Социологи впервые выяснили отношение российского общества к продавцам оккультных услуг: почти никто гадалкам не верит и колдунов не любит. Почему же люди идут к ним?
Исследование, о котором идет речь, провел фонд «Общественное мнение», а его результаты в отчетах фонда представлял заведующий аналитическим отделом ФОМа Григорий Кертман. У него мы и постарались выяснить, говорит ли огромный рынок оккультных услуг о дикости российского общества.
Изобилие рекламы ясновидящих и ведьм говорит о том, что мы дикая страна?
Оно говорит только о том, что рынок никем не контролируется. Но не о том, что россияне все как один жаждут упасть в объятия ближайшего колдуна.
Только 9 процентов наших респондентов верят в то, что люди, дающие объявления об оказании магических услуг, реально обладают какими-то способностями. 70 процентов категорически не верят в способности этих людей, 21 процент затрудняются с ответом. Две трети респондентов даже из любопытства не читают таких объявлений вообще. Это же просто фантастическое недоверие!
Получается, колдуны впустую тратят огромные деньги на рекламу?
Не совсем. 18 процентов опрошенных все-таки обращались хоть раз в жизни к экстрасенсу, гадалке, астрологу или магу. 21 процент опрошенных готовы к ним обратиться, если «другого выхода не будет». Почти пятая часть взрослого населения страны — это огромный рынок. Объявления, которые чаще всего подают маги и гадалки, стоят не так уж и дорого. Чего ж не подать?
Средний потребитель оккультных услуг — кто он? Наверное, темный, необразованный, легковерный, забитый человечек?
Мы выяснили парадоксальную вещь: обращения к оккультистам от образованности вообще не зависят!
А от чего тогда зависит?
От благосостояния. Чем богаче и успешней человек — тем меньше он верит магам и гадалкам. Но эти люди плохо относятся к оккультистам не потому, что богаты, а потому, что не склонны отдавать свои деньги кому попало. Старики скептичнее молодых. Чем больше человек набил шишек, тем он осторожнее.
БОРТИНЖЕНЕР ЛЕТАЮЩЕЙ ТАРЕЛКИ
Значит, вы отрицаете связь между образованностью и верой в чудо?
А вы посудите сами: кто еще с советских времен больше всего верил в паранормальные явления?
Наша родная научно-техническая интеллигенция, кто ж еще...
Ну вот! Кто зачитывался статьями про советских экстрасенсов — Тофика Дадашева или Нинель Кулагину? Кто верил в НЛО и снежного человека? В конце 80-х не было интеллигентной семьи, у которой бы не хранился экземпляр лекций об НЛО уфолога Владимира Ажажи и экземпляр лекций по парапсихологии академика Александра Спиркина. Кто с восторгом принял первые публикации о Джуне Давиташвили? Кто сам стал увлекаться экстрасенсорикой?
Почему интеллигенция так легко заглотила «чудесную наживку»?
Ответ на поверхности: 70 лет государственного атеизма и воинствующего материализма. Человек, видимо, так устроен, что он не может жить без веры во что-то таинственное, чего он не знает. А советская интеллигенция цеплялась за все, что выбивалось из официоза, — от самиздата до парапсихологии.
А верят ли сейчас в чудо наши соотечественники?
Почти четверть опрошенных считает, что судьбу человека можно предсказать, обладая теми или иными способностями. Треть наших респондентов уверена, что с помощью сверхъестественных сил на судьбу человека можно еще и повлиять. Это вполне нормальный европейский процент.
ИДЕАЛЬНАЯ БАБУШКА
Постойте, постойте. Но ведь 90 с лишним процентов не верят в магические способности людей, дающих объявления об оккультных услугах. Откуда же берется треть верящих в чудо? Ваши цифры не противоречат друг другу?
Люди верят в чудо как таковое в принципе. Оставляют некий коридор — а вдруг оно возможно? Но они не верят конкретному «потомственному магу Илье». На фокус-группах многие говорят так: люди, подающие эти объявления, — лжецы и жулики, они просто зарабатывают деньги. Но ведь где-то в Сибири, в глухих деревнях есть настоящие бабушки-целительницы. И эти настоящие, идеальные бабушки вообще не имеют права брать деньги — иначе у них исчезнут магические способности. Они берут только продукты, и вообще земная сторона вопроса их не интересует. Я потом специально узнавал у знакомых, которые ездили в Сибирь к целителям, — никакого табу на прием оплаты деньгами у бабушек нет. Но красивая легенда о чистом и бескорыстном чуде есть. На одной из фокус-групп почтенный питерский онколог, доктор наук, завотделением, рассказывал, что одна из его безнадежных пациенток съездила вот к такой бабушке и вернулась без опухоли. Человек говорил очень осторожно: на снимке опухоли больше не было, а как это произошло, я не знаю. Бабушка могла быть никакой не колдуньей, а просто очень хорошей травницей.
