Богач. Саддам Югославии. Великий манипулятор и предводитель масс. Отпетый коммунист-националист. Разъезжает на Ferrari, носит костюмы от Гуччи, держит в Кипрских офшорах свои 3,8 миллиарда долларов. Любит сигары "Монте-Кристо", которые ему лично присылает его друг Фидель. Любит Нью-Йорк. Говорит, что ему нравятся запахи этого города. Всегда, еще с тех времен, когда был банкиром, останавливается в любимом Drake Hotel — там красивый вид из окна и ненавязчивое обслуживание.
Именно так говорят о нем сегодня. И остается непонятным, какой он Саддам, если у него нет нефти, и какой он Кастро, если живет в самой что ни на есть натуральной Европе. Эти нюансы и определяют его подлинную величину.
Звездный час Слободана Милошевича
Звездный час Слободана Милошевича пробил 24 апреля 1987 года, когда, назначив главой городской лиги коммунистов, партия послала его в Приштину для переговоров с косовскими лидерами, этническими албанцами. Волнения в этом крае случались часто, но на излете идеологии покойного маршала Тито ("братство и единство наций страны") говорить об этом было запрещено. Переговоры Милошевич вел в приштинском обкоме партии, в огромном зале, собравшем не один десяток человек. А за окнами бушевал сербский митинг.
В этот момент Милошевич и принял ключевое для своей дальнейшей карьеры и сегодняшней судьбы Югославии решение. Он встал из-за стола, вышел на балкон к митингующим сербам и сказал:
— Вы говорите, что полиция избивает вас дубинками? Никто больше не посмеет вас бить. Вы говорите, что притесняются ваши права? Мы пересмотрим конституцию.
— Слобо, Слобо! — восторженно кричала толпа.
Когда он вернулся в зал для переговоров, собравшиеся встретили его гробовой тишиной. Милошевич был готов к этому. Он нарушил правила игры, но в своей победе не сомневался.
Он поставил на карту национализма вполне осознанно, зная, что идея витает в воздухе уже давно. За несколько дней до своей акции он встречался с местными сербами и согласовывал позиции. Милошевич также знал, что на площади стоят кинокамеры и тираж его "наэлектризованных речей" обеспечен. Связи на белградском ТВ гарантировали, что запись покажут много раз.
Когда он вернулся в Белград, Иван Стамболич — глава сербской компартии — был в ярости: разжигание национализма коммунист титовского образца воспринял откровенно в штыки. Милошевич был его ставленником, и, конечно, от своего протеже Стамболич совершенно не ожидал внутрипартийного переворота на идее сербского национализма.
Переворот грянул уже летом 1987-го. Раскол в компартии Сербии, умело организованный Милошевичем и его женой Мирой, позволил ему сместить своего друга и учителя Ивана Стамбовича и занять его место. Национализм был его картой. Он легко произносил, в том числе и на камеры: "Всем сербам — одно государство!" "Никто не сможет нас разъединить!" Именно эти лозунги дали ему власть.
Машина запустилась: лидеров албанской этнической партии арестовывали, албанцев, участвовавших в протестах, убивали.
Концепция быстро дооформилась и была окончательно сформулирована во время поездки на древнее поле битвы Газимештан в Косово, где в 1389 году турки бились с сербами.
Перед десятками тысяч собравшихся Милошевич связал славное прошлое с настоящим: "Через шесть веков мы снова воюем и конфликтуем. Пока нет настоящих сражений, но и такие вещи не исключены".
Сын священника
Он родился 29 августа 1941 года в небольшом сербском городке, отец его был православным священником, мать, ярая коммунистка по убеждениям, работала учительницей русского и сербохорватского языков в средней школе. Как сосуществовали под одной крышей священник и большевичка, мы не знаем, знаем только, что Слободан был тихим, полным и низкорослым мальчиком, крайне необщительным, писал стихи, вместо того чтобы играть с ребятами в баскетбол.
Молодость Милошевича была трудной. Сначала его дядя, славный генерал югославской армии, пустил себе пулю в лоб из табельного оружия. Затем, в 1962 году, когда он учился в Белградском университете на юридическом факультете, покончил жизнь самоубийством его отец-священник. Через десять лет мать Слободана также покончила с собой.
Но карьера Милошевича складывалась удачно. Все его анкетные данные, кроме смутной истории с родителями, работали на него. Вступил в Компартию Югославии в 1959 году в возрасте 18 лет. Университет окончил с красным дипломом. Много и успешно занимался общественной работой. Прекрасно владел несколькими языками. Имел ярко выраженный организаторский талант. И главное — его протежировал Иван Стамболич, видный партийный деятель тех лет. Он быстро взлетел по служебной лестнице в государственной газодобывающей компании Technogas, был хорошим, грамотным партийным функционером, в 1976 году стал ее исполнительным директором, в 1978 году — президентом. Благодаря все тому же Стамболичу, Милошевич получил затем назначение на должность члена совета директоров государственного банка Beobank (Объединенный банк Белграда), на которой пробыл до 1982 года.
Что было потом?
После захвата поста главы Компартии Сербии Милошевич стал президентом Сербии и Югославии в 1989 году.
Спустя много лет Иван Стамболич признавался, что, если бы у него была машина времени, он вернулся бы на 25 лет назад и зарезал бы Слободана Милошевича, которому всегда так доверял, несмотря на предупреждения других аппаратчиков.
Разделяй и властвуй
Манипулировать Милошевич умел прекрасно, в минуту меняя политический вес противников. Один из самых ярких примеров — назначение бывшего прославленного лидера оппозиции Вука Драшковича, возглавившего не один десяток митингов и демонстраций, на пост вице-премьера. Но одновременно, в духе системы сдержек и противовесов, Милошевич назначает на ключевой пост в правительстве его смертного врага — Воислава Шешеля, главу крайне правой Сербской радикальной партии, которого Милошевич, время от времени для порядка публично критиковал за излишний радикализм и не подпускал к полностью контролируемым им СМИ.
Похожим образом строились и его отношения с США и Россией. Борислав Йович, бывший президентом Югославии до возникновения конфликта в 1991 году, в своей книге "Последние дни СФРЮ" рассказывает о том, как Милошевич тщательно искал новых людей, способных "ублажить" Вашингтон. На своих встречах с президентом Джорджем Бушем Милошевич откровенно льстит и старается нравиться. Когда в 1995 году один американский чиновник спросил Милошевича о русской гуманитарной помощи для Сербии, тот ответил: "Вы называете этим словом немножко мяса, которое нам пришлось зарыть, так как оно было радиоактивным, и плюшки 1969 года производства?"
Интриги, которыми руководил Милошевич, неумолимо сужали круг его доверенных лиц. За последние несколько лет он избавился почти от всех, кто выказывал хоть малейшие признаки независимого мышления. Чистил спецслужбы, увольнял силовиков, аппаратных партийных работников. Симптоматично: первым, кто поздравил Милошевича с победой на выборах, был такой же одинокий, как он, Фидель Кастро.
Только один соратник никогда не отворачивался от него. Его жена Мириана Маркович, по влиянию и реальному политическому весу второе лицо в государстве. В Югославии о влиянии Маркович знают все и называют ее главным идеологом страны.
Alter ego Слободана Милошевича
Милошевич и Маркович вместе с конца пятидесятых годов. Их роман начался на университетской скамье. До этого они оба были членами комитета комсомола города Позаревац (Сербия), что в 70 км к востоку от Белграда.
Мира, так называют Маркович в Югославии,— лидер партии "Югославские объединенные левые", профессор социологии, знаменитая югославская журналистка.
Она родилась в сербском лесу 10 июля 1942 года у партизан. Через сутки после рождения дочери ее мать вернулась в партизанский отряд, а ребенка отдала местному мельнику. Затем мать ожидали застенки гестапо, пытки, опала после выхода из плена, концлагерь и казнь в 1944 году.
После прихода коммунистов к власти Мира Маркович жила с родителями матери в Позареваце. Здесь она и познакомилась с Милошевичем, с которым, по словам ее близких друзей, всю жизнь ее связывала настоящая любовь. Для Милошевича брак был счастливым и в карьерном плане. Ему помогли связи отца Миры, видного деятеля компартии, а также ее тетушки, работавшей во время войны личным секретарем Иосипа Броз Тито. На личной резиденции Тито в Адриатике, на острове Бриони, Мира провела не один месяц школьных, а затем и университетских каникул.
После смерти Тито она начала создавать собственную политическую базу на основе парткома белградского университета на факультете социологии, где она работала почетным профессором. Но увлечения коммунизмом никогда не мешали Мире воспитывать в своих детях настоящую деловую хватку.
В 1991 году она помогла сыну Марко, профессиональному автогонщику, владельцу сети магазинов Дьюти-Фри и крупнейшей дискотеки в Позареваце (26 марта сын Марко подписал также многомиллионный контракт на строительство "Диснейленда"), избежать призыва в армию, устроив ему медицинскую справку о "психологической непригодности к службе". Когда ее однофамилец Михайло Маркович, бывший пресс-секретарь Социалистической партии, как-то обвинил ее и ее товарищей по партии в том, что они ругают капитализм и зарабатывают капиталы, она ответила: "Фридрих Энгельс тоже был коммунистом, но при этом еще и состоятельным промышленником".
Публицистический дар Маркович используется ею и по прямому назначению. Она — известный политобозреватель, автор колонки в выходящем два раза в месяц журнале "Дуга" (Duga). Если видный сербский политик упоминается в статье Миры в негативном свете — это "знак" его будущих неудач.
Своего влияния на мужа и государственные дела Мира не скрывает. На радость сербским карикатуристам. Они обычно изображают ее толстушкой, любительницей военной дисциплины, с выступающими зубами, пластмассовым цветком в ярко-черных волосах и головой в облаках.
Очевидно, и об этом свидетельствуют многие из тех, кто знает Слободана Милошевича, он и сам знает, как поступать. Образы Фиделя Кастро и Саддама Хусейна явно импонируют ему. Война против всех не пугает, но вдохновляет его. Проблема лишь в том, что то, что проходит в нефтяной исламской стране или на изолированном от всего мира острове, никак не пройдет в Европе, неотъемлемой частью которой и является Югославия.
МАРИЯ Ъ-ГОЛОВАНИВСКАЯ