Экспорт российской нефти теневым флотом может быть опасным. Так считают в крупнейшем страховщике морских перевозок Gard. Москва использует устаревшие и имеющие проблемы со страхованием танкеры, заявил исполнительный директор компании Рольф Торе Роппестад. По его мнению, это увеличивает риски масштабного разлива нефти. Роппестад отметил, что мелкие страховщики могут не справиться с возможными последствиями. А крупные западные игроки с теневым флотом не сотрудничают, пишет Financial Times. Так есть ли риски? И кто ответит за возможные аварии с теневым флотом? Выяснял Даниил Бабкин.
Фото: Евгений Переверзев, Коммерсантъ
Фото: Евгений Переверзев, Коммерсантъ
Сказать точно, сколько танкеров в отечественном теневом флоте, кажется, не может никто. В декабре FT писала о 100 судах, Bloomberg — о 600. Но в одном деловые газеты сходятся — танкеры, которые перевозят российскую нефть, довольно старые: их средний возраст, как правило, больше 25 лет. Причем страховки они получают не от западных компаний из группы клубов взаимного страхования, которая покрывала до 90% мировых морских перевозок. И к надежности такого теневого флота у участников рынка есть вопросы, говорит нефтегазовый аналитик Михаил Крутихин:
«Когда я разговариваю с представителями западных нефтяных компаний, с инвесторами, они выражают серьезную обеспокоенность. Неслучайно как минимум несколько десятков танкеров получили сертификат безопасности от индийской компании. Западные организации, гарантирующие безопасность эксплуатации судов, на это не решились».
Но страховать танкеры с российской нефтью дороже $60 за баррель своим компаниям запретил сам Евросоюз. При этом значительной частью перевозок все еще занимаются западные компании и страхуют они даже старые танкеры, говорит замруководителя экономического департамента Института энергетики и финансов Сергей Кондратьев:
«Порядка трети танкеров, перевозящих российскую нефть, получают страховку у крупных западных компаний. И возраст многих из этих судов — в районе 20 лет. Никого это не смущает. Считаю, что вероятность таких аварий низка. Мы можем посмотреть, например, на статистику перевозок иранскими танкерами, многие из которых относятся тоже к очень возрастным, однако там пока не происходило серьезных происшествий».
Основной тип судов — Aframax — может перевозить около 100 тыс. т сырья. Но в базовом сценарии разлив происходит только из нескольких отсеков, говорят собеседники “Ъ FM”. Например, речь может идти об утечке 20 тыс. т. Для сравнения, крупнейшей до аварии в Мексиканском заливе катастрофой считался разлив сырья из танкера Exxon Valdez в 1989 году. Тогда утечка оценивалась примерно в 35 тыс. т. Судебные разбирательства продолжались почти 20 лет, в итоге компания выплатила штраф в $0,5 млрд.
Смогут ли незападные страховщики покрыть потенциальный многомилионный ущерб? Эксперт рынка страхования Николай Галушин считает, что да:
«Если это российский страховщик, то он свои риски передает перестрахованию в Российскую национальную перестраховочную компанию — это "дочка" Банка России. РНПК была докапитализирована и сейчас имеет гарантию на сумму 750 млрд руб. Если суда будут застрахованы в иностранных компаниях, то ни один страховщик не выпустит бумаги просто так, не имея на то гарантий или финансовых возможностей, чтобы с этими убытками справиться».
В начала марта CNN сообщил, что российский теневой флот каждый месяц пополняется 35 танкерами. Игорь Юшков из Фонда национальной энергетической безопасности слова об экологических рисках связывает именно с этим:
«Представитель страховой компании пишет, что идет угроза его бизнесу. До этого в Bloomberg выходила статья человека, который указывал свои прошлые регалии, но не говорил, что сидит в руководстве компании, которая занимается нефтяными перевозками. Они видят, как в теневой флот переходит много танкеров, потому что там можно хорошо заработать. Собственники судов понимают, что если ты перевозишь российскую, иранскую или венесуэльскую нефть, то обратно уже не вернуться. Поэтому туда и выделяют подержанные танкеры».
Но чем больше их будет, тем выше риски природных катастроф, считает директор страховщика Gard, одного из крупнейших в мире. В разговоре с FT он назвал ситуацию «социальной и экологической катастрофой, ожидающей своего часа».
Новости в вашем ритме — Telegram-канал "Ъ FM".