Театр Народовы привез из Варшавы на Александринский театральный фестиваль спектакль Ондрея Спишака "Мерлин. (другая история)". Рассказывает ЕЛЕНА ГЕРУСОВА.
Спектакль "Мерлин (другая история)" Ондрей Спишак поставил по пьесе Тадеуша Слободзянека о знаменитом средневековом маге. И, наверное, надо быть как минимум поляком и желательно истовым католиком, чтобы ощутить всю горькую глубину этой антиутопической притчи. Драматург написал "Мерлина" в 1993 году, и как объясняет буклет, в пьесе "кроется горький намек на распад недавней национальной утопии, воплощенной в движении 'Солидарность'". Впрочем, намек этот можно было бы отнести на счет любых движений.
Мерлина здесь легко принять за политтехнолога, владеющего волшебными чарами. Играющий эту роль Ярослав Гаевски начинает спектакль в корректном пальто и костюме, какие обычно и носят политики, а уж потом облачается в белый балахон-рясу. Рыцари одеты в готические кожаные куртки рокеров и татуированы, поэтому, когда спектакль начинается, легко обмануться, думаешь, будто бы речь пойдет о молодежном бунте восьмидесятых годов. Это не так.
Лейтмотивом пьесы и спектакля служит католическая месса. И если копать глубоко, где-то в корнях у этого "Мерлина" — средневековый площадной театр. Историю рыцарей круглого стола в Театре Народовы начинают рассказывать от создания Богом человека, выходит остроумно, получается, что Бог создал человека похожим на обезьяну. Вспоминают грехопадение Евы и Адама, рассказывают про непорочное зачатие, рождество Христово и распятие. И про рождение сына Сатаны Мерлина, который и провернул эту хитрую операцию по объявлению королем низкородного рыцаря Артура. Все эти истории польские актеры рассказывает с помощью пантомимы и комментируют действия своих персонажей. Выходит довольно изобретательно.
Святой Грааль польские рыцари, понятно, не находят. На это у них и шансов не было, в связи с явным отсутствием чистоты помыслов. В польской трактовке, кстати, Ланселот действительно переспал с Гиневрой, а по случаю и с сэром Персивалем. Впрочем, и Дикий Мордред обнаружил преступное прелюбодеяние не чтобы защитить короля Артура, а с целью переворота, сам хотел власти. В общем, вышло хуже некуда. Рыцари хотели сделать Британию счастливой, но для этого им нужно было убить семиголовое чудовище. Вот они друг друга и перебили.
Так что вряд ли стоит считать, что легенда о Короле Артуре и рыцарях круглого стола пала в Театре Народовы жертвой польского гражданского пафоса и политического пессимизма. Плохо скрытого религиозного и именно что католического пафоса здесь ничуть не меньше. Универсальный смысл этого спектакля в том, что, поскольку существует первородный грех и семь смертных грехов, любая попытка создать идеальное королевство — то есть рай на земле — обречена на провал. В польском театре всегда была сильная символическая, почти мистическая нота. В "Мерлине" семь рыцарей круглого стола — это и есть семь смертных грехов. Формально этот спектакль легко списать по рангу политических аллюзий. Но по зрелому размышлению он оказывается очень близок к средневековому моралите. В современной обработке жанру довольно скучному. Ну стоило ли так долго передавать старый месседж про благие намерения и дорогу в ад.