в экономические реформы по разные стороны Атлантики выясняет корреспондент отдела экономики Татьяна Едовина

Победа Эмманюэля Макрона на президентских выборах во Франции многими рассматривается как своеобразный ответ электорату в США и Великобритании — французский лидер поддерживает «правильные» вещи, вызывающие раздражение у существенной части избирателей Дональда Трампа и Терезы Мэй. Однако, несмотря на столь существенные различия в риторике, кабинет господина Макрона обещает реализовать схожие экономические реформы — сократить госрасходы, снизить налоги, поддержать занятость. Так, на прошлой неделе премьер-министр Эдуард Филипп получил вотум доверия на реализацию нового экономического плана от подавляющего большинства парламентариев (за проголосовали 370, против — 67).

Как и в США, план предполагает сокращение дефицита бюджета, хотя и более умеренное — до 3% ВВП (сейчас 3,2%, показатель десятый год превышает общую для зоны евро планку 3%), и при этом снижение ставки корпоративного налога с 33,3% до 25% к 2022 году (в США — с максимальных 35% до 15%). В обоих случаях обещано сокращение госрасходов при увеличении госинвестиций: во Франции обещают создать особый фонд в размере €50 млрд, Дональд Трамп обещал потратить на обновление инфраструктуры $1 трлн — теперь эта цифра снижена до $200 млрд. Впрочем, французский кабинет ориентируется в первую очередь на близких соседей. «В Германии собирают €100 за счет налогов, но тратят €98, мы собираем €117, но тратим €125, нужно побороть эту зависимость от госрасходов»,— призвал, выступая в парламенте, господин Филипп.

Первой и одной из наиболее сложных должна стать реформа по либерализации рынка труда — она должна снизить безработицу в стране (в среднем ее уровень выше, чем в зоне евро,— 9,6%, а в соседней Германии лишь 3,9%) за счет смягчения условий найма. Реформой, которую обещают завершить к концу лета, новоизбранный президент занимался еще как министр экономики (в январе 2016 года во время визита в Москву на сложности с наймом и увольнением работников во Франции жаловались даже российские инвесторы). По масштабу и сложности она вполне сопоставима с реформой здравоохранения в США, которая, напомним, зависла в Конгрессе.

Учитывая поддержку парламента, можно предположить, что реформы во Франции будут реализованы быстрее, чем в США, и успешнее, чем в Великобритании. Это парадоксально для страны, лидеры которой отнюдь не часто выступают за сокращение вмешательства государства в экономику. Безусловно, поддержка обусловлена и не слишком успешным сроком представителя социалистов Франсуа Олланда — но из этой истории напрашивается и другой, хотя и довольно очевидный вывод: если до выборов не маскировать ключевые реформы популярными, но экономически нецелесообразными (как ограничение миграции или торговли), то реализовать их на практике будет проще.