Раньше их прятали — и получше. В карманных часах — под эмалевые циферблаты и за парочкой крышек с оборотной стороны корпуса, "Ролексы" придумывали "корпус в корпусе" с красивым названием "Устрица" (Oyster) — мол, попробуй, выясни, каков он на вид, этот дейтоновский механизм. Во времена незапамятные тонкая отделка механизма была вопросом принципиальности и самоуважения, и лишь лучшие часовщики могли позволить себе тратить на нее больше времени, чем на изготовление "машины" — непосредственно механизма. Теперь не то, что давеча. Сейчас правила игры в современном часовом деле диктует парадигма, которую следовало бы назвать футуристическим барокко.
Лет десять назад мне доводилось уговаривать руководство IWC — откройте, дескать, ваш великолепный, автоматический весь такой, пеллатоновский-препеллатоновский "Калибр 5000" пытливому взору ценителя искусства, сделайте прозрачную заднюю крышку в "Ди Гроссе Флигерур" (они же Big Pilot) в "Инженере"... Нет, объясняли мне, никак невозможно, это же авиаторские часы, все должно быть защищено нашей фирменной капсулой из "мягкого" железа. Теперь забыли. Про защиту. Про "мягкое" железо. Только "Ролекс" помнит. У всех остальных — механистический стриптиз. Сначала приоткрыли, как и положено по правилам искусства, зад. То есть оборотную сторону корпуса, установив в заднюю крышку почти обязательное в современных механических часах сколь-нибудь высокого класса (либо претендующих на то) прозрачное сапфировое окно. Потом совершенно логично было бы обратиться к лицу — лицу механизма, то есть той его стороне, что обычно спрятана под циферблатом... И обратились. И открыли. Дальше — больше. Некоторые умельцы устанавливают окна уже и в боковине корпуса. Итак, механизм разоблачен. Итак, смотрим на механизм. Благо Женевский салон SIHH предоставил прекрасную возможность оценить последние новинки в мире механизмов.
Раз механизм открыт, его отделка стала обязанностью, с которой разные часовые фабрики вынуждены как-то управляться. И управляются, стараясь выдержать в том, как изготавливается и как выглядит механизм, свой фирменный стиль и то, что принято называть историческим наследием. Классический стиль, который сейчас принято называть швейцарским, хотя можно предпочесть определение "женевский", выбрали для себя компании Vacheron Constantin, Audemars Piguet, Jaeger-LeCoultre и Girard-Perregaux. Признаки швейцарского стиля — покрытые родием платина и мосты, отделанные фактурной шлифовкой (полоски с задней стороны, "жемчужная" шлифовка — с лицевой), полированные фаски. Это первое и главное, что бросается в глаза. Компания A. Lange & Sohne, проповедующая истинно немецкий подход к высокому часовому делу, придерживается стиля "Гласхютте" — так они это сами называют. Материал для мостов и платины механизма — нейзильбер (есть еще поэтичный аналог названия этого медно-никелевого сплава — German silver, или "германское серебро"), отделка внешне очень похожа на швейцарскую, хотя и отличается в технологических тонкостях. Словом, тоже классика, но уже в немецком духе.
Richard Mille, RM033: футуристическое барокко
Особый стиль у Panerai, его можно причислить к техническому направлению: плоские поверхности платины и мостов отделаны матовой шлифовкой ("пескоструйка"), фаски тщательно полированы. В чем-то это близко к традиционному английскому стилю, но англичане предпочитали покрывать платину и мосты позолотой.
Компании Cartier удалось изобрести свой собственный стиль в микромеханике — это скелетные механизмы с мостами, сформированными в виде римских цифр меток часов, а начиная с этого года, и арабских цифр. Все как положено, и все на своих местах. Отделка напоминает техническую панераевскую, то есть в наибольшей степени соответствует применяемым в современном часовом деле технологиям.
Марка Piaget пропагандирует ювелирный подход к часовому делу, отделывая механизмы ряда моделей коллекции Altiplano бриллиантами, и потому результаты отделки ее механизмов выглядят блестяще — и в прямом и в переносном смысле. Блеска много, но много и работы — ручной, скрупулезной. А фирме Richard Mille в отделке механизмов ближе всего стиль хай-тек. Новый тонкий "Калибр RMXP1" круглых часов RM 033, как, впрочем, и все другие механизмы Ришара Милля, виден как с лица, так и с оборотной стороны, вид его темен — титановые платина и мосты отделаны черным либо PVD-покрытием, циферблат его прозрачен — это пластинка сапфира, конструкция его прихотлива — заводит его платиновый мини-ротор... Это и есть то самое футуристическое барокко, призрак которого уже примерно десятилетие смущает умы конструкторов часовых механизмов. И не только в Швейцарии.
Посмотрим, что покажет Базельский салон, который состоится в конце марта. Некоторые часовые марки, базирующиеся там, в стремлении показать механизм во всей красе добрались до, пожалуй, крайней точки того, что способна предложить современная технология. Компания Blancpain не только открыла механизм "Калибр 225" своей флагманской модели турбийона-карусели L-Evolution Carrousel Volant Saphir и с лицевой стороны, и с оборотной, и с боковой (корпусное кольцо корпуса L-Evolution Carrousel Volant Saphir изготовлено из сапфира), но и открыла взгляду сам механизм. В этих целях мастера Blancpain изготовили платину и мосты все из того же прозрачного сапфирового стекла. Вся внутренняя жизнь механизма проходит перед нашими глазами: начинаем обзор с заводного барабана, продолжаем ремонтуаром — системой перевода стрелок и завода барабана (попутно можно испытать эту систему в действии, вытаскивая и вращая заводную головку), а завершаем экскурсию в придуманном и сотворенном мастерами Blancpain микрокосме главной деталью данного механизма (многие, думаю, скорее всего, с нее и начнут) — это совершающий двойное вращение ротор карусели-турбийона, что изобрел для Blancpain знаменитый швейцарский часовщик Винчент Калабрезе. Торжество сапфира, торжество открытости и прозрачности.