Между москвичами и приезжими отношения издавна напряжены. Когда заветная прописка еще непоколебимо стояла на страже московского пространства, а весь Советский Союз стремился в ГУМ, ЦУМ и «Детский мир» за дефицитом, который в этих легендарных местах иногда всплывал, и тогда самые энергичные провинциалы пробивались сквозь все преграды, внедрялись в богатую возможностями столичную жизнь. С одинаковым южнорусским или украинским акцентом говорили генсеки, лауреаты госпремий и тщеславные юноши, только что зацепившиеся за краешек желанного города фиктивным браком или служебной жилплощадью по лимиту. Расслабленные изначальными преимуществами москвичи не первого поколения неприязненно наблюдали за тем, как периферийные растиньяки делали карьеры… Хотя ведь заслуженно делали - Москва отбирала самых способных.
Свобода обострила ситуацию. Едва ли не полгорода теперь вообще не говорит по-русски. Москва проходит тот же путь, что раньше проделали Париж и Лондон, Берлин и Рим, - она становится моделью мира. Без таджикских, азербайджанских, украинских, вьетнамских и всех прочих гостей столицы мы уже не выживем: зарастут грязью наши дворы, навеки недостроенными останутся новые дома, опустеют рынки…
Их грабит милиция, их жаждут извести национально озабоченные депутаты, их просто бьют бритоголовые отморозки, и даже приличные люди косятся на них с раздражением: слишком заметны они в городском пейзаже, не адаптируются. И о местном бандите говорят просто «бандит», а о пришлом - с обязательным упоминанием национальности.
Опомнимся же: ведь и сами мы, как говорят профессиональные сборщики милостыни, люди не местные. Просто некоторые здесь появились на свет от приехавших в незапамятные времена родителей, другие приехали по собственному выбору давно, а некоторые - только что. В сущности, москвичи - это нация, нация гостей столицы, только гостевой стаж разный. И выяснять нам отношения между собой глупо и неприлично. Мы же в гостях все-таки…