Рассказывает Анна Толстова
Просто мэру Нью-Йорка Рудольфу Джулиани первой попалась на глаза "Святая Дева Мария", та, негритянская, со слоновьим навозом и порхающими вокруг, как херувимы, гениталиями, вырезанными из порножурналов. Поэтому мэр выступил от лица оскорбленных католиков. И героем "Сенсации" — легендарной выставки британских художников круга галереи Саатчи — в ее американской версии 1999 года в Бруклинском музее, лишившемся (ненадолго — до первого же суда) после выступления мэра финансирования из средств нью-йоркских налогоплательщиков, стал навозный богомаз Крис Офили. А вот если бы мэр увидел чепменовскую стеклопластиковую скульптуру с расчлененными трупами трех молодцов, у которых отрезаны руки, ноги и другие органы, и все это аккуратно и крайне натуралистично развешено на дереве, он мог бы выступить от лица всего оскорбленного в лучших чувствах человечества.
Впрочем, жаловаться на невнимание критики братьям Чепменам не приходилось: ни одна ругательная рецензия на "Сенсацию", показную в конце 1990-х в Лондоне, Берлине и Нью-Йорке, не обошлась без ушата грязи, вылитого на головы двух "садистов" и "извращенцев", "поправших идеалы гуманизма". Да и на выставке номинантов премии Тернера 2003 года, им, приза так и не получившим, от журналистов досталось больше всего. Публика тоже не оставалась в долгу, время от времени обливая создателей тошнотворненьких ужастиков какой-нибудь дрянью прямо на вернисажах. Удивляться не приходится: классическая эстетика не знала категории омерзительного — братья Джейк и Динос Чепмены всем своим творчеством восполняют этот досадный пробел. И уж если давать этим человеконенавистникам какую-то премию, то это должна быть премия имени Франсиско Гойи.
Упомянутые расчлененные солдаты — очень точная цитата (а искусство братьев Чепменов, сыновей учителя рисования и отличников Королевского колледжа искусств, все насквозь цитатно) из самого кошмарного офорта "Бедствий войны". Только у Гойи все неясно, все недосказано, жуткие детали теряются в темноте и суматохе офортных штришков, оставляя широкий простор для фантазий, страхов и мыслей "этого не может быть" или "мне показалось". "А вот и не показалось", — отвечают Чепмены, дотошно, во всех отвратительных подробностях восстанавливая картину казни: сначала их раздели, потом связали, потом оскопили, потом распилили, как дрова.
Дорогие стеклопластиковые манекены в человеческий рост, парики, макияж — таких в магазине можно принять за живых людей. Словом, реконструированная в трех измерениях сцена преступления выглядит и чертовски натурально, и гламурно, как витрина бутика, так что зрителя разбирает нервный смех, как в детстве — от дурацких страшилок, рассказанных в темноте на ухо шепотом. Позже братья Чепмены выпустили сиквел к этому ремейку Гойи под названием "Секс": трупы молодцов давно истлели, и к дереву привязаны расчлененные скелеты, кишащие червями. Что тоже, конечно, ерническая цитата из старых мастеров, у которых череп и могильные черви были непременными атрибутами философских композиций на тему "суеты сует". Уж если смеяться — так до последнего.
В труппе "молодых британских художников", выпестованных Чарльзом Саатчи, Джейк и Динос Чепмены претендовали на первые роли с не меньшим основанием, чем другие патентованные провокаторы, Дэмиен Хирст или Трейси Эмин. Хотя на фоне инсталлятора заспиртованных акул или сексуально-раскрепощенной феминистки они выглядели художниками куда более традиционными. Все, что братья Чепмены делают с 1992 года, когда начали работать вместе, можно назвать старинными терминами "скульптура", "картина" и "гравюра". Никаких видео, медиа и прочих новомодных техник. Разве что новый для скульптора материал — стеклопластик, но и ему они норовят изменить в особо циничной форме. Например, в инсталляции "Смерть", где две с виду резиновые куклы из секс-шопа, уложенные друг на друга в "позиции 69", оказывались полновесными статуями из раскрашенной бронзы — к ужасу всех, кто пытался их пнуть.
При входе на любую выставку Чепменов можно повесить табличку: "Осторожно! Это искусство содержит сцены секса и насилия!" Взять хоть их знаменитую инсталляцию "Ад". Девять террариумов, складывающихся в огромную свастику, издали напоминают кукольный театр со сценографией — домики, мостики, деревца — из игрушечной железной дороги и с оловянными солдатиками в качестве комедиантов. При ближайшем рассмотрении оказывается, что в этом кукольном театре творится что-то запредельное: "Апокалипсис сегодня", где крошечные нацисты и мутанты сладострастно убивают и насилуют друг друга. Такой кровавой бойни не найти и в кинотрэше, на эстетике которого въехал в большое искусство Квентин Тарантино. При этом чепменовские персонажи то и дело выстраиваются в мизансцены, одолженные у Босха и Грюневальда.
Цитата из классики неизменно припасена у братьев Чепменов как кукиш в кармане. Вот и в таком шедевре, как "Трагические анатомии" (девчушки-уродцы с магриттовскими вагинами и пенисами вместо носов и ртов), на первый взгляд кажущемся лишь откровенной насмешкой над таблоидной дискуссией об угрозах генной инженерии, была заложена бомба под фундамент высокого искусства. Ведь "Зиготная акселерация", в которой манекены-мутанты срослись в монолитную, многоглавую и многоногую, обутую в кроссовки Nike группу, представляет собой явную пародию на роденовских "Граждан Кале".
Там, где старое, воспитанное в просветительском духе искусство, от Гойи до Родена, видело прекрасное, ужасное, трагическое или возвышенное, Джейк и Динос Чепмены — глазами сегодняшнего зрителя — видят лишь пустой пафос и безнадежно устаревшую риторику. Она умерла и ее нельзя воскресить, даже если героев отлить из стеклопластика и переобуть в кроссовки Nike, а героические мифы об Эросе и Танатосе пересказать инфантильным языком масскульта. Языком компьютерных стрелялок или книжек-раскрасок, к сладеньким картинкам которых братья Чепмены — в лучших традициях сюрреалистов — пририсовывают всякие "мерзости" и "ужасти".
Старый музей с его гуманистическими идеалами совершенно непригоден для публики, которой самые болезненные фантазии сифилитика Гойи теперь показывают в каждом выпуске теленовостей. Оттого братья Чепмены и объявили войну музейному консерватизму. Так, осенью 2002 года лондонская галерея White Cube зазывала публику на выставку "Произведения из собрания семьи Чепмен". В зале, аранжированном как викторианский этнографический музей, были расставлены витрины с деревянными идолами и ритуальными предметами, внешне очень древними, а при входе висела научно-восторженная экспликация, разъяснявшая ценность коллекции и описывавшая роль, какую первобытное искусство сыграло в становлении авангарда. Присмотревшись, посетители обнаруживали, что каждая псевдоэтнографическая древность была украшена каким-нибудь атрибутом "Макдональдса". Консилиум критиков сразу поставил диагноз: антиглобализм и осуждение консюмеризма. Чем еще раз подтвердил неоднократно высказанное художниками мнение, что лучшее лекарство от пафоса и других форм критического идиотизма — смех. Или, с поправкой на английское происхождение Джейка и Диноса Чепменов, черный юмор.
Джейк и Динос Чепмены. Избранное. Галерея "Триумф". 11-27 декабря