В том ведь и драматизм ситуации, что откровенные жулики и вполне добропорядочные травники или стихийные психоаналитики обретаются на одном рынке.
БИОПОЛЕ И КУСОЧЕК ЙОГИ
А потребитель как-то сам отделяет мух от котлет?
Все, что не относится к традиционной хорошо знакомой медицине, воспринимается как одно целое. Как некая «альтернативная медицина».
Почему именно медицина? Ведь маги много чего еще предлагают.
Наши опросы показывают, что за помощью в бизнесе, ведении дел в суде или, скажем, в купле-продаже недвижимости к магам не обращается никто. Возможно, кто-то пользуется их услугами при семейных кризисах — но социологам об этом не говорят. Все респонденты дружно заявляют, что с личными проблемами справляются (или справятся) сами. Есть подозрение, что тут они лукавят. А то, что у колдунов не просят помощи в деловой сфере, похоже на правду: расценки на «деловой приворот» в Москве упали до демпинговых — 30 — 40 долларов в среднем по рынку. Единственной оказией, когда даже скептически настроенный человек побежит к чародею, остается серьезная угроза жизни и здоровью. Либо своему, либо жизни и здоровью близких. «Если иного выхода нет и все уже испробовано», — подчеркивают респонденты. Часто люди просто не отделяют экстрасенса от мануальщика, гадалку от психоаналитика, травника от иглотерапевта или гипнотизера. Все, что не в государственной поликлинике, — один огромный рынок «других». И здесь напрашивается еще одна рабочая гипотеза. Социологи фиксируют огромный уровень недоверия общества к официальной медицине. До двух третей респондентов ей не доверяют. Почему не доверяют, тоже понятно: отрасль не реформирована и давно в системном кризисе. И похоже, вот эту «нишу недоверия» и занимают оккультисты и более «земная» нетрадиционная медицина.
Только для взрослых
Марина Борисова,
старший преподаватель кафедры экстремальной психологии и психологической помощи факультета психологии МГУ
Почему образованный, трезвый и рассудительный человек, узнав о смертельном заболевании у кого-то из близких или у себя, бежит к колдуну?
Представьте себе ребенка, который гулял с мамой в городе и вдруг потерял ее из виду. Он растерян и беспомощен. В этой ситуации любой сильный и ловкий взрослый, уверенно говорящий «не волнуйся, пойдем со мной, сейчас все устрою», может увести ребенка куда вздумается и сделать с ним что угодно.
Этот ребенок сидит в каждом из нас. Пока мы в порядке, мы о нем забываем. Мы не верим ясновидящим и готовы решать свои проблемы сами. Но в экстремальных обстоятельствах у людей актуализируется страх смерти, в обычной жизни почти не присутствующий.
И наш внутренний ребенок просыпается и просит чуда.
Что-то похожее происходит, когда от нас уходит любимый человек. Включается механизм привязанности, заложенный в глубоком детстве: для ребенка нет более страшной обиды, чем уход матери. Любой психолог может привести вам массу примеров, когда партнер сам собирался бросить свою вторую половинку, но эта половинка играла на опережение и успевала уйти раньше. Брошенный терял голову и мчался к ближайшему магу за приворотом, хотя еще неделю назад был готов расстаться с партнером: мама ушла!
Если кто-то из ваших близких готов отдать все свои активы за чудесное исцеление или возвращение — призывы «взять себя в руки» не сработают. Все они обращены к взрослому рациональному человеку, а он сейчас вас не слышит. Решение будет принимать ребенок. Причем даже формально не одинокий человек в беде часто ведет себя так, будто он один на свете. Отсюда, кстати, важнейшее правило: не отмахиваться от проблемного человека и не кричать, чтобы он вас не грузил. Отмахнетесь — ребенок решит свои проблемы сам, разрушительным способом. Чтобы этого не случилось, можно подкинуть ребенку искомое чудо — то есть сильного утешителя. Но в лице «белого» психолога, который не нанесет вреда и не сильно ударит по кошельку. Можно попробовать вернуть на поле боя спасовавшего взрослого. Просто дав человеку выговориться. Чем обстоятельнее он проговорит свою беду, тем скорее столкнется с реальностью. Да, я продам квартиру и вылечу рак, но где я потом буду жить? Да, мне приворожат партнера навсегда, а как я от него избавлюсь, если захочу с ним расстаться?
И когда в вашем контрагенте проснется взрослый, ему вы и подскажете, как решить проблему рационально.