Можно предположить, что при завершении реорганизации российского нефтяного комплекса нефтяные генералы приложили немало сил, чтобы в итоговых списках нефтяных компаний не оказались предприятия Чечни и, думается, не надо объяснять почему. Когда же в итоговых сводках Минтопэнерго РФ появилась строка с объемами нефти, добытой и переработанной "Южной нефтяной компанией", многие из них вздохнули с облегчением — кто-то другой взял на себя миссию, в перспективности которой были очень большие сомнения. Тем интереснее оказалось познакомиться с человеком, который посчитал, что может сделать что-то в условиях, когда выковыривание пуль из стен превратилось в обычное хобби.
Зия Бажаев родился в Грозном в 1960 году. Закончил Краснодарский политехнический институт и аспирантуру. По специальности — биотехнолог. В 80-е годы выехал в Германию. Работал в различных частных фирмах. Последние три года жил в Женеве, был ведущим менеджером в швейцарской нефтеторговой фирме Lia Oil C.A. С мая 1995 года — президент "Южной нефтяной компании".
--Когда узнаешь, что человек покидает Швейцарию и уходит из благополучной фирмы, чтобы создать нефтяную компанию в Чечне, то ясно, какой вопрос первым приходит на ум.
— Действительно, меня постоянно спрашивают: "Почему?" И, наверное, первый раз в жизни я не могу четко ответить на вопрос. Объяснить очень сложно. Тут сумма факторов, которая в конечном счете выражается в том, что я рано или поздно должен был в Чечне оказаться. Это моя родина и, как бы высокопарно это не звучало, я — чеченец. Кроме того, это мне показалось интересно и лично — постараться построить государственную нефтяную компанию, поработать в таких условиях для проверки самого себя. Ведь это совсем другое дело, чем руководить частной компанией. В общем, я взвешивал многие "за" и "против", но окончательное решение принял все-таки интуитивно. Я бы просто не простил себе отказа: судьба бросила мне вызов, и я должен был его принять. Наконец, меня просто попросили помочь.
— Что означает "попросили помочь"?
— Условия, в которых сейчас работает почти 40-тысячный коллектив нефтяников Чечни, неблагоприятны не только с военной, но и с экономической точки зрения. Состояние, в которое приведен нефтяной комплекс республики в результате боевых действий, известно: только на восстановление добычи нефти и запуск заводов в будущем году необходимо более 1 трлн рублей. Но не менее серьезно то, что предприятия ТЭКа Чечни на несколько лет выпали из общероссийского процесса экономических реформ. Кстати, насколько я знаю, эта просьба не была персонифицирована. При подборе кандидатов был проведен опрос среди руководителей российских нефтяных предприятий. В результате мое имя появилось в списке, хотя я никогда не был производственником, а на момент проведения опроса был руководителем нефтетрейдерской фирмы. Мне и, видимо, другим участникам этого заочного конкурса было предложено подготовить свои соображения о развитии нефтяного комплекса Чечни.
— От кого последовало предложение?
— От Министерства топлива и энергетики России и правительства Чечни. Если вы посмотрите устав ЮНКО, то там в первом пункте сказано, что государственное унитарное предприятие "Южная нефтяная компания" создано в соответствии с постановлением правительства национального возрождения Чеченской Республики #117 от 1 апреля 1995 года. Утвержден же устав был председателем правительства Саламбеком Хаджиевым и министром топлива и энергетики Российской Федерации Юрием Шафраником. Кроме того, я должен напомнить, что 4 октября президентом Российской Федерации был подписан указ "О мерах по развитию предприятий нефтяного комплекса Чеченской Республики", в котором было предусмотрено создание в Чеченской Республике государственного унитарного предприятия по добыче, переработке и реализации нефти и нефтепродуктов. В ближайшее время должно выйти соответствующее постановление правительства России.
— Судя по всему, последовательность принятия всех этих документов — это своего рода одобрение и оформление именно вашей концепции развития чеченского нефтекомплекса. О чем конкретно идет речь?
— Если коротко, то это последовательная реализация трех этапов. Первый — создание на базе предприятий Чечни вертикально-интегрированной компании: на данном этапе — в форме государственного предприятия. Второй — интеграция (а точнее реинтеграция), восстановление традиционных производственно-технологических связей с профильными предприятиями соседних регионов, возрождение былой роли грозненского нефтекомплекса на Северном Кавказе, т. е. создание структуры, которая в перспективе не ограничивалась бы исключительно республиканскими рамками. Наконец, третий этап — подключение компании к транснациональным проектам, связанным с использованием проходящих через Чечню магистральных нефтепроводов для транспортировки казахстанской и азербайджанской нефти.
Причем, речь идет не только о транзите нефти: грозненским НПЗ уже в будущем году может потребоваться около 6 млн т нефти (а в перспективе до 10 млн т), в то время как ЮНКО сможет добыть только около 2 млн т. Кстати, на недавно состоявшихся переговорах тогда еще премьер-министра, а теперь главы Чеченской республики Доку Завгаева с руководством Казахстана была достигнута принципиальная договоренность о возможности поставок казахской нефти в Грозный. В ближайшее время делегация ЮНКО планирует выехать в Алма-Ату на переговоры с Миннефтегазом Казахстана и компанией "Теннизшевройл" для уточнения уже коммерческой стороны контрактов. Вопрос же об азербайджанской нефти находится пока в стадии предварительного обсуждения.
— Возвратимся к уже упомянутому заочному конкурсу. Почему все же было отдано предпочтение трейдеру, а например, не производственнику?
— Прежде всего, я не знаю, чьи еще кандидатуры рассматривались, поэтому могу предположить только условия, которые диктовали выбор. Уверен, что успех реорганизации чеченской нефтяной промышленности во многом сегодня зависит от финансовой и инвестиционной политики. Уповать только на государственное вспомоществование нельзя, нужна работа с банками и инвесторами, в том числе и иностранными. А это та сфера, где у меня есть опыт, связи, возможности. И они используются.
— Кстати, о связях. Каким образом связана ваша нынешняя деятельность с работой Lia Oil?
— Никакой связи между ЮНКО и Lia Oil, помимо моего личного опыта, не было, нет и не будет. Взаимоотношения ЮНКО и Lia исключены условиями моего контракта с Минтопэнерго, хотя надо честно сказать, что для становящейся компании они были бы бесценны. Когда я уходил из фирмы и подписывал контракт, то отдавал себе отчет в том, что вопрос будет стоять именно так. Что же касается самой Lia Oil, то швейцарская фирма является самодостаточной структурой — в прошлогоднем рейтинге иностранных покупателей российских нефтепродуктов она занимала седьмое-восьмое место и весьма динамично развивается, поэтому она просто не нуждается в ЮНКО.