Роттердамский фестиваль размышляет об одержимости

На 47-м Международном кинофестивале в Роттердаме доминируют горячие темы и оригинальные авторские стили. Из Роттердама — Андрей Плахов.

В этот раз в роттердамской программе по сравнению с фестивалями последних лет заметнее присутствие российского кино. Правда, количественно это присутствие не так уж велико: всего семь фильмов, включая короткометражные; это меньше, чем представила маленькая Греция, и на порядок уступает по объему программам из Аргентины и Бразилии, не говоря уже о Франции, Германии и США. Однако интерес к российскому кино в Роттердаме есть, и немалый.

В этом можно было убедиться на мировой премьере «Войны Анны», при аншлаге прошедшей в огромном зале кинотеатра «Пате». Действие фильма Алексея Федорченко разыгрывается в оккупированном украинском селе. Еврейская девочка чудом спасается от расстрела и прячется в помещении бывшей советской школы, превращенной в нацистскую комендатуру, изнывает от голода и жажды, но не сдается. Режиссер выстраивает в этом замкнутом пространстве целую симфонию страданий и борьбы. Голландцы, для которых символом этой жестокой эпохи стала судьба юной Анны Франк, близко к сердцу восприняли историю другой Анны. Журнал Screen International ставит картине высокую оценку, особенно подчеркивая выразительность шестилетней Марты Козловой, которая передает силу личности своей героини и заставляет зрителей почти физически войти в ее состояние.

Многих заинтриговал «Мешок без дна» и встреча с режиссером этого поразительного фильма Рустамом Хамдамовым, с актрисами Светланой Немоляевой и Еленой Морозовой. Честно говоря, даже такая продвинутая аудитория, как ротттердамская, отвыкла от столь радикальных форм авторского кино, тем не менее черно-белая сказка об убиенном русском царевиче, рассказанная и показанная в нескольких версиях (по образцу «Расемона»), расцвеченная безудержной барочной фантазией, зрителей заворожила. Рустам Хамдамов подтвердил, что идет в кинематографе путем, далеким от сегодняшней клиповой эстетики, а среди своих кумиров назвал Антониони с его медленным, но внутренне насыщенным ритмом.

Размышления на тему смены ритмов были продолжены на следующее утро конкурсным нидерландско-хорватским фильмом «Одержимые». Режиссер Роб Шредер и дизайнерская студия Metahaven создали интеллектуально-поэтическое эссе о захватившей мир новой религии — поклонении гаджетам и социальным сетям. Это они, новые боги, заставляют нас напряженно думать о собственном имидже, приклеивать к лицам фальшивые улыбки для селфи и выкладывать в Instagram снимки спагетти, которые мы поедаем. Это они заставляют с риском для жизни охотиться за сенсациями и реликтами умирающей природы. Это они принуждают десятки тысяч человек поднимать руки с камерами в без пяти минут нацистском приветствии, чтобы запечатлеть выход папы римского. Вину за это помешательство мира «постправды» и медийного мейнстрима авторы картины возлагают на старшее и среднее поколения. Новое же вызывает ассоциацию со средневековыми крестовыми походами, в которые фанатики бездумно вовлекали детей.

Самым ярким из конкурсных фильмов оказался палестинский — «Донос на Сару и Салима» Муаяда Алаяна. Его герои — еврейка Сара, хозяйка кафе в Иерусалиме, жена карьерного офицера израильской армии, и Салим, женатый палестинец, с трудом сводящий концы с концами и подрабатывающий доставками продовольствия в Вифлеем. Случившийся адюльтер попадает в жернова инфернального механизма спецслужб, Сара и Салим, обвиненные в шпионаже, становятся жертвами пропагандистских манипуляций с обеих сторон. Единственная надежда, которая брезжит в финале фильма,— на солидарность женщин, способных понять друг друга даже в этом тупиковом раскладе.