому проведение решения о разделении компании потребует консолидации голосов. В-третьих, «Газпром» взял на себя обязательство согласовывать с иностранными кредиторами все сделки с имуществом на сумму более 1 миллиарда долларов. «Газпром» привлекал на Западе синдицированные кредиты, которые были организованы десятками банков. На сегодня «Газпром» должен около 7 миллиардов долларов. И всем кредиторам нужно будет предоставить гарантии, что их кредиты будут вовремя возвращены. Возникнет множество вопросов и у наших иностранных партнеров, которым «Газпром» продает газ. Таким образом, при разделении «Газпрома» появятся как минимум две серьезные проблемы: кто станет правопреемником по долгам и кто сможет гарантировать выполнение экспортных контрактов. Так что разговоры о разделении «Газпрома» пока можно считать лишь «теоретическими».
Сейчас нужно говорить не о реформе, а о развитии газового рынка. В «Газпроме» постоянно ведется работа по совершенствованию деятельности компании. В этом направлении мы работаем в тесном контакте с правительством и президентом. Последний пример — это деятельность рабочей группы при президенте РФ по либерализации рынка акций «Газпрома». Фондовый рынок положительно отреагировал на решение комиссии поэтапно снять ограничения на обращение ценных бумаг компании на внутреннем рынке и заполнить двадцатипроцентную долю иностранного участия в капитале «Газпрома». Проведение поэтапной либерализации рынка акций «Газпрома» должно привести к росту капитализации компании и сближению цен на акции в России и за ее пределами.
СЕКТОР ГАЗА
— Хорошо, тогда давайте говорить о развитии рынка: каковы ваши приоритетные направления за рубежом? Похоже, «Газпром» всерьез устремился на Восток?
— Главным рынком для нас являлась, является и будет являться Европа. Наш газ был основным энергетическим ресурсом экономического развития Западной Европы в течение последних тридцати лет. Надо четко понимать, экономический рост любой страны — это рост энергопотребления. Например, экономический рост Германии был обеспечен поставками российского газа. Европа была нашим основным рынком сбыта, есть и остается им. Хотя, конечно, в последнее время произошли изменения. Например, большой этап работы связан со строительством газопровода «Голубой поток» в Турцию, на растущий газовый рынок с большой перспективой.
— Почему растущий? Ведь экономика Турции сейчас если не в кризисе, то на спаде?
— Следите за событиями. Мы, например, следим. Сейчас отчетливо наметились тенденции подъема в экономике этой страны. И международные эксперты дают весьма оптимистические прогнозы. Тем не менее повторю: наша стратегия в отношении Европы не изменится. Сейчас мы имеем 26 процентов на европейском рынке, и мы эту долю планируем сохранить. В рамках энергетической стратегии Европы газ в ближайшие десять лет XXI века будет основным ресурсом, и, естественно, его потребление значительно возрастет. И эксперты считают: альтернативы поставкам российского газа нет. Речь, конечно, идет об абсолютных цифрах. Работать мы будем с теми же партнерами и в тех же секторах рынка. Полагаем, что наша доля на рынке должна сохраниться.
— Как? Путем приобретения собственности в Европе?
— В том числе. В обеспечении зарубежных поставок большую роль играют газотранспортные системы. И в поддержании этих систем в первую очередь заинтересован тот, кто поставляет газ по трубам. Поэтому процессы приватизации, которые происходят в Европе, привлекают внимание и производителя и потребителя. Возьмем, например, приватизацию АО «Словацкая газовая компания» («СПП»), представляющую значительный интерес для многих европейских и международных энергетических компаний и консорциумов. Доля «Газпрома» в общих транспортируемых через Словакию объемах газа составляет более 70% (около 60 миллиардов кубометров в год). Между ОАО «Газпром» и «СПП» заключен контракт на транспортировку российского газа до 2008 года. Таким образом, компания «СПП» становится ключевым звеном в цепочке снабжения российским газом Западной и Центральной Европы. Более того, транзит через Словакию приобретает особое значение для «Газпрома» в связи с нашим участием в разработке проекта газопровода-перемычки «Кобрин — Вельке-Капушани». Этот проект предусматривает строительство двух ниток по территории Белоруссии, Польши и Словакии протяженностью около 665 километров каждая и общей мощностью до 60 миллиардов кубометров в год. Так что приватизация «СПП» имеет стратегически важное значение. В свою очередь, в участии «Газпрома» есть очевидная заинтересованность наших словацких партнеров. Особенно когда речь идет о приватизации компании, рыночную стоимость которой во многом определяет имеющийся долгосрочный контракт с «Газпромом» на транспортировку российского газа.
Участие в приватизации чешской компании «Трансгаз» — тоже вполне обоснованный шаг. Так получилось, что приватизация чешских газотранспортных сетей идет примерно в то же самое время, что и в Словакии. Но еще совсем недавно газотранспортные сети Словакии и Чехии представляли единое целое, поэтому если мы вели речь о приватизации одной компании, то логично было бы участвовать в приватизации другой. Это одно магистральное направление российского газа.
— Много вы потратите на эту приватизацию?
— Основным критерием нашего участия и станет цена, которую предложат к приватизации. Но некоторые участники — основные газовые компании Европы — уже вошли в состав консорциумов. И мы не исключаем, что при определенных условиях сможем войти в какой-либо из консорциумов.
— Турция, Европа... Куда еще пойдет российский газ?
— Следующий перспективный рынок — Китай. И крупный проект, в котором мы хотели бы участвовать, — газопровод «Запад — Восток» в северо-восточные, экономически развитые провинции Китая. Этот проект добычи и транспортировки газа — только первый шаг, который мог бы послужить налаживанию наших деловых, партнерских отношений с Китаем.
— Как же так: объемы добычи падают, можно сказать, газа самим не хватает, а у вас такая широкая программа газоснабжения мира?
— Ошибаетесь. Месторождения и в Восточной Сибири, и на Дальнем Востоке, которые уже разведаны, позволяют обеспечить не только потребности российских предприятий в этих регионах, но и экспортные поставки. А оценки китайского направления таковы, что в ближайшие двадцать лет экспорт на Восток может превысить объемы сегодняшних поставок в Европу.
Все эти направления — та самая диверсификация рынков, о которой вы говорили и которая, конечно же, нужна каждому производителю.
Но нам нужна и диверсификация маршрутов, которые отвечали бы энергетической стратегии Европы. Ведь потребители заинтересованы в большей диверсификации поставок. Поэтому в среднесрочной перспективе, где-то к 2006 — 2008 годам мы планируем начать реализацию Балтийского проекта. Справимся с ним без проблем, потому что уникальный опыт мы уже получили на «Голубом потоке».
ГОЛУБАЯ МЕЧТА
— Думаю, от темы поставок российского газа логично будет перейти к теме задолженностей за поставленный газ. Вот, например, долги Украины.
— Сделан важный шаг в этом направлении. 4 октября подписано межправительственное Соглашение о мерах по обеспечению транзита российского газа по территории Украины. И крайне важно, что наконец достигнута договоренность о том, как будет погашена задолженность НАК «Нефтегаз Украины» перед «Газпромом», — путем выпуска облигаций со сроком погашения с 2004-го по 2013 год. Можно сказать, условия сделки сопоставимы с условиями реструктуризации долга Украины перед Парижским клубом. А срок передачи облигаций «Газпрому» — 4 февраля 2002 года. Сейчас соглашение проходит процедуры, обыкновенные для соглашений подобного рода.
— Теперь, вы считаете, вопрос закрыт? Вы согласны со всеми оценками задолженности?
— Нет, вопрос не закрыт. Сейчас мы говорим только о государственной компании НАК «Нефтегаз Украины» и ее задолженности в 1,4 миллиарда долларов. А еще есть задолженности независимых операторов. С этими сторонами нам еще предстоит заключать соглашения. Общая же задолженность Украины перед ОАО «Газпром» за газ на 1 ноября 2001 года составила 2,019 миллиарда долларов.
ГАЗООБРАЗНОЕ СОСТОЯНИЕ
— Самый волнующий вопрос со времен перестройки — о собственности. «Газпром», как вы его позиционируете, — это частная компания?
— Государственная. 38,7% акций компании государственные, а такое количество голосов обеспечивает представителям государства большинство в совете директоров. Решающий голос — за государством.
— Но не всегда государственные интересы совпадают с интересами бизнеса. В бизнесе все должно быть направлено на извлечение прибыли.
— В данном случае я не вижу никаких противоречий. Задачи «Газпрома» как компании, которая приносит прибыль, — обеспечить тот уровень поступлений в бюджет, который есть сейчас, и максимально его увеличить. Еще раз повторяю: двадцать пять процентов российского бюджета — это «Газпром». Несомненно, это основная наша задача. Такого же, государственного, масштаба задача обеспечения теплом и газом всех потребителей.
— Если «Газпром» государственный, то как же уважение к частной собственности?
— А разве мы проявляем неуважение? Миноритарные акционеры исправно получают свою прибыль. В совете директоров есть представители миноритарных и иностранных акционеров. Пожалуй, ни одна крупная компания подобного пиетета к своим миноритарным акционерам не проявляет.
— Во времена вашей юности не принято было говорить о прибыли, о собственности. Вы как считаете, впоследствии сами себя ломали? Чувствовали на себе две идеологии — два образа жизни?
— Все это мозаично. Знаете, с одной стороны, мы меняем время сами, а с другой — время меняет нас. Это естественно. И это здорово.
СПОРТСМЕН, КОМСОМОЛЕЦ И ПРОСТО... ОТЛИЧНИК
— Значит, вы не отрекаетесь от своего комсомольского детства?
— Я с огромной теплотой и благодарностью вспоминаю школьные годы. С первого по десятый класс я учился в математической спецшколе. В такой хорошей советской спецшколе с очень крепкой дисциплиной. Где был высокий уровень преподавания не только математики, но и литературы, английского языка. Объем домашних заданий был очень большой. Кстати, наверное, поэтому именно тогда я научился планировать свое время. Чтобы было когда еще во дворе в футбол погонять.
Математика в последних классах у нас преподавалась в объеме первых курсов высшей школы. Уже с восьмого класса я изучал программирование. В те годы, когда, как вы знаете, о персональных компьютерах никто ничего не слышал, в нашей школе уже преподавали этот предмет.
— А линейки, комсомольские собрания? Тоска?
— Напротив, самые радостные впечатления. Все это составляло нашу школьную общественную жизнь, это и есть жизнь коллектива. Хорошее время, время формирования личности. Аналитический склад мышления и подходы к решению задач именно тогда и именно там закладывались.
— Может, вы еще и отличником все время были?
— Да, я школу окончил с отличием. И после того как пришел на первый курс Финансово-экономического института (сейчас он называется университетом), мне было очень легко разбираться с высшей математикой, экономической кибернетикой, программированием, потому что я это уже все знал. В свободное время я изучал экономику отраслей промышленности. В части базовых экономических знаний, которые дает мой институт, говорю уверенно, это один из самых лучших вузов страны, выпускники которого могут работать в любых отраслях промышленности, в банковской сфере. Кстати, и студенческие годы я вспоминаю с не меньшей теплотой.
— А кто у вас родители?
— Родители всю жизнь проработали на закрытом военном предприятии. Я рос в крепкой, дружной семье: с походами за грибами, детскими праздниками, с выходными с мороженым, с парком, с родителями. Именно такое представление о семье для меня и сейчас важно.
— Какое самое яркое событие у вас случилось за последние годы? Назначение в «Газпром»?
— Рождение сына. Сын родился седьмого апреля. Это редкий из первопрестольных праздников, который не переносится с даты на дату, в Благовещение. Знаете? Благовещение — благая весть. Вот тогда я ее и почувствовал... Это был такой яркий день. Лежал снег. Уже подтаял, но еще лежал. Приближение весны чувствовалось во всем: и небо ярко-голубое, и солнце светило вовсю, и теплота обнадеживающая в воздухе появилась... Я помню, такое радостное чувство было... как назвать это... переполненность души, наверное так.
— Вам теперь на семью времени не хватает?
— В жизни всегда не хватает времени. Но семья — это очень важно. Семья — это опора.
— А на увлечения? Например, спорт?
— Люблю велосипед, горные лыжи. Беговые лыжи люблю.
— Понятно, на спорт вам тоже времени не хватает. Поэтому и здоровье у вас не очень...
— Что вы сказали? Здоровье «не очень»? Да вы знаете, что за последние семь лет я не был ни на одном больничном? Потому что каждое утро обливаюсь холодной водой. А если вы намекаете на мою болезнь, о которой в прессе было много написано, то я перенес операцию. Но теперь чувствую себя отлично.
— Ну а настоящие увлечения у вас есть? Такие, чтобы про работу забыли?
— Увлечения? Для мужчины работа не должна быть работой. Для настоящего мужчины работа — это, не скажу религия, это некое мироощущение. Если человек идет на работу просто отрабатывать, то он несчастлив. А если на работе жить полнокровной жизнью — это и есть главное.
Ольга БУХАРКОВА
На фотографиях:
- РАСТОЧИТЕЛЬНО ТАКОЙ ЦЕННЫЙ ЭНЕРГЕТИЧЕСКИЙ ПРОДУКТ, КАК ГАЗ, ПРОСТО СЖИГАТЬ РАДИ ТЕПЛА, СЧИТАЕТ АЛЕКСЕЙ МИЛЛЕР И ПЫТАЕТСЯ В САМОЕ БЛИЖАЙШЕЕ ВРЕМЯ ДОГОВОРИТЬСЯ С ЭНЕРГЕТИКАМИ И УГОЛЬЩИКАМИ О ЗАМЕЩЕНИИ ГЛАВНОГО ПРОДУКТА «ГАЗПРОМА»
- «ГАЗПРОМ» ОБЕСПЕЧИВАЕТ ЧЕТВЕРТЬ РОССИЙСКОГО БЮДЖЕТА. ПО РАЗВЕДАННЫМ ЗАПАСАМ ГАЗА КОМПАНИЯ ЗАНИМАЕТ ПЕРВОЕ МЕСТО В МИРЕ. И ВПРЕДЬ СИТУАЦИЯ ВРЯД ЛИ ИЗМЕНИТСЯ: СЛУХИ О РАЗДЕЛЕНИИ МОНОПОЛИСТА ОКАЗАЛИСЬ СИЛЬНО ПРЕУВЕЛИЧЕНЫ
- АЛЕКСЕЙ МИЛЛЕР РОДИЛСЯ И ВЫРОС В ЛЕНИНГРАДЕ, ОКОНЧИЛ С ОТЛИЧИЕМ МАТЕМАТИЧЕСКУЮ СПЕЦШКОЛУ, ФИНАНСОВО-ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ, ИЗУЧАЛ ЭКОНОМИКУ ОТРАСЛЕЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ. ОБЛАДАЕТ АНАЛИТИЧЕСКИМ СКЛАДОМ МЫШЛЕНИЯ И ОТМЕННЫМ ЗДОРОВЬЕМ. ЛЮБИТ МОРОЖЕНОЕ
- ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ПРАВЛЕНИЯ УВАЖАЕТ МИНОРИТАРНЫХ АКЦИОНЕРОВ И ИХ СОБСТВЕННОСТЬ. НО СЧИТАЕТ, ЧТО ОАО «ГАЗПРОМ» — КОМПАНИЯ В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ ГОСУДАРСТВЕННАЯ ИНВЕСТОРЫ
- В материале использованы фотографии: В материале использованы фотографии: Льва ШЕРСТЕННИКОВА