Эту историю рассказал бывший сотрудник НИИ Алексей Градов. Рассказал своим сокамерникам в СИЗО, куда попал не за грош, а за пятак. За неразменный пятак, взятый им в качестве выкупа с Деда Мороза, которого он поймал самодельной дедоморозоловкой.
Не знаю, как у вас, а у меня к Деду Морозу накопилось... Длинная это история, и начать ее надо с первого подарка.
Было мне тогда четыре года. Помню, как собирали елку с мамой, из конденсаторной фольги крутили игрушки. На чердаке нашли стеклянные шары с блестками, целлулоидных куколок с прищепками вместо ног и тряпичного Деда Мороза с фарфоровой головой. Его красная шуба тут же рассыпалась в труху, а голову я уронил на железные ступеньки лестницы. Голова раскололась на четыре куска, но мать обломки склеила.
Время было послевоенное, только-только карточки отменили и деньги поменяли. Но их все равно не хватало, а тут еще у отца на работе всех заставили подписаться на заем, сразу на месячную зарплату. Так что обещанного трехколесного велосипеда я на Новый год не получил — только горсть конфет и самодельный свисток из старой гильзы.
В школе, конечно, мне в первом же классе растолковали, что никакого Деда Мороза нет. А на школьную елку приходит физрук в вывернутой на изнанку овчине и бороде из ваты. Я не поверил и прямо спросил физрука, правда ли, что он Дедом Морозом притворялся? Физрук приказал мне двадцать раз отжаться и пригрозил вызвать родителей, если буду приставать с глупостями. Этого я пуще всего боялся: мать болела, у отца были неприятности на работе, его начальника хотели посадить за космополитизм. Им только вызова в школу не хватало!
Десятилетку я закончил, поступил в институт. Пошли вечеринки, гулянья под луной... Но много ли на стипендию нагуляешь? Мы по ночам вагоны разгружали: вагон — сто рублей. Я хотел на Новый год себе костюм справить, денег подкопил, и тут — деноминация! Вроде разницы никакой, да только на первый взгляд. Был стольник — стала десятка, а на рынке как стоил пучок укропа гривенник, так и стоит. И остался я без подарка. Но на Деда Мороза тогда еще не грешил.
А жизнь летела себе дальше: перестройка, потом либерализация. И опять под Новый год. Сберкнижка накрылась, но я считал, что заработаю. Кто поумнее, сразу пристроились, а мы у себя в лаборатории так и сидели, пока лавочку не прикрыли. Решил свое дело начать, да опоздал: старые телевизоры и приемники никто не ремонтировал — все повыкидывали и набрали новой китайской и корейской техники. Потом я устроился в одну фирму собирать компьютеры. Хозяин за комплектующими ездил в Сингапур, а мы в подвальчике собирали. Деньги небольшие, но на жизнь хватало, даже оставалось. Однако вскоре приехали конфискаторы из налоговой инспекции, и лавочка прикрылась. Хозяин прямо из Сингапура отбыл на офшорные острова гостиничным бизнесом заниматься. А я устроился на оптовый рынок. Пару месяцев поработал — и палатку рэкетиры спалили. В аккурат под Новый год.
Всякое еще со мной приключалось, но только все хорошее быстро превращалось в плохое. И что характерно: самое плохое случалось под Новый год... Жена #1 от меня ушла в конце декабря, от жены #2 я, правда, сам сбежал летом, да только под Новый год она объявилась и затаскала меня по судам. И ногу я сломал в декабре. А в армии чуть под трибунал не попал, заснув на посту в новогоднюю ночь. Хорошо, что тогда все в части гуляли и про меня забыли, рассосалось.
Составил я список этих "подарков" и за голову схватился. Это что ж получается? Словно сглазил кто.
Пошел я к одной, чтоб поворожила. Выложил ей свой список неудач, она карты кинула, в шарик стеклянный посмотрела и наговорила всякой мути про тонкий план да про астрал. Деньги, однако, взяла хорошие. Навестил я еще парочку шарлатанов и понял, что зря на них серчаю: люди при деле, неплохо зарабатывают. Вчера был он слесарь третьего разряда, а сегодня — потомственный шаман, подключенный к космическим силам. А у кого третий глаз открыт, так те по повышенному тарифу берут. Глаза я этого, правда, ни у кого не видел.
Словом, решил я сам взяться за дело. Насобирал книжек, обложился ими. Через три месяца такой умный стал, что хоть в астрологи записывайся. Сейчас понимаю, что лучше бы открыл гадальную контору и честно морочил людям головы, но тогда открытие странной закономерности в цепи моих неудач меня поразило. Расклад выходил такой: если дела мои идут наперекосяк под Новый год, то виноват тот, кто за него в ответе. Дед Мороз то есть. Дело за малым: отловить старичка.
Я всегда подозревал, что он не может быть существом сугубо легендарным. Раз под него косят миллионы людей по всему свету, значит, он где-то затаился — детишек охмуряет. Или силой воображения миллионов возникает к концу года, живет в каком-то измерении, а потом исчезает, чтобы через год снова возникнуть. Следовательно, его можно изловить.
Поначалу ничего не получалось. Я даже турпутевку купил в Лапландию, да на месте сообразил, что ловить Деда по постоянному месту жительства — дело гиблое. Но пока по магазинам ходили, понял, что одним из компонентов ловушки для него должен быть холод. Ведь Мороз — он вроде бы везде и одновременно нигде. Про квантовую механику слышали? То-то!
Соорудил я из списанного морозильника с овощебазы хорошенькую ловушку, но ни черта не поймал. А ведь Новый год на носу, концентрация дедморозовости достигла высшей плотности! Локаторная тарелка, которую я выменял в военной части на ящик водки, излучала хитро закодированные сигналы на геостационарный спутник, а тот накладывал мои амплитуды на все телевизионные стволы. Этому трюку меня один хакер научил. По моей задумке, если бы Деда Мороза хоть где излучением накрыло, то старик должен был непременно там исчезнуть, а у меня появиться. Почему, почему... Квантовый эффект туннельного перехода.
Но по науке ничего не получалось, пришлось магию в ход пускать. Я морозильник зеркалами изнутри обложил, пеплом вербены пентаграмму выложил, свечу из черного воска достал за большие деньги... Впустую! Но в конце концов вычислил, чего недостает. А не хватало, скажу вам, всего-то двух предметов. Один — моя старая детская свистулька из стреляной гильзы, что досталась вместо велосипеда. Воплощение "первой обиды". Затем я нашел "первую радость"... В общем, собрал все ингредиенты и ближе к полуночи дня за два до Нового года врубил генератор сигналов, зажег свечи, начертил знаки и начал читать... Нет, вовсе не заклинания, а детские стишки про елочку и Новый год! Стишки эти посильнее любой магии будут.
Не успело двенадцать отбить, как лампочки в квартире замигали, мотор морозильника запыхтел, и изнутри — стук в дверь. Такой вежливый, осторожный. Открываю...
Сидит на мешке между линиями Дед Мороз: красная шуба с белым подбоем, шапка красная, нос — как после трех стаканов, борода лопатой, улыбается ласково, а глаза злые-презлые.
— Что же это ты, мил человек,— говорит,— меня сюда заточил? Меня скоро детишки звать станут, а я здесь торчу.
Я глазам поначалу не поверил, таращусь на него: во, думаю, сработало! А он опять за свое:
— Ты,— говорит,— вынь зеркальце или порошочек сотри, а то детки плакать будут, подарков не дождавшись...
Лучше бы он про подарки не говорил, морда бородатая.
— Подарки,— спокойно так ему говорю,— подождут. А вот ты скажи, за что мне всю жизнь гадости делал?
И с этими словами заготовленный список — ему под нос. Дед молча достает очки, на список смотрит, на меня, опять на список. И как начал про то, что он ни сном ни духом, что я мог обидеть ненароком кого из его помощников. Оказывается, не все Морозы ряженые, есть у Деда пара сотен подморозков, таких же, как он, только чином поменьше да помоложе лет на тысячу. И я, мол, в детстве мог оскорбить кого-то из них. Наверное, на того Деда Мороза с фарфоровой головой намекал.
Но я не сдался и, прочитав старичку лекцию о гуманном отношении к детям, сказал, что, пока он со мной за все не рассчитается, не выпущу. Он поначалу посмеялся, сказал, что заместители за него отработают. Тогда я ему намекнул, что любой зам на место начальника метит. Дед заскучал: чего, говорит, тебе надобно? Тут у нас самый интересный разговор и получился.
Он поначалу все бартер навязывал: мне барахло — ему свобода. А я ему говорю: дорога ложка к обеду, мне сейчас на все эти велосипеды и пиджаки наплевать. В конце концов он сообразил, к чему я клоню, и спросил, во что я оцениваю свой моральный ущерб за несчастливое детство, отрочество и юность. Я назвал сумму. Он повеселел. Щелкнул пальцами, полез в мешок и достал ворох бумажек. Смотрю — деньги, да только какие-то чудные. Повертел бумажки, рассмотрел даты и в лицо старичку:
— Это же старье, которое в сорок седьмом поменяли!
— Ошибочка вышла,— согласился Дед и снова — в мешок.
На этот раз бумажки были чуть поменьше, но тоже мимо...
— А эти,— говорю,— в шестьдесят первом отменили!
В общем, он еще не раз залезал в мешок, пыхтел, злился, ворчал, что совсем старика запутали, пока наконец не достал нынешние, настоящие деньги.
— Эти?-- спрашивает.
— А доллары не можешь?-- говорю.
— Нет,— ухмыляется дед,— вот если бы ты жил в Америке, тогда можно и долларами. А так бери что есть.
Я в затылке чешу: стопка, конечно, добрая — не стопка даже, целый столб. Только меня сомнение взяло: деноминация на носу, возни не оберешься. И потребовал у Деда Мороза новых дензнаков. Но дед уперся: не знаю, говорит, какая такая деноминация, нет сейчас таких денег, через два дня приходи, дам новых. Какой хитрый Дед, ищи его через два дня!
— Вот что,— говорю,— сделай так, чтобы у меня никогда деньги не переводились — и на свободу с чистой совестью.
Он снова упираться стал, долго торговался, и только когда я как бы невзначай дверцу холодильника прикрывать стал, сломался. Долго шарил в мешке, достал что-то и в руку мне положил.
Пятак. Только не наш, а какой-то старинный.
— Вот тебе,— говорит,— Неразменный Пятак. Бери и ни в чем себе не отказывай. И до свидания!
Я сначала от души отсмеялся, а после выложил старичку все, что про него думаю. Объяснил, что Стругацких читал, но даже если пятак и впрямь неразменный, то толку от него никакого. После Нового года пять копеек — все равно что сейчас пятьдесят рублей. Даже коробок спичек не купишь.
Дед рассердился, сказал, что от всех этих книжек одно расстройство, потом велел идти в магазин и брать любую вещь. Пятак, объяснил он, продавцу или кассиру будет казаться точь-в-точь той суммой, какую назову. Я не поленился, сбегал, взял коньячку для пробы. Дома смотрю — пятак обратно в кармане. Работает! Коньяк, правда, оказался дрянью фальшивой.
Отпустил я Деда, хлам научный и магический выкинул и пошел по магазинам... Что? Нет, недолго ходил. Меня через неделю взяли, когда обнаружили, что денег в кассе недостает, а товар ушел... Отследили, в общем. Я только потом сообразил, что сглупил и на ерунде попался. Надо было сделать одну покупку, но зато уж крупную — вроде "Газпрома" или там острова какого. А так — сиди теперь. Они говорят, я хитрую "куклу" магазинам подсовывал...
Тут рассказчик замолчал и полез на нары. Камерные сидельцы переглянулись, кто-то повертел пальцем у виска.
— Слышь, а куда монетка-то делась? — спросил щуплый мужичок с бегающими глазками.
— Куда, куда. Конфисковали, конечно. Сказали, что уничтожат. Пятак, понимаешь, инфляцию вроде может усилить.
— Небось, себе загребли,— предположил какой-то умник с видом жреца древнегреческого бога Бахуса.
— Да нет, за ним на броневичке приехали. Желтом таком, в зеленую полосочку. Следователь сказал, что из правительства.
— А им-то зачем? — удивился щуплый.
— Ну ты спросил! А чем, ты думаешь, с шахтерами и учителями расплатились?
ЕВГЕНИЙ ЛЕОНОВ