Классика с Михаилом Трофименковым

"Уродцы"

(Freaks, 1932)

Фильм-легенда, снятый "Эдгаром По киноэкрана" Тодом Броунингом, автором "Дракулы" (1931). Проклятый фильм, из которого цензура вырезала треть, заново открытый синефилами 1960-х годов. Самый отвратительный фильм в истории — когда в столовой студии MGM Фрэнсис Скотт Фицджеральд оказался за одним столом с его актерами, он опрометью выбежал на улицу, едва сдерживая рвоту. При помощи этих общих мест обычно аттестуют "Уродцев". И все это, в общем, правда, за исключением разве лишь того, что фильм вызывает отвращение.

Да, Броунинг решился на то, на что никто ни до, ни после него не осмеливался. Повинуясь требованию продюсера Ирвинга Тальберга снять фильм, еще более пугающий, чем "Франкенштейн", он экранизировал сценарий о мести цирковых уродцев акробатке Клеопатре (Ольга Бакланова), соблазнившей и пытавшейся отравить наивного лилипута Ганса (Хэрри Ирлиз) с тем, чтобы завладеть его состоянием. Разоблачив Клеопатру, уродцы совместными усилиями превращали ее в одну из них — чудовищную женщину-курицу. Лишь одна женщина-курица и была на экране плодом работы гримеров и бутафоров. Всех остальных уродцев Броунинг позаимствовал из знаменитого цирка Барнума. Сиамских сестер Дейзи и Виолу Хилтон. Человека-червя Принца Рандиана, одними губами сворачивавшего и зажигавшего самокрутки. Безрукую "Верену Милосскую" Фрэнсис О`Коннор, ловко подносившую пальцами ног бокал к губам. Похожего на уркагана карлика Анджело Росситто, виртуозно метавшего ножи. Гермафродита Джозефину Джозефа. Передвигавшегося на руках Джонни Экхарта, чье тело заканчивалось грудной клеткой. Бородатую женщину Ольгу Родерик, родившую в счастливом браке с человеком-скелетом Питером Робинсоном такую же бородатую девочку.

Броунинг чувствовал себя в этом странном окружении как рыба в воде. В детстве он пропадал в цыганском таборе, юность провел в бродячем цирке, где его, в частности, закапывали на несколько дней в землю. Искалеченный в ДТП в 1915 году, он мог протянуть хозяину гостиницы, попросившему его не огрызаться, свою вставную челюсть со словами: "Иди и погрызи себя сам!" Но концентрация на экране реальных уродств на удивление вызывает эффект, бесконечно далекий от любого натурализма. Зритель погружается сначала в мир бродячего цирка, а затем в особый мир уродцев, существующий внутри него. Точнее говоря, погружается в волшебную сказку, в сон, где, как в любом сне, самые невероятные подробности кажутся не страшными, а завораживающими. Словно какой-то злой волшебник заколдовал всех этих существ, ловко снующих под цирковыми фургонами, превращенными во временные домики. Танцующих на столе и скандирующих, протягивая Клеопатре чашу с вином: "Будь одной из нас!" Водящих хоровод, как эльфы, на берегу пруда, куда они выползают погреться на солнышке. Они тем более не пугают, потому что ведут себя как совершенно нормальные люди. Сиамские сестры флиртуют и заключают помолвки с мужчинами — каждая со своим. Женщина-птица развлекает коллег на вечеринке, и они реагируют на ее выступление, как обычные зрители, глазеющие на цирковую диковинку.

Пока идет фильм, не успеваешь даже запомнить все ассоциации, которые он вызывает. Кажется, что, например, свой мир цирка Федерико Феллини создавал с оглядкой на Тода Броунинга. Задаешься вопросом, не любимый ли это фильм Алексея Балабанова, сделавшего сиамских братьев героями "Про уродов и людей". И даже не отсюда ли перекочевали в "Ассу" Сергея Соловьева галантные влюбленные лилипуты.

"Женщина его мечты"

(His Kind of Woman, 1951)

Фильм Джона Фэрроу до поры до времени движется по колее, накатанной десятками других неотличимых от него не слишком внятных нуаров. Загнанный в западню игрок Дэн (Роберт Митчем) соглашается за $50 тыс. расслабиться на мексиканском курорте. Ежу понятно, что это путевка в ад: психопату-гангстеру Ферраро (Реймонд Барр) нужен труп Дэна, чтобы, сделав пластическую операцию, вернуться из изгнания в Америку. Дэн, как велят каноны жанра, будет пикироваться со жгучей Ленорой (Джейн Рассел), которую полюбит с первого взгляда, и красиво страдать под пытками в лапах Ферраро. Но каноны летят под откос, когда на авансцену врывается позер-кинозвезда, упоительно сыгранный Винсентом Прайсом. Треть фильма — бенефис скучающего Актер Актерыча в бутафорском плаще, пришедшего в экстаз оттого, что впервые в жизни он участвует в настоящем кровопролитии. Сыпля шекспировскими репликами, он возглавит мексиканских полицейских, принимающих его за генерала Эйзенхауэра, и превратит нуар в бурлеск.

"Осведомитель"

(The Informer, 1935)

Шедевр Джона Форда, хранившего верность своим ирландским корням. В промозглом Дублине 1922 года простодушный зверь — колосс Джайпо (Виктор Маклаген), изгнанный из ИРА за то, что не смог убить предателя, сам становится доносчиком. Нуждаясь в деньгах на билет в Америку, выдает полиции на расправу шефа подполья — своего друга Фрэнки. Не умея хранить позорную тайну, вскоре сам становится дичью для вчерашних соратников и агонизирует в церкви, вымолив прощение у матери своей жертвы. Фильм выстроен как череда пластических символов, которые у любого другого режиссера — но только не у Форда — показались бы чрезмерными. Ветер, назойливо гонящий по тротуару вслед за Джайпо объявление о розыске Фрэнки, словно склоняя к предательству. Слепой, символизирующий рок, который, как кажется Джайпо, следит за ним. Стук сердца доносчика, заглушающий все прочие звуки. Давящие своды подвала-могилы, где террористы вершат над ним свой суд.

"Что?"

(What?, 1972)

Сюрреалистическая комедия, которую Роман Поланский мог бы предъявить своему психоаналитику как доказательство того, что он пришел в себя после убийства его жены бандой Мэнсона и снова обрел вкус к жизни. Сюжет очаровательно прост: путешествующая автостопом американка Нэнси (Сидни Ром) постепенно теряет один предмет туалета за другим, пока не удирает из фильма на попутном грузовике совершенно голой. "Что?" напоминает одновременно сны Луиса Бунюэля и Льюиса Кэрролла. Только современная Алиса встречает не мартовского зайца и безумного шляпника, а банду эротоманов-сибаритов, окопавшихся на итальянской вилле: парализованного афериста Нобларта (Хью Гриффит), сумасшедшего священника (Гвидо Альберти) и фантазера Алекса (Марчелло Мастроянни), то допрашивающего ее в форме карабинера, то напяливающего шкуру тигра и умоляющего выпороть ее. Среди тех, кто играет с героиней в сексуальные кошки-мышки, не отказал себе в удовольствии затесаться и сам Роман Поланский.

"Экстаз"

(Ekstase, 1932)

Самый скандальный фильм 1930-х снял чех Густав Махатный, первым выведший на экран полностью обнаженную героиню. Сделав ставку на чудесное тело 18-летней Хеди Кислер, он не слишком заботился об оригинальности сюжета. Ева (Кислер) выходит замуж за старого импотента Эмиля (Звонимир Рогоз). Сбежав от него к родителям, купается нагишом, за чем ее и застает инженер Адам (Ариберт Мог). Свет и тени волнующе играют на коже Евы, когда она убегает от будущего любовника. Но сам экстаз снят в худших традициях сексуального символизма: объятия смонтированы с падением порванного жемчужного ожерелья, бегом табуна и распускающимися цветами. Муж Кислер, австрийский торговец оружием, из ревности скупит копии фильма и вырежет оттуда обнаженку. Раздосадованная девушка разведется с ним и станет голливудской звездой под псевдонимом Хеди Ламарр. Пара копий уцелеет, а престарелая Ламарр признает, что "Экстаз" был лучшим эпизодом в ее жизни, озаглавив мемуары "Экстаз и я".