Таинственный кавалер
Сергей Ходнев к 300-летию Глюка
Хоть "Моцарта и Сальери" музыковеды нынче поругивают за предубежденность, с которой Пушкин выставил хорошего композитора и порядочного человека завистливым убийцей, но понятно, что в остальном всякие касающиеся двух композиторов контекстуальные моменты, биографические и музыкальные, он представлял себе неплохо. И вот у него Сальери вздыхает: "...Великий Глюк явился и открыл нам новы тайны (глубокие, пленительные тайны)" — никто больше, между прочим, "великим" во всей маленькой трагедии не назван. (И притом ничто не указывает, что к оценкам Сальери читатель должен относиться с подозрением.) Это 1826 год, и, скажем, триумфы Глюка в Париже от читателя находились на таком же хронологическом удалении, как "Битлз" для читателя сегодняшнего: да, не совсем вчера, но никак не седая древность, не early music.
Фото: AFP