За несколько дней до своей трагической гибели гендиректор "Уральского завода тяжелого машиностроения" ОЛЕГ БЕЛОНЕНКО встретился с корреспондентом Ъ ВИКТОРОМ Ъ-СМИРНОВЫМ и рассказал ему о проблемах своего предприятия.
— Холдинг, в котором вы работаете сейчас, пытается монополизировать права на марку "Уралмаш". Кто сейчас использует ее незаконно?
— О судьбе марки мы задумались в середине 1999 года. Только в Екатеринбурге было сто предприятий, которые используют слово "Уралмаш" в названии. Некоторые предприятия, носящие наше имя, марают нас. А некий москвич Сергейкин пытался зарегистрировать этот товарный знак по техническим классам, предусматривающим изготовление машин и запасных частей к ним. Впервые в правовой практике России мы убедили палату признать наименование "Уралмаш" общеизвестным на территории страны. Это дает эксклюзивное право на имя.
Сразу после этого мы составили список предприятий и организаций, которым предстоит либо оформить правовые отношения по использованию слова "Уралмаш", либо отказаться от него. Добрая половина из них оказались однодневками и благополучно умерли. Часть из них мы не будем трогать — например баскетбольный клуб "Уралмаш". Но есть группа организаций, которым мы не позволим носить наше имя ни при каких условиях.
— Вы предложили переименовать холдинг "Машиностроительные заводы Бендукидзе". Это проявление лояльности?
— Лизоблюдством не страдаю. Я достаточно хорошо знаю Бендукидзе и без всякого пиетета могу заявить: "Уралмашзаводу" и Ижорскому заводу повезло с собственником. По уровню общей культуры среди так называемых олигархов я бы поставил его в тройку первых, может быть, даже первым. Я уважаю людей, которые способны сделать себя сами и не замарать при этом руки и честь.
— На недавнем заседании обладминистрации "Уралмашу" достаточно жестко рекомендовали сотрудничать с местными предприятиями. Вам не кажется, что власти слишком активно пытаются управлять региональной кооперацией?
— Кооперация, не имеющая экономического обоснования, бессмысленна. Если мне выгодно, я буду возить продукт из Владивостока. Что можно делать здесь, в области, где половина предприятий лежит на боку? Мы перестраивали систему продаж в течение двух последних лет. Создали стратегические бизнес-единицы. По западному принципу объединили коммерсантов с конструкторами, это наш фронт-офис, передний рубеж. Мы все время думаем, каковы будут потребности по разным типам оборудования. То есть ведем полноценный анализ рынка.
— Представители обладминистрации предложили вам выкупить долю 10% акций в новом предприятии по производству труб большого диаметра в Нижнем Тагиле. Как вы относитесь к этому предложению?
— Я не слышал, чтобы мы это обсуждали на совете директоров, и не хочу быть акционером. Завод (Нижнетагильский металлургический комбинат.— Ъ) в сложном состоянии, в него требуется за четыре года вложить $200 млн, иначе он не будет способен работать. Да, сеть магистральных трубопроводов развивается. Но стан в Нижнем Тагиле через пять-десять лет не сможет выпускать трубы, которые будут тогда применяться